диссертация (1169233), страница 30
Текст из файла (страница 30)
Но, признавая противоречия буржуазногообщества, Дизраэли искал идею, которая могла бы объединить интересы различных общественных слоёв. Красной нитью во всех его произведениях и выступлениях проходит мысль о необходимости национального единства. Иерархичность буржуазного общества, эксплуатация и социальное неравенство признавались Дизраэли как естественные и неустранимые пороки общества. Онпытался доказать, что слаженная работа общественного организма одинакововыгодна всем его составным частям, а различия между ними носят чисто функциональный характер. Отсюда делается вывод, что благосостояние каждогокласса зависит от благосостояния всего общества в целом. Следовательно,классовый мир, единство нации являются единственно разумной политикой.Вместе с тем реакция общественного мнения на «новый торизм» была нестоль однозначной, как этого бы хотелось Дизраэли.Так, рабочий класс (в первую очередь, речь идёт о квалифицированныхрабочих), изначально скептически относившийся к «парламентской демагогии», воспринял политику социальных реформ, которую продвигали консерваторы, с подозрением, ожидая от правительства не облегчения положения народа, но ужесточения рабочего законодательства — инициативы, настолько непопулярной среди рабочих, что её внедрение, по мнению представителей тред-296297Cooper to Disraeli, 17 August 1867.
Hughenden Papers.Disraeli B. Sybil: Or, the Two Nations. N.Y., 1845. P. 164.137юнионов, могло потребовать от политической элиты классов таких «ухищрений» как «новый торизм»298.Неквалифицированные, низко оплачиваемые рабочие, в свою очередь, впринципе, не готовы были рассматривать вмешательство государства как благо.Социальный запрос этой группы был направлен на повышение уровня жизни,но не на расширение сфер регулирования государства, которое они привыкливоспринимать в лучшем случае как «ночного сторожа», в худшем — как надзирателя в работном доме.«Демократический торизм» в сознании рабочего класса, скорее, являлся«игрушкой» для аристократии, нежели действенным средством для врачеванияболезней общества299.В одном из номеров газеты «The Times», датированном 1872 годом, поэтому поводу было с иронией подмечено: «Бедняки хотят одного — чтобы ихоставили в покое: не взимали налогов, не отправляли на войну и не занималисьих духовным исправлением»300.Дизраэли, таким образом, пришлось приложить немало усилий, чтобы«новый торизм» нашёл свой отклик в умах и сердцах «человека с улицы», а социальные реформы, проведённые в рамках данной концепции, были приняты сблагодарностью и повысили популярность консервативной партии в народе.Дополнительные осложнения ему при этом доставляла позиция соратников по партии, полагавших, что социальное реформирование не так уж обязательно, если есть «добрая воля правящих кругов», а любые уступки низшимклассам могут привести к анархии.Если концепция «нового торизма» была сформулирована Б.
Дизраэли какзакономерное продолжение и воплощение его идеологических убеждений, обозначенных ранее в принципах «Молодой Англии», литературных произведениях и очерках, написанных до начала активной политической деятельности и298James Bankes to Disraeli, 9 December 1872. Hughenden Papers.Granville to Corry, 11 July 1874. Hughenden Papers.300The Times, 27 January 1874. Times Archives.299138имевших, во многом, романтический характер, с ностальгическими нотками поушедшей в прошлое «старой, доброй, патриархальной Англии» 301 , то «социальный либерализм», практическая реализация которого стала возможнойблагодаря У.
Гладстону, имел под собой иные основания.К пониманию необходимости практической реализация «социального либерализма» Гладстон пришёл не под влиянием «символа веры», как в случае сДизраэли302, но в процессе политической деятельности, в том числе на постуканцлера Казначейства (1852 г.) и премьер-министра Великобритании в 1868–1874, 1880–1888, 1892–1894 гг. Не взирая на то, что идеологически политикаГладстона опиралась на идеи Дж.Ст. Милля, нашедшие отражение в его работах «О свободе» и «Основы политической экономии», лидер либералов, какбыло рассмотрено ранее, не являлся безусловным адептом откаа от принципов«laizess –faire» и перехода к активной роли государства в социальной сфере.Первым шагом к «социальному либерализму» можно считать разработанный Гладстоном и впервые внесённый в 1866 году в Палату общин проект второй избирательной реформы.
Данный проект был ориентирован, главным образом, на высокооплачиваемую категорию рабочих, ремесленников и мелкуюбуржуазию, ранее лишённых возможности политического волеизъявления, идолжен был привлечь их на сторону либеральной партии.Выступая с инициативой парламентской реформы, Гладстон осознавал,что отвечает на запрос общественного мнения, давно и горячо желавшего расширения избирательного права и рассматривавшего данную инициативу какразвитие политической свободы, гражданского общества и шаг к прогрессу.Экономический кризис 1866 года и безработица спровоцировали дальнейшийрост политической активности жителей Великобритании, не имевших доступа кизбирательным урнам. Так, в воскресенье 22 июля 1866 г.
в лондонском Гайдпарке состоялась грандиозная демонстрация в пользу избирательной реформы.С осени движение приняло массовый размах и в провинции: в митинге, прохо301302O’Conner T.P. Lord Beaconsfield. L., 1884. P. 49.The Radical Tory: Disraeli’s Political Development.
