диссертация (1169233), страница 32
Текст из файла (страница 32)
Они обходят молчанием, если и не защищают открыто, те самые меры, которые осудили бы раньше. Об учении либерализма они говорят уже как об отжившейдоктрине»322.Подводя итог проведённому анализу, Спенсер в завершающем разделеработы «Грядущее рабство» приводит весьма неутешительный для будущеголиберального государства прогноз, согласно которому многочисленные преобразования, осуществлённые посредством актов парламента, неизбежно приведут к государственному социализму и потонут в волне, поднятой ими самими:«…Говорят, что французская революция «пожрала своих собственных детей».Здесь, по-видимому, подготавливается подобного же рода катастрофа»323.Как известно, данному прогнозу не суждено было сбыться, и дальнейшаяистория Великобритания не была ознаменована социальными революциями ипотрясениями, Вместе с тем рассуждения Спенсера нельзя считать беспочвенными, принимая во внимание уже имевший место прецедент, когда проведённая либеральным правительством Чарльза Грея избирательная реформа 1832года, ориентированная, в первую очередь, на расширение электората либеральной партии и ослабление позиций консерваторов на местах, послужила спусковым крючком для проведения целой серии парламентских реформ, привела в321Спенсер Г.
Личность и государство. СПб., 1908. С. 120.Там же.323Там же.322147политику новых избирателей, требующих пересмотра социальной политики государства и, по сути, вынудивших, правящие партии учитывать их интересы ивыстраивать социально ориентированную политическую линию.В вышеуказанной работе Спенсера поднят еще один, не менее важныйдля настоящей диссертации вопрос: имели ли курсы «нового торизма» и «социального либерализма», серьёзные расхождения? Можно ли говорить о том, чтопрограммы политических партий в части социальных реформ, выдвинутые врамках избирательных кампаний рассматриваемого периода (с 1868 по 1886 гг.их было пять), представляли собой реальную политическую альтернативу дляизбирателей?Ответить на данный вопрос можно, проанализировав положение консерваторов и либералов в рассматриваемый период.Следствием промышленного переворота и парламентских реформ 1832,1867, 1884 гг.
стало объединение «под знамёнами» консервативной и либеральной партий представителей аристократии и крупной буржуазии. «Парламентский статус» (при условии, что под ним понимается реальный политическийвес)оставалсяпривилегиейнаиболеесостоятельныхчленованглийского общества и требовал существенных материальных затрат. Так, с1837 по 1841 гг. на избирательную компанию в Ларлоу семья Кливзов потратила более 40 тыс. фунтов стерлингов, победа в северной части Йоркшира обошлась кандидату в парламент в 1866 г.
в 27 тыс. фунтов стерлингов 324.Представители буржуазии, нажившие огромные состояния за счёт бурного развития промышленности и торговли, к началу рассматриваемого в работепериода скупившие земли, поместья и титулы (благодаря выгодной женитьбе) иудовлетворившие таким образом свои первичные классовые потребности, всёболее отчётливо начали проявлять политические амбиции, на осуществлениекоторых не жалели средств. Данная ситуация создавала заметные неудобствадля старой аристократии, зависящей от своего влияния в политических округах324Wasson E. Born to Rule: British Political Elites.
Gloucestershire, 2000. P. 28.148и чувствовавшей нарастающую конкуренцию со стороны буржуазии. Так, в1850 г. количество представителей аристократической элиты в парламенте снизилось до 57 %, сократилось и число представителей в палате общин от «парламентских семей», таких как Харви, Станопы, Лаудеры, Монтагью и пр.325В сложившихся обстоятельствах (рост экономического и политическоговлияния буржуазии при одновременном сохранении политического влиянияаристократии) представителям обоих классов всё очевиднее становится необходимость консенсуса, обеспечивающего соблюдение интересов земельного ипромышленного (торгового) капитала. И этот консенсус проявляет себя, начиная с 30-х годов XIX века, как в брачных союзах аристократии (за исключениемтитулованного дворянства) и буржуазии326, так и в политических альянсах, которые также можно назвать «компромиссом элит»327.Обе партии (консерваторы и либералы), таким образом, защищали позиции истеблишмента, успешно пополняемого активными представителями буржуазии, сохранявшего при этом ярко выраженную «кристаллизацию».
