диссертация (1169417), страница 12
Текст из файла (страница 12)
Главу II настоящей работы).Работа, по признанию самой М. Флудерник, задумывалась каккритический ответ Э. Бэнфилд [Fludernik 2005: c. 75], но в результате выросла внаиболее полное на сегодняшний день исследование НПР, включающееO69критический обзор существующих подходов к определению природы НПР (до1990-х гг.) и подробное описание ее грамматических признаков в европейскихязыках. Кроме того, в ходе анализа М. Флудерник опровергает не только идеи Э.Бэнфилд, но и гипотезу двойного голоса в НПР, признав, впрочем, что даннаягипотеза является заметным шагом вперед по сравнению с чистолингвистическим описанием НПР.Согласно М.
Флудерник, читатели при встрече с НПР в тексте поумолчанию ожидают увидеть голос нарратора, но определенные контекстуальныесигналы вызывают в их сознании голос персонажей. Таким образом, обсуждениеНПР выносится на дискурсивный уровень, на котором читатель реагирует наконтекстуальные подсказки и уже в этом интерактивном процессеидентифицирует голос как принадлежащий персонажу. В этой связи понятиедвойного голоса применимо, но на совершенно другом уровне: это есть результатпрагматической интерпретации читателем элементов текста в рамках отдельновзятого контекста [Fludernik 2005: с. 439-440]. Двойной голос, по М. Флудерник,относится к когнитивному опыту читателя, а не к самой НПР.Дж. Брэй сделал попытку экспериментально проверить последнееутверждение [Bray 2007].
Им был разработан эксперимент, в ходе которогоучастникам предлагалось ознакомиться с фрагментами текста, содержащего НПР,и ответить на вопросы: (1) чей голос (нарратора или персонажа) им слышится вданном отрывке и (2) почему.Результаты эксперимента показали, что абсолютное большинствореспондентов аттрибуирует голос нарратору или персонажу на основеконтекстуальных сигналов; чаще вс его эти сигналы оказывают сярасположенными в текстовом фрагменте, следующим за НПР.
Таким образом,выводы Дж. Брэя корреспондируют с высказанными ранее утверждениями[Emmott 1997], что при чтении художественного текста имеет место постоянноеO70«обновление» ментальных представлений читателя о вымышленном мире.Согласно К. Эммотт, в процессе чтения читатель не только фокусируется наразвитии событий, но и вынужден постоянно возвращаться к прочитанному,чтобы корректировать по ходу свои контекстуальные знания [Emmott 1997: с. 18].Контекстуальные сигналы могут вынудить читателя изменить первоначальноепонимание; способность к таким изменением К.
Эммотт считает важнойсоставляющей когнитивной способности человека. [Emmott 1997: сs. 162].Вслед за К. Эммотт, Дж. Брэй также приходит к выводу, что в процессечтения читатель порой вынужден держать в уме возможность двухинтерпретаций одновременно, дожидаясь появления контекстуального сигнала (вкачестве такового могут выступать экспрессивные и оценочные лексическиеэлементы, восклицания и т.д.), прежде чем соотнести голос с нарратором илиперсонажем [Emmott 1997: с. 164; Bray 2007: с.
48]. Таким образом, вместодвойного голоса в НПР, по мнению исследователей, имеет смысл говорить обалансе двух возможных перспектив при чтении неоднозначных текстовыхфрагментов, причем данная неоднозначность может разрешиться как в одну, так идругую сторону на основании появления в тексте языковых сигналов. Возможнытакже и ситуации, когда неоднозначность не разрешается, и обе возможныеинтерпретации остаются в силе [Bray 2007: с. 48].Эксперимент Дж.
Брэя не является единственным в изучении механизмаопределения читателем точки зрения в НПР. Дж. Харрис исследовал влияниеотдельно взятого маркера НПР - темпоральной транспозиции [Harris 2010].O71ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ IПо мере того, как научное сообщество осознавало, что способы передачичужой речи в языке не ограничиваются прямой и косвенной речью, возникаланеобходимость в создании системы, упорядочивающей эти способы. Одними изнаиболее распространенных классификаций форм передачи речи явились семьтипов Б. МакХейла, шкала Дж. Лича и М. Шорта, выстроенная в рамкахЛанкастерского проекта по изучению передачи устной, мысленной и письменнойречи. Кроме того, широкую известность получил список М.
Флудерник,насчитывающий 30 категорий (6 основных и 24 промежуточных). В последниегоды намечается тенденция всё же немного сократить количество элементов нашкалах (А. Палмер, Л. Ванделанотте), так как излишнее дробление затрудняетотделение одной категории от другой.Несмотря на обилие подходов к классификации способов передачи речи,НПР фигурирует на абсолютно всех шкалах. Этот тип репрезентациипредположительно появился в английском языке в устной разговорной речи изафиксирован впервые в произведениях Дж.