L., 1937. P. 206.139дившем в Манчестере, приняло участие 300 тыс. человек, в Бирмингеме — 250тыс., в Глазго — 200 тыс. человек.Продвигая реформу, открыто заявляя, что рабочий класс отныне следуетрассматривать как самостоятельный политический субъект со своими интересами и требованиями, Гладстон одновременно продвигал либеральную партиюи укреплял свои позиции в общественном мнении, позиционируя себя в качестве её лидера, стремившегося построить мост между политической элитой и народными массами, перевести политические решения из области узких интересов конкретного класса в область морали в интересах всего общества303.Гладстону, бесспорно, удалось сформировать желаемый имидж: общественное движение за вторую парламентскую реформу и лидер либералов в Палате общин в буквальном смысле «заряжали» друг друга, в глазах народа стирались границы между личностью политика и инициативой, которую он продвигал.
Открытые, решительные выступления Гладстона за продолжение начинаний 1832 года превратили его в глазах широких масс в государственного деятеля, ратовавшего за права «простого человека»304.Но, как это часто случается в истории, то, что должно было послужитьтрамплином для Гладстона, стало тем айсбергом, о который разбился его план,тщательно лелеянный, начиная с 1862 года.
Умеренные члены либеральнойпартии, опасаясь излишнего роста популярности Гладстона и тени чартистов,которая мерещилась им в проекте второй парламентской реформы, не поддержали Гладстона во время голосования в парламенте по вопросу о расширенииизбирательного права. Данное обстоятельство, а также нежелание консерваторов во главе с Дизраэли уступить либералам такой удачный ход, как проведение столь популярной в обществе реформы, обусловили провал голосования305.303Dunbabin J.P.
Parliamentary Elections in Great Britain 1868–1900: a Psychological Note / J.P.Dunbabin // The English Historical Review. — 1966. — Vol. 81. — Р. 121–125.304Webb R.K. Modern England: From the Eighteenth Century to the Present. N.Y., 1968. Р. 56–62.305Dangerfield G. The strange death of Liberal England. N.Y., 1935. Р. 110–113.140В итоге билль о расширении избирательного права удалось провести консерваторам в 1867 году в более радикальной форме, что было вызвано стремлением последних «перебить» популярность либералов в качестве народной партии.Вместе с тем, несмотря на вышеуказанное локальное поражение, Гладстон, отличавшийся практическим складом ума, блестящими аналитическимиспособностями и политическим чутьём, очень быстро уловил перемены в общественном мнении, обусловившие переход от крайнего индивидуализма кколлективизму и зачаткам социальной ответственности государства и крупногочастного бизнеса.
Не стоит сбрасывать со счетов и стремление Гладстона «неотстать» от соперников — консервативной партии, возглавляемой Дизраэли,начиная с 1874 года проводившей социальные реформы в жилищной сфере,здравоохранении и в области рабочего законодательства.Именно поэтому в деятельности либеральных правительств, возглавляемых Гладстоном, постепенно всё большее значение приобретает социальнаяпроблематика, индивидуализм, неотъемлемая часть либерализма, отныне соседствует с коллективизмом, в качестве необходимого условия самореализацииличности рассматривается социальное государство.Во многом именно благодаря Гладстону принцип laissez-faire, проповедуемый классическим британским либерализмом306, перестал восприниматьсяобществом как единственно верный.
Результатом либерального курса, проводимого Гладстоном, является, по мнению многих исследователей, формирование в общественном сознании Великобритании второй половины XIX века нового восприятия роли экономики, носящей не абсолютно объективный характер, но определяемой политической активностью людей.В английской историографии существует и иная точка зрения, рассматривающая политику, проводимую Гладстоном, не как разрыв с доктриной laissezfaire и переход к коллективизму, но лишь как стихийное государственное вме-306Среди экономистов, чьи идеи повлияли на становление классического британского либерализма, необходимо, прежде всего, отметить Джона Локка, Жана-Батиста Сэя, ТомасаМальтуса, Дэвида Рикардо, Адама Смита.141шательство в социальную область, не имевшее качественных отличий от практики предыдущих лет307.
Либеральная администрация, согласно воззрениям историков, разделяющих указанную точку зрения, не допускала и мысли о государственном вмешательстве в механизм капиталистического хозяйствования.Подтверждением данной позиции могут служить высказывания самого Гладстона, приведённые в его письме к графу Аргайллу в 1886 году: «…Я решительно не одобряю предрасположенность многих к социализму – этому сенсационному новшеству и крайне недолговечной стряпне, к которой сегодня обнаруживают склонность обе политические партии…Если правительство берёт насебя то, что человек обязан делать сам, то пагубные последствия такого шаганамного превышают извлекаемые преимущества…»308.
Аргументом в пользуданной точки зрения являются также весьма робкие и в ряде случаев не увенчавшиеся успехом попытки администрации Гладстона расширить социальноезаконодательство в 80-е гг. XIX века. Гладстон, с одной стороны, поддерживалстремления радикального крыла своей партии во главе с Дж. Чемберленом привлечь в ряды либералов рабочих за счёт усиления социальной программы309, а сдругой – выступал выразителем воззрений мелкой и средней буржуазии (главной опоры либералов), выражавшей крайнее неприятие социальных реформ.Вместе с тем, и деятельность администрации Гладстона 1880-1885 гг.,1886 г. и реформы «великого министерства» 1868-1874 гг., по сути подведшегочерту под традиционной программой либералов, вызвали сопротивление значительной части буржуазии социальным реформам, стали важным стимулом дляидейной полемики.
В качестве отклика на шаги правительства и попытку влиять на политику либеральной партии можно рассматривать теоретические работы Г. Спенсера, Г. Мейна, У. Джевонса, стремившихся отпугнуть либералов отпроведения каких-либо социальных реформ, рассматривая социальное неравенство как предопределенность и естественный закон функционирования общест307The Social Policy. 1830-1914, ed. by E.Evans. L., 1978, p.1-14.Цитата по The Social Policy. 1830-1914, ed. by E.Evans.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
