Диссертация (1168836), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Поэтому князья церкви зафашизм и за фашистов. Князья церкви – злейшие враги СССР…»«Князья церкви заодно с фашистами и троцкистами – этимишпионами и лакеями фашизма»[Там же].Как видно, все конфликтные фразы и лексемы носят лозунговыйхарактер и вписаны в общий идейно-политический контекст эпохи. Онипризваны вызвать априорно негативное отношение к религии и церквиисходя из того, что ранее усилиями советской пропаганды был ужесформирован резко отрицательный образ фашизма как идеологии иполитического режима.Выстраивается такая логическая цепочка: фашизм – враг человечества→церковьподдерживаетфашизм,исходяизсобственныхэксплуататорских интересов → церковь также злейший враг человечества.Практический вывод при этом не делается, однако подразумевается: еслицерковь враг человечества и пособник другого врага человечества, то еенадлежит уничтожить точно так же, как следует уничтожить фашизм.Обличение носит, таким образом, не просто конфликтно-антагонистическийхарактер, его прагматическая цель – подспудно оправдать насильственныедействия в отношении социального института, маркированного в качествеврага человечества.В процессе употребления конфликтной лексики заслуживает вниманияне вполне явная реминисценция фразеологии – ее фактическая отсылка крелигиозным же образам.
Она заключается в устойчивом и неоднократноиспользуемом выражении «враг человечества». В отношении фашизмаоборот используется непосредственно, в отношении церкви – имплицитноподразумевается. Однако общеизвестно, что распространенной фразой «врагрода человеческого» издавна маркируется дьявол. Теперь же этот образ, повидимости, лишенный своего трансцендентного содержания, активноиспользуется в отношении фашизма и религии.
По сути, наблюдается118эксплуатация традиционных, архетипически укорененных в общественномсознании образов этико-метафизического дуализма, берущего начало вхристианской онтологии и аксиологии. Но церковь теперь зачислена в явноинфернальные акторы.Подводя итог анализу антирелигиозных публикаций 1930-х гг. напредмет использования в них лексики и фразеологии вражды, следуетотметить такие их особенности, как высокую степень идеологизированностии политизированности.
Религия и церковь осуждаются не сами по себе, а какпомехи в строительстве новой жизни и в качестве классовых врагов.Словоупотребление не выходит из нормативных рамок. Вражда и негативноевосприятие насаждаются не только прямыми выпадами, но и путемпробуждения ассоциаций, отчасти – передергиваний (постановка на однуплоскость с фашизмом). Конфликтную лексику отличает достаточно высокийэмоциональный накал при достаточно низком уровне логичности идоказательности.
Также присутствует скрытая легитимация насильственныхмер против носителей враждебной идеологии. Последнее представляетсясущественно значимым с точки зрения сравнения с современнымиантирелигиозными публикациями и теле-радио-выступлениями. Но есть иразличие: в случае с периодом 1930-х гг. наблюдается прямая односторонняязависимость: государственная власть насаждала негативное отношение крелигии через печатную пропаганду с использованием лексических ивизуальных средств.
Это было одностороннее моральное вербальновыраженное насилие, которое затем также в одностороннем порядкепереходило в насилие физическое. Примечательно, что отсутствие ответныхконфликтных высказываний не становилось тормозом для использованияконфликтнойлексикипротивникамирелигии.Еслисравнитьантирелигиозную лексику и фразеологию вражды начала, середины и конца1930-х гг., то можно отметить постепенную ее политизацию. От тем бытовыхпроисходит явное обращение к темам внутри- и внешнеполитическим.119Посредствомсловесныхманипуляцийцерковькакинститутпредставляется в качестве агента мирового капитализма, троцкизма ифашизма, контрреволюции.
Эти определения становятся кульминациейлексики вражды антирелигиозной направленности. Тогда как обвинения вневежестве, обмане, корысти совершенно явно отходят на второй план, хотяи не исчезают совсем.2.5.2. Анализ современных СМИСовременнаяситуацияхарактеризуетсявозможностьюоткрытойдискуссии по самым острым вопросам, включая и вопросы религии. Вроссийских СМИ можно выделить как минимум двух журналистов ипублицистов,регулярнопровокационными,явновыступающихснацеленныминарезкими,конфликтеслинесказатьвысказываниямиантирелигиозного характера: это Александр Никонов и Александр Невзоров.Находясь в легальном информационном пространстве, их выступленияпредставляются наиболее репрезентативными и подходящими для анализароссийского антирелигиозного публичного дискурса как характерногопримера использования языка вражды в отношении конкретно и перманентнообсуждаемой тематики.