Чосера. В последующие столетияНПР активно используется в прозе XIX в. и, наконец, становится излюбленнымприемом писателей-постмодернистов.Несмотря на распространенность в литературе, объектом изучения вязыкознании НПР становится лишь в конце XIX в., когда привлекает вниманиеученика Ф. де Соссюра, швейцарского лингвиста Ш. Балли и представителейшколы К. Фосслера. Дискуссии представителей двух школ заложат основу дляформирования двух подходов к изучению НПР, которые будут господствовать вевропейской лингвистике и литературоведении до второй половины ХХ в.Последователи школы Ш. Балли рассматривают НПР как грамматическоеявление, концентрируясь прежде всего на ее морфосинтаксических свойствах.
Вэтом ключе работали М. Липс, О. Есперсен, М. Халлидэй, а в СССР и России -O72Г.Г. Инфантова, Н.С. Поспелов, Г.М. Чумаков и др.Сторонники подхода фо сслерианцев выступали за приоритетстилистических функций НПР в исследованиях. Среди этих ученых - Т. Калепки,Э. Лерх, Д. Кон, Р. Паскаль; отечественные стилисты включают В.В. Виноградова,И.И. Ковтунову, Л.В. Соколову, Н.А. Кожевникову и др.Однако, со временем становится ясно, что ограничиваться либо толькограмматической стороной, либо стилистической, невозможно, и рождаетсялингвостилистическое направление в исследованиях НПР. К нему принадлежатработы отечественных лингвистов Н.Ю. Шведовой, А.А.
Андриевской, Е.Я.Кусько и др. И всё же, если говорить о своеобразной «битве двух подходов»,придется констатировать, что победа осталась за подходом стилистическим. Оподобной тенденции при изучении чужой речи в целом говорит Н.М. Максимова:«грамматические позиции по отношению к «чужой» речи значительноослабевают (а иногда исключаются практически полностью)» [Максимова 2005:с. 9].Со второй половины ХХ в. изучение НПР получает новый виток. Подвлиянием идей М. Бахтина начинает развиваться гипотеза двойного голоса вНПР: ее начинают описывать, как сочетание голоса нарратора и голосаперсонажа. Приверженцы этого подхода - Р. Паскаль, Д. Кон, П.
Гернади, Б.МакХейл, автор теории текстовой интерференции В. Шмид. В отечественнойлингвистике гипотеза двойного голоса развивается в рамках подхода к НПР как кконтаминации голосов персонажа и повествователя в работах Ю.В. Шараповой,А.В. Бровиной и др.Наличие двойного голоса в НПР категорически отрицалось противникамигипотезы, работавшими в парадигме генеративной грамматики. По утверждениюЭ. Бэнфилд, НПР содержит лишь один голос - персонажа. Ее точку зренияразделяли М. Тулан, С. Эрлих и др.O73Дискуссии и споры о количестве голосов в НПР поставили необходимостьв поиске новой перспективы, которая смогла бы разрешить сложившеесяпротиворечие.
Такой перспективой стал когнитивно-прагматический подход,предложенный М. Флудерник и поддержанный М. Яном, Б. МакХейлом, Дж.Брэйем и др. Идея М. Флудерник заключается в том, что пресловутый двойнойголос в НПР, действительно, существует, но это не сочетание голоса персонажа сголосом нарратора. Рассматривая чтение как интерактивный процесс междучитателем и текстом, М. Флудерник приходит к выводу, что текст поставляет одинголос, а второй голос - это голос, читателя, пытающегося в процессе чтенияопределить, принадлежит ли текстовый голос персонажу или нарратору. O74ГЛАВА II.
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ НЕСОБСТВЕННО-ПРЯМОЙ РЕЧИ ВПРОИЗВЕДЕНИЯХ Э. ХЕМИНГУЭЯМатериалом для исследования в нашей работе послужили произведенияклассика американской литературы ХХ в., журналиста Эрнеста Хемингуэя (1899 1961). В корпус примеров вошли как фрагменты НПР из художественныхпроизведений, так журналистики.Художественное наследие Хемингуэя представлено романами «Фиеста: ивосходит солнце»/Fiesta: The Sun Also Rises (1925), «Прощай, оружие»/A Farewellto Arms (1929), «Иметь и не иметь»/To Have and to Have Not (1937) и «По комзвонит колокол»/For Whom the Bell Tolls (1941), а также рассказами из сборников«В наше время»/In Our Time (1925), «Мужчины без женщин»/Men Without Women(1928) и «Победитель не получает ничего»/Winner Take Nothing (1939).
Крометого, в корпус примеров вошли фрагменты из опубликованного в журнале Esquireрассказа «Снега Килиманджаро»/The Snows of Kilimanjaro (1936) и образцы НПРиз незаконченного романа «Райский сад»/The Garden of Eden, над которымписатель работал с 1946 г. до самой своей смерти в 1961 г. (книга былаопубликована посмертно в 1986 г.).Наследие Хемингуэя-журналиста представлено в основном репортажами1917-1920 гг., написанных для газет The Kansas City Star, The Toronto Daily Star иThe Toronto Star Weekly.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