Такойподход к сохранению элиты, подробно проанализированный Г. Моской 328 ивпоследствии В. Парето329, И.С. Смирнова в своей работе «Образ лидера и по-325Wasson E. Born to Rule: British Political Elites. Gloucestershire, 2000. P. 155.Тенденция к заключению смешанных браков (между представителями аристократии ибуржуазии), сформировавшаяся ещё в XVIII веке, метко подмечена в цикле из шести картинУильяма Хогарта, созданном в 1743–1745 гг., — «Модный брак». Сатирическая серия «Модный брак» стала первой в Англии, высмеивающей нравы высшего общества: беднеющихаристократов, стремившихся сблизиться с богатыми буржуа. В цикле отображена историяженитьбы и дальнейшей супружеской жизни сына обедневшего аристократа и дочери богатого торговца. Во всех шести картинах чётко проработаны фигуры персонажей и тщательнопродуман интерьер.
На основе серии, по-настоящему оцененной лишь в XX веке, Хогарт вдальнейшем создал серию гравюр. Сейчас все шесть картин из цикла находятся в Национальной галерее Лондона. Термин «модный брак» («marriage à-la-mode»), ставший своегорода кодовым словом для определения союзов аристократии и буржуазии (как брачных, такполитических), активно использовался в английской прессе середины XIX веке(в частности, в The Illustrated London News, The Daily Telegraph).327Pugh M. The Making of Modern British Politics, 1867–1939.
Oxford, 1982. P. 38–42.328Моска Г. Теория правительств и парламентское правление : исторические и социальныеисследования. 1884. С. 142.329Парето В. Социалистические системы (Les Systémes socialistes, 1902–1903). С. 78.326149литической элиты в прессе Великобритании»330называет консервативно-творческим, так как, не меняя глобально структуру элиты, он позволяет избежать стагнации идей и возможностей, а в результате — революций и заменыстарой элиты новой.Вследствие экономического подъёма буржуазии и её проникновения вполитику по результатам парламентских реформ 1832, 1867 и 1884 годов стараяаристократия получила прилив новой крови, избежав при этом острых классовых противоречий 331 .
В отличие от Франции или других европейских государств Британия сумела во второй половине XIX века выстроить свою империю, опираясь на тесный союз между крупнейшими игроками лондонского Сити и кабинетом министров, состоявшим преимущественно из представителейстарых аристократических семейств. Буржуазия, костяк которой в парламентесоставляли преимущественно представители крупного капитала, в свою очередь, проникала в элитные круги, проходя процесс ассимиляции и принятиясложившихся традиций, «видя свою цель не в том, чтобы выделиться, а в том,чтобы уподобиться»332.Объединение буржуазии и тянувшегося за ней среднего класса с аристократией не позволило сбыться мрачным прогнозам Дж. Ст. Милля, предрекавшего, что буржуазия и средний класс превратятся в «radical elite» (радикальнаяэлита) и заберут у аристократии власть333.Помимо политических и экономических «бонусов» данный альянс позволил «филистерскому» буржуазному классу приобщиться к богатой и тонкойидеологии, духовным и нравственным ценностям, носителями которых традиционно являлась аристократия.
Как пишет в своих работах Мэтью Арнольд,английский поэт и культуролог, один из наиболее влиятельных литературоведов и эссеистов викторианского периода, аристократия связала буржуазию с330Смирнова И.С. Образ лидера и политической элиты в прессе Великобритании. СПб., 2006.С. 56.331Cannadine D. The Decline and Fall of the British Aristocracy.
L., 1996. Р. 109.332Овчинников В. Сакура и дуб // Роман-газета. 1987. № 4. С. 22.333Mill Jh. St. Thoughts on Parliamentary Reform. L., 1859. Р. 26–30.150лучшими образцами национальной культуры, наделив ее духовным началом,которое этот класс сам по себе в достаточной мере не содержит334. Значениеидеологической базы, «владения умами» как инструмента объединения различных общественных классов и снижения социальной напряженности прагматичная, но в массе своей невежественная буржуазия изначально недооценила.Осознание роли идеологического воздействия, отвечающего задачам политической элиты, пришло к буржуазии лишь в 70-е годы XIX века, по мере усилениявлияния общественного мнения и прессы.Тенденция объединения аристократии и буржуазии в рамках одной политической партии с годами становилась всё очевиднее.
Кульминацией развитияэтого процесса можно считать появление на политической сцене Великобритании таких ярких фигур, как Р. Пилль, Б. Дизраэли и У. Гладстон.Так, Р. Пилль — выходец из среднего класса, большую часть своего пребывания у власти в качестве премьер-министра стремился укрепить позицииземельной аристократии 335. Не будучи аристократического происхождения336 ,Дизраэли и Гладстон на протяжении многих лет отстаивали интересы потомственных аристократов, одновременно формируя и продвигая политическую повестку, отвечающую чаяниям сформировавшейся по результатам промышленногопереворота буржуазии.Объединение в одной партии аристократии и буржуазии, сама возможность появления такого политического лидера, как Б.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