Вначале приведем характерные высказывания двухназванных авторов в виде сравнительной таблицы (некоторые наиболееэпатажные высказывания не приводятся ввиду их почти ненормативногохарактера) (Приложение В).Приизученииматериаловантирелигиозногохарактера(см.Приложение В) стало ясно, что современный антирелигиозный контентотличается весьма обширным характером, включая в себя множествотекстов, авторов, видеоматериалов. Потому подбор цитат, подобныхприведенным, можно было бы продолжать. Представляется, однако, что ужепроцитированных отрывков (см. Таблица В.1 Приложение В) достаточно,чтобы составить общую картину использования конфликтной лексики и120фразеологии в современном антирелигиозном дискурсе, а затем провестиобщее сравнение с антирелигиозной лексикой раннесоветского периода.В контексте антирелигиозных выступлений А.Никонова и А.
Невзороваотносительное содержание собственно конфликтной лексики невелико – ононе превышает 20%. Однако, если убрать из публикаций эти фразы и лексемы,то общий смысл выступлений если не меняется, то значительно смягчается,из чего можно сделать вывод о ключевом значении конфликтогеннойлексики.Используемая конфликтная лексика есть фактически набор обвиненийрелигии и церкви в определенных «социальных грехах», в идеях и действиях,разрушительнымобразом(помнениюданныхжурналистов)воздействующих на общество.Итак, по мнению А.Г. Невзорова, религии и конкретно православнойцеркви следует инкриминировать следующие антиобщественные проявления:незаконную коммерческую деятельность, основанную на обмане, хамство,насаждение антиэстетических эталонов («все эти бородатые»), глупость,экстремизм, уклон в уголовщину, насилие вплоть до стрельбы по людям.Список прегрешений религии перед обществом в интерпретации А.П.Никонова выглядит не менее впечатляюще: бизнес-деятельность, причем напротяжении тысячелетий, тупость, апологию социального изгойства имаргинализмаввидетоталитаризмидеологии,алкоголиков,паразитизмпрокаженныхнаинеудачников,общественноморганизме(метафорическая аналогия со вшами), засилье «поповщины» в общественной,культурной, политической жизни, опору на низменные инстинкты (религиядля плебса, то есть толпы), превращение людей в «быдлоподобную» массу,запугивание людей для поддержание своей власти над ними (суггестивныетехнологии), маниакально-патологическое стремление к власти и богатству,фальшивая (суррогатная) нравственность.Если вычленить и обобщить эти и подобные им высказывания, тоцерковь и шире – религиозное мировоззрение предстают в качестве121деструктивных для любой социальной системы институтов и взглядов,потому достойных только презрения и ненависти, а в перспективе – гонений.Характерно, что в одном из своих выступлений А.
Невзоров имплицитноугрожает – «пусть потом не обижаются», намекая тем самым на вероятнуюразрушительно-репрессивнуюобщественности.Налицореакциюпрагматичноечастистремлениеантирелигиознойсформироватьучитательской, зрительской, радио-аудитории резкое неприятие религии кактаковой и служителей культа как латентных экстремистов, обманщиков иизвращенцев.Не вдаваясь в степень соответствия нарисованной обобщеннойкартины,отметимеепредельнуюпровокационность,прагматичнуюнацеленность на конфликт с самого начала. Если обобщить, то винтерпретации авторов практически любая социальная активность любойконфессии (но особенно – православия, судя по количеству инвектив в егоадрес) становится объектом использования языка вражды. Причем вражды,оправдывающей не только ограничительные, но и насильственные меры[Хроменков, 2015].Кроме текстов и выступлений в эфире в России продолжаетсуществовать и антирелигиозная карикатура, совмещающая вербальный ивизуальный способы выражения враждебности к объекту неприязни, вданном случае – к религии (Приложение Б, рис.Б.2).
На первых карикатурахпредставленагиперболизированнаяфигурасвященника,комично-устрашающая. Нависающий над хрупкой журналисткой священнослужительставит ультиматум: «О церкви хорошо либо ничего». Использован принцип«от противного», где объект вражды как бы сам свидетельствует против себя.В данном случае в качестве способа выражения неприязни служат гиперболаи насмешка. В вину церкви ставятся тоталитаризм мышления и превентивнаясуггестия оппонента.Следующая карикатура обличает конкордат церкви с олигархией, номожет быть интерпретирована в более остром контексте.
Учитывая122присутствие такого символа власти как императорская корона на головесимволического «буржуя», карикатуру можно считать направленной противгосударственной власти, которая поддерживается иерархами РПЦ. В этомслучае получается, что завороженные иллюзорными идеями (джинн изкадила) граждане не сопротивляются воровским действиям буржуазногогосударства. Кроме помещенных в конфликтный контекст слов «буржуй»,«поп», «воровать», можно полагать подразумеваемым невысказанное клише«религиозный дурман» либо хрестоматийное «опиум для народа».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
