Диссертация (1168834), страница 22
Текст из файла (страница 22)
Можно сказать, что концептстремится к той или иной форме своей лексикализации как некой «гарантии»своей устойчивости, своего семантического выживания в языке. Закрепляясьв рациональной сфере сознания, многие концепты получают своеобразныйлексико-семантический «паспорт» в языке: /ДУША/ /ТОСКА/ /СУДЬБА/[Вежбицкая, 1990], фр. /AMOUR/ et /MORT/ [Балабин, 2004], «/СВОЙ/ и/ЧУЖОЙ/» [Денисенко 2005] в англ. яз., «/ПОЛИТИК/» [Белкина, 2004],«/ЖИВОТНЫЕ/», «/ПТИЦЫ/» [Самарин, 2007], «/ХОЛОДНАЯ ВОЙНА/»[Ковалев, 2017] и т.
д. В подобных семантических подменах ощущаетсясвоеобразнаясемантическаядостаточность:концептоказываетсясемантически как бы вполне объясненным в языке. Опредмечиваниеконцепта в языке достаточно быстро достигает своего предела, отрываясь отсвоих чувственных и эмоциональных оснований. Абстрактное слово всебольшеподменяетсобойконцепт.Пропадаетразличиемеждумикроконцептологией (от слова к смыслу) и макроконцептологией (отсмыслакслову)языковыхиречевыхформ.Понятиесемиозисараздваивается. Противостояние языка и дискурса выходит на новыйглобальный уровень.
Слово начинает предшествовать концепту. Но можноли согласиться с такой постановкой вопроса в понимании взаимосвязи языкаи дискурса? Мы выступаем за взаимодополнительность двух подходов, но неза их смешение или подмену одного подхода другим. Сложный историческийпроцесс формирования абстрактного слова из «сложных идей», изначальноне поддающихся односложным конечным формулировкам описывает Л.О.Чернейко. «Именно к абстрактному имени применима идея «намека» насодержание, а не механического его копирования» [Чернейко, 1997, с. 136].116Абстрактные слова – «лишь контейнеры смысла, откуда каждый может взятьровно столько, сколько он туда положит» [Там же, с.134]. «Поиск смыслаабстрактных имен формирует личность в человеке, а само содержание ихпополняетсяегоиндивидуальнымопытом»[Тамже,с.133-134].Абстрактные слова – слова максимального смыслового наполнения, в них«воплощен дух народа» [Там же, с.133].Любые лексические обозначения концептов, которые мы можем видетьв языке или другие формы их семантизации, являются условными иотносительными.
Функциональное влияние концепта явно недостаточнораскрываетсянаосновеизученияпустьдажесамыхширокихсочетаемостных свойств и образных функций синонимических лексическихэлементов их репрезентирующих. Утрачиваются деятельностные критерииизучения концептуальных репрезентаций в дискурсе. В частности не вполнераскрывается роль текста как единицы дискурса и как формы деятельностнойреализации концепта.Очевидно, что концепт обладает внутренней содержательной смысловойструктурой или, лучше сказать, «слоистостью» [Степанов, 2001, с. 48].Концепт – комплексная категория, каждый из уровней которой раскрываетего функциональное предназначение, масштаб влияния в языке.Помимо предметно-тематического поля концепта, в нем выделяют вкачестве важнейшей составляющей широкую аксиологическую зону.
Болеетого, многие исследователи считают аксиологию концепта его важнейшейсоставляющей [Попова З.Д. 2001], [Стернин, 1993], [Синячкин, 2011],[Денисенко, 2005]. В аксиологии усматривают функциональную телеологиюконцепта.Любоепонятие,значение,образполучаетпосредствомаксиологического осмысления культурную «прописку» в языке, за нимзакрепляется тот или иной ценностный ярлык.Аксиология, как можно судить по теоретическим трактовкам многихисследователей, составляет ядро концепта, которое служит связующим117звеном, переходным пунктом от собственно концептуальной к предметнойсфере сознания.Впрочем, внутренняя органика концепта быстро исчезает вместе спереходом в аксиологическое поле интерпретации и понимания. Аксиологияраскалывает концепт на два непримиримых лагеря – позитивный инегативный, которые формируют деятельностную структуру концепта,определяя дальнейшую ценностную дистрибуцию наличных и возможныхвыразительных средств.
Возникает «внутренняя энантиосемия концепта».Этот термин употребляет В.П. Синячкин применительно к социальнымконцептам русского языка [Синячкин (б), 2011, с. 4]. Перенос термина«энантиосемия» в область концептологии дискурса думается вполнеоправдан. Смысловая «энантиосемия» выявляет границы концепта в егодеятельностном применении.
Смысловая «энантиосемия» дает импульсинтерпретационномуразвитиюнапряжениеобостряется,пространствавнутреннейпроцессаоценкасемиозиса.усиливается,дифференциацииАксиологическоеоткрываяконцептаввсеновыеисторическойсоциокультурной жизни языка.Концепт – неизменная и в то же время бесконечно развивающаяся,исторически изменчивая и подвижная основа языка, которая охватывается иосознается нами в выразительном опыте его дискурсивной репрезентации.В качестве примера В.П. Синячкин обращается к концептуальному полютаких получающих понятийную и лексическую репрезентацию в языкесоциальных реалий как общественная служба (/АРМИЯ/), общественнаяпольза (/СОБСТВЕННОСТЬ/ – проверить).
