Диссертация (1168834), страница 13
Текст из файла (страница 13)
д.В опыте дискурсивной интерпретации дискурса могут возникать нетолько ситуационная, но и концептуальная неоднородность связываемых/соотносимыхединиц, чтоможет становитсяважным условием ихдискурсивной/ междискурсивной связи. Так, В.Ю. Барбазюк, анализируяразличные формы образности, разграничивает реальный контекст ивиртуальный контекст [Барбазюк, 2013, с. 45-48]. Здесь выделяютсяконтексты предельно удаленные друг от друга в культурно-выразительномопыте языка. Подменяя реальную номинацию образной, говорящийодновременно подменяет в масштабе ближайших отношений реальныйконтекст виртуальным. Отношение контекстуальной инородности болеевсего ощущается в формах образности, где реальность интерпретируетсячерез “виртульную наррацию”, открывая емко и характерно смысловыесвойства реальности (реального объекта). Собственно, на этом и основанпоэтико-риторический экспрессивный эффект образной номинации.
Это67ложная, несобственная номинация, но она более полно характеризует посмыслу обозначаемый объект [Барбазюк, там же]. Через образнуюноминациювозникаетконцептуальноесопряжениеконтекстов,ихдискурсивное сближение. На основе нарративной развернутости образа авторвыделяет “борьбу контекстов” в том или ином порядке «нарративногопоэтического остранения», см.: [Барбазюк, там же], [Шнякина, 2010, с. 140].Так или иначе (сколь бы ни была развернутой его форма) происходитразвитие дискурса, обогащение культурно-выразительного смысловогоопыта языка. Образное столкновение контекстов (т.е.
их столкновение черезсмысл, через образ) в форме подчинения или в форме их борьбы являетсяважным инструментом эволюции дискурса через дискурсивную асимметриюзнака.Любая интерпретация – это выход за рамки содержания знака, то илииное приобщение к этому содержанию внешней содержательной среды(контекстуальной,дискурсивной).Контекстуальнаяасимметриязнакаявляется функцией дискурсивной асимметрии (первая производна от второй),что в полной мере раскрывает реальность знака в его актуальном икультурно-историческом измерениях.Философы, пользуясь в этих случаях термином «сущность» говорят офункции инобытия, [Гегель, 1977, с.
272], [Лосев 1990, с. 15]. В аспектеинобытия знак (и вместе с ним отображаемая реальность) предстает какнечто иное, обнаруживает в себе тот или иной порядок инаковости. Мыразличаем: а) инобытие по становлению, где важную роль играеттемпоральный фактор, обусловливающий причинно-следственную связьобозначаемойсущностис окружающиммиром игде открываетсяпереходность сущности в иное состояние, и б) инобытие по субъективной икультурнойзначимости,гдеобозначаемаясущностьнаполняетсяаксиологическими и культурно-значимыми атрибутами бытия, где снимаетсяее собственная темпоральная обусловленность, где не мыслится никакойпорядок становления, но где открывается в полной мере через внешнее68предметноеобозначениесамосознания.культураИнобытиепобытиячеловека,становлениюфакторыраскрываетегоэволюциюсобственного бытия вещи (сущности) по ее природе.
Культурное инобытиеэто бытие вещи для человека, где теряет релевантность собственная природавещи, но открывается ее значимость как элемента культурной истории,культурного дискурса.Аналогичныминоконтекстуальное,образомт.е.мысвязываемдискурсивноеконтекстуальноеинобытиезнака,викоторомоткрываются его рациональная и иррациональная интерпретации, егосмысловая функция по становлению в контексте и его же значимостнаясмысловая функция в дискурсивном опыте языка.Попытка связать рациональное и иррациональное в речевой исоциально-исторической реальности языка предполагает постоянный выходза рамки природы изучаемого объекта (реальности), что в философскойтерминологии характеризуется как выход за рамки бытия и переход кинобытию.
Критерий «трансцендентальной» переходности становитсяпринципом рассмотрения, открывая в различных ракурсах функциюинтерпретации в языке, не ограничивая ее масштабом непосредственнойрациональности.Непредсказуемость, случай являются основополагающими признакамитрактовки интерпретации в дискурсе, что требует нового расширенногорассмотрения речевой деятельности как фактора, генерирующего дискурс ифеномена речевой знаковости как материальной основы такой генерации.Требуется интерпретационная трактовка коммуникации и речевого знака(текста).Интерпретацияпредставляетсобойпринципиальнофеноменологический подход к знаку.
Феноменологическая трактовка языкаоказывается неполной без обращения к фактору дискурса.Парадоксом дискурсивного подхода можно считать то, что сам дискурс(фактор дискурса) нельзя вполне трактовать как феноменологическуюкатегорию. По крайней мере, такая трактовка требует существенных69оговорок. Дискурс можно изучать как филологическую реальность языка и сэтих позиций видеть в нем историческую феноменологию языка с позициидиахронии. Опыт такого рода изучения представлен в ряде работ:[Храмченко, 2014], [Бронник, 2013], [Хроменков, 2016], [Балабин, 2004],[Белкина,2004].Подлиннаяжефеноменологиявