диссертация (1169387), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Фото и письма, демонстрируемые во время рассказов,призваны подкреплять их аутентичность.Стратегииаутентичностивсредствахмассовойкоммуникации(документальных фильмах и т.д.) создают рамки для всеми разделяемого знания,которое не только становится основой и моделью для формирования «собственных»воспоминаний, но и доказательством этого опыта146.Понятие аутентичности относится именно к пережитому, а не изученному, ноэто не значит, что свойство аутентичности может ограниченно приписыватьсятолько рассказам очевидцев о своем опыте. Переданные через другие медиа145SebaldG., WeyandJ.
Op.cit. S. 187.Welzer H. Das kommunikative Gedächtnis: eine Theorie der Erinnerung. München: C.H.Beck, 2008.14667сообщения также претендуют на аутентичность, другими словами, на правдивыереконструкции исторических событий.Говоря о претензиях памяти на правдоподобие, Й. Рюзен выделяет дваэлемента, на которых оно основывается: «внесубъективный» опыт, которыйвоспроизводится в различных социальных контекстах, и «интерсубъективныйэлемент согласия», то есть готовность общества воспринять адресованную емуисторию147.Представляется,чтокакразнастроенностьобществанасоответствующую тематику, о которой говорит Й.
Рюйзен, можно соотнести спритязанием на значимость, которое заключается в категории «правильности» илисправедливости Richtigkeit, то есть в соответствии социально-нормативнымустановкам общества. Воспоминания – как содержание, так и форма –воспринимаются как пригодные и непригодные в зависимости от текущихдискурсивныхрамок.Отдельныекоммеморативныепрактики,напримервыступления общественных деятелей, не могут напрямую оцениваться как«аутентичные» или «неаутентичные» в узком смысле этого слова, но могутсоответствовать господствующим в обществе настроениям и представлениям окорректности, правильности высказываний.Правдивость свидетельства очевидцев, вовлеченных в драматические событияистории, обусловлена уже непосредственной их причастностью к трагедии, тем, чтопережитое ими физическое насилие никак не может быть отчуждено.
Так, вотношении воспоминаний непосредственных жертв травмы Холокоста на сомнениев их истинности наложено табу.Ситуация с аутентичностью «мест памяти» не настолько однозначна. «Местапамяти» именно как исторические места, а не музеи и выстроенные «с нуля»мемориалы, балансируют на грани между претензиями на реалистичность «здесь,как тогда» с одной стороны, и инсценировкой с другой, потому что, чтобы сохранить147Рюзен Й.
«Утрачивая последовательность истории» (некоторые аспектыисторической науки на перекресткемодернизма, постмодернизма и дискуссии о памяти) // «Диалог со временем». Альманах интеллектуальной истории.Вып. 7. М.: Едиториал УРСС, 2001. С. 8−26.68образ «как тогда», необходимо постоянно совершать работы по консервацииобъекта, то есть поддерживать, по выражению А. Ассман, «инсценированнуюаутентичность»148. Жертвы, непосредственно вовлеченные в те события, которымпосвящены мнемонические пространства, зачастую не признают в них места, гдепротекал тяжелый период их жизни. Также высказываются мнения о том, что нетнеобходимости поддерживатьаутентичность памятных мест, «замораживая» темсамым ход времени.
Облик места должен видоизменяться вместе с течениемвремени, вписывая мнемоническое пространство в общую картину мира и темсамым объединяя прошлое и настоящее.В центре внимания исследования находится процесс построения памяти какдинамической и непрерывной структуры. Финальным результатом этого процессаявляетсясоздание «дискурсапрошлого» на перекрестье нескольких сфермодификации – варьирующихся факторов, которые задают основные условия дляпостроения социальной памяти и в то же время взаимодействуют с ней.Предлагается выделить несколько таких сфер модификации: общественнаядифференциация, медиумы, диалогическая историчность, дискурсивность полейпамяти и стратегии аутентичности. На пересечении, «перехлестье» данных сфер ирасполагаетсядискурс прошлого.Опираясьнарефлексивныеподходыкизучениюпамятиипроанализированные выше сферы модификации процесса построения памяти,представляется возможным сформировать концепт «дискурса прошлого», которыйявляется конкретно выраженным представлением о прошлом в определенномпространственно-временномконтексте.Дискурспрошлогодоступендляэмпирического исследования: тексты, образы, фильмы, коммеморативные практикиможно непосредственно описать.
Приступая к описанию и анализу дискурсовпрошлого, необходимо принимать во внимание те факторы дифференциации,которые влияют на построение памяти.148Ассман А. Длинная тень прошлого. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 154.69Собирательным определением дискурса будет следующее:транслируемое вконкретном пространственно-временном контексте собирательное представление опроизошедшемсобытии,включающеекогнитивныеиэмоциональныеэлементы,характеристики которого продиктованы группой, которая формируетсообщение, медиумом, через которое оно передается, социально-общественными икультурными условиями, в которых формируется данное представление, болееранними формами памяти и используемыми стратегиями для подтвержденияаутентичности.
Дискурс прошлогопредставляет собой«слепок» прошедшего событияв настоящем, чья фигурация задана разными типами структурирования памяти, напересечении которых выстраивается повествовательный мемориальный нарратив.Дискурспрошлогосуществуетзасчетивовремяпередачи,коммуникационного акта, который может растягиваться во времени, а можетзавершиться за десять минут, как, например, происходит с речью общественногодеятеля на открытии памятника. На основе этой речи в сообщениях СМИ будутвыстраиваться уже новые образы – в других группах обществ, за счет другихмедиумов и в иных дискурсивных рамках.Дискурсы постоянно воспроизводятся, дополняются и заменяются, онисуществуют в текучем, процессуальном пространстве времени. Они не являютсяисключительно продуктом общественно-политических контекстов, медиальной итемпоральной специфики, интегрально взаимосвязаны со всеми объектами сложноймнемонической сети, одновременно являясь и результатом, и причиной.
Дискурсыпрошлого могут по-разному толковаться в разных средах, нести новые смыслы ивнезапно обретать новые функции в конкретных контекстах. Дискурс прошлого −это сложносочиненный, многоаспектный паттерн смыслов и изображений, которыйформируется средой и на которыйсреда в то же время может опираться.В современном обществе, чье внимание обращено в прошлое, память являетсяцентральным понятием.
Она пронизывает общественную жизнь и является основой70для социальных процессов и отношений настоящего, которые по сути своейтемпоральны и историчны, а значит, и мнемоничны.Единых, устоявшихся подходов к терминологии аппарата памяти и ееопределениюнесуществует.Исследованияпамятиносятподлинномеждисциплинарный характер, а их массив на сегодняшний день огромен. Исходя изхарактеристикплюралистичностиидифференцированностисовременногообщественного сознания и многоаспектности понятия памяти, социальную памятьпредлагаетсяопределитькаксложноструктурированнуюсовокупностьпредставлений о прошлом опыте, которые выражаются в мнемонических объектах ипрактиках.Проведенный анализ основных социологических подходов к производствупамяти позволяет выделить два широких основных направления исследований, вомногом противоречащих друг другу. Первое направление относится к «классике»литературы, посвященной социальной памяти: теории основываются на принципевзаимодействия внутри группы, члены которой разделяют общую память.
Критикатеоретических положений исследователей, использующих подобный подход (М.Хальбвакс, А. и Я. Ассман, Х. Вельцер, А. Кноблаух, Х. Хайнрих и др.), относится,прежде всего, к предложениям классифицировать память в зависимости от типовпередачи информации (коммуникативная − культурная) и в зависимости от типовгруппы и уровней общественного сознания (индивидуальная− (групповая) −коллективная). Связка «группа – тип передачи информации», предложенная вкультурно-теоретическом подходе Ассман, подразумевает, что коммуникативнойпамяти внутри небольших межпоколенческих групп (семей) соответствует такой типмедиума, как устная речь, а коллективная память, память более высокого уровня,передается через другие средства массовой коммуникации.
Кроме того, общимместом теоретических построений является тезис о том, что социальная памятьреконструируется в процессе коммуникации членов группы, что эмпирически далеконе всегда соответствует действительности. Еще одна проблема подобных концепций71− это выделение феномена памяти как некой «надындивидуальной» сущности,которую можно описать как зависимую или независимую переменную в контекстедругих общественных структур.Новые инструменты для работы с памятью предлагает второе, гораздо болееперспективноерефлексивноенаправлениетеорий,основанныхнадифференцированном подходе – прежде всего это теория систем Н. Лумана,структуралистские и постструктуралистские теории (М. Фуко, П.
Бурдье), «сильная»программа культурсоциологии Дж. Александера, парадигма символических местпамяти П. Нора. Память больше не описывается как отдельная категория и несоотносится с индивидуальным или коллективным уровнем общества, онаполностью интегрирована в социальные системы, зависит от происходящих вобществе процессов коммуникации, опосредована ими и в то же время определяетих. Однако системная теория Лумана полностью игнорирует индивидуальнуюпамять как незначимую, концентрируясь на коммуникациях внутри социальнойсистемы.Какой бы заманчивой для исследователей ни выглядела перспектива построитьуниверсальную модель социальной памяти, эти попытки обречены на провал –полученные конструкции будут в любом случае ограниченными, усеченными, неучитывающими всей глубины и многоаспектности феномена памяти.
Авторпредлагаетговоритьименноопостроениипамятикакоботражающейдинамическую и относительную суть процесса категории действительности.Процесс определяется несколькими сферами модификации – изменяющимисяфакторами,которыепредлагаетсярассматриватькакинструментарийдляисследований памяти.Общественная дифференциация обозначает те мобильные общественныегруппы, не обязательно ограниченные институциональными рамками, в которыхвыстраиваются образы памяти. Медиумы – средства передачи – ведущая длясоциальной памяти сфера модификации, которая определяет форму и даже72содержание сообщения и включает в себя и тексты, и образы, и различныекоммеморативные практики. Диалогическая историчность – это инертностьтрадиций памяти, логического структурирования и содержания форм памяти,которые во многом опираются на более ранние примеры репрезентаций прошлого.ДискурсивностьХальбвакса,полейпамяти,подразумеваетсоотносящаясяс«социальнымивзаимозависимостьструктурпамятиирамками»текущегодискурса, в котором значимую роль играет ведущий политический нарратив ванализируемомнастоящем.Аутентичностькакнеотъемлемоесвойствомнемонических построений характеризуется стратегиями, которые используютсядля придания аутентичности воспоминанию или меморизаторской практике, а такжевосприятием реципиентами сообщения как аутентичного.Вышеперечисленные сферы модификаций дают возможность обосноватьконцепт «дискурса прошлого» как конструкта памяти, задаваемого текущимзначениемкаждогофактора,находящегосянаих«пересечении»ивзаимодействующего с ними.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