В сознании носителей языкаданные концепты получают антиномическое аксиологическое осмысление.Так, АРМИЯ как национальный государственный институт осмысливаетсябезусловно положительно. Однако, АРМИЯ (или др. общественная служба)какперспективаопределенногожизненногопутидлямоегосынаоценивается многими на бытовом уровне негативно. Общественная польза вабстрактном ее понимании оценивается позитивно. Однако при ее118столкновении с личной выгодной некоторые оценивают ее с прагматическойпозиции негативно.Как можно видеть любая концептуализация небезупречна, сочетает всебе высокое и низкое. Положительное с необходимостью имплицируетотрицательное и наоборот.
Непротиворечивая логика концепта и дискурсачаще всего грешит искусственностью, не отражает реальной деятельностнойдинамикиречевогосемиозисавмасштабеегосоциокультурнойинтерпретации. Аксиологическая абсолютизация концепта ущербна. Всякийконцепт содержит в себе предпосылку собственной аксиологическойинаковости: концепт РОДИНА предполагает нечто чуждое себе внешнее илипротивное или даже враждебное внутреннему национальному чувству;концепт ЛЮБОВЬ опирается на свой аксиологический антипод ненавистьили страх; ДУША как нечто возвышенное противостоит прагматикереальной жизни, ТОСКА и СУДЬБА – возможному счастью и мечте и т.д.Дискурс как социокультурная реальность в динамике его исторического икоммуникативного становления пронизан противоречиями, которые всякийраз мотивированы концептуально: речевая деятельность в аспекте еесоциокультурной интерпретации открывается нам как концептуальнаядеятельность языкового сознания.Впрочем, указанные противоречия не следует рассматривать негативно,как нечто разрушающее внутреннюю логику дискурса.
Противоречие,которое мы находим в аксиологической энантиосемии дискурса, становитсяимпульсом его концептуального содержательного развития, усиливает иразвивает интерпретационную природу дискурса. В институциональномдискурсе,какимявляетсяюридическийдискурс,концептуальныепротиворечия приобретают более строгие и определенные очертания.Концептосфера дискурса в той или иной мере структурируется, сохраняяаксиологическуюоппозитивность.Дажетакоймаксимальныйдляюридического дискурса концепт как СПРАВЕДЛИВОСТЬ перегруженразличного рода мыслимыми концептуальными оппозициями, которые119устанавливаются в его практическом применении в процессе речевойдеятельности.Смысловоепротиворечие,энантиосемия,становитсяважнейшим условием коммуникативного статуса концепта. Усилим данноеположение: без внутреннего противоречия, без оппозитивных предпосылокконцепт не коммуникативен.В совсем аксиологическом измерении концепт обладает одновременноабсолютным и относительным статусом.
В последнем случае усиливаетсяпрагматизация концепта, его подчинение частному интересу. В качествепримера можно привести такую фразу известного юриста М. Ярмуш «Я неверю в справедливость, я ее добиваюсь!». Тем не менее, и в этой сентенцииконцептСПРАВЕДЛИВОСТЬсоциокультурнуюсохраняетнепререкаемость.Юристсвоюнеабсолютнуюсилу,оспариваетстатусСПРАВЕДЛИВОСТИ в социокультурном контексте. Концепт сохраняет свойстатус критерия функциональной оценки. В положительной оценочности намоткрывается абсолютная функция концепта, отрицательная оценочность – егоотносительная сторона.Функциональное влияние концепта не исчерпывается генерируемыми внемилинаегоосновепредметно-тематическимиабстракциямииаксиологическими значимостными критериями.
Концепт обладает мощнойкультурогенной функцией в дискурсе и в языке. На этом уровне мы выделяемкультурно-символическую функцию концепта как высшего интерпретаторавсего, что есть и делается в дискурсе и в языке. Деятельностнаяаксиологическая «партийность» концепта пропадает, уходит на задний планна уровне социально-значимой символической интерпретации. Во многомнеупорядоченная стихия, которая открывается нам в концептосфере языка, всебе лишена рациональных оснований. На этом уровне невозможно говоритьо прагматике или о пользе в деятельностном применении языкового знака иязыка [Иванов, 2018, с. 65-81].
На этом уровне осмысления в знакепроизрастает или возникает его этно-социокультурная окраска (к которой мытакже относим стилистическую окраску), которая как таковая, не создает120никакого прагматического эффекта, но в то же время имманентна знаку иявляется высшим критерием его осмысления [Иванов, 2018, с. 132-133].Методологическипоискконцепта/концептов,которыйохватиллингвистику в последние годы, знаменует собой попытку найти и оперетьсяна то, что имманентно языку в аспекте речевой деятельности. При этом поискимманентных оснований обращен не к структурной, а к функциональнойстороне языка.
Концепт, как вершина этого научного поиска мыслится какпервопричинадискурсивногоединстваязыка.Однако,наскольковсеобъемлюще это единство? Насколько язык в своей функциональнойдинамике в целом и в своих частях подчинен концепту? Все эти вопросы неимеют однозначного ответа и до сих пор получали самые разные трактовки влингвистике. Объективно здесь можно противопоставить друг другуследующиекрайниемонодискурсивноститочкизрения:1)Во-первых,и/илиполидискурсивностиэтоязыка.вопросоНасколькоуниверсален фактор дискурса в языке? 2) Во-вторых, это вопрос омоноконцептуальности и/или поликонцептуальности дискурса (в его частномили тотальном языковом понимании).Думается, что амбивалентные постановки вопроса не несут в себепринципиального противоречия.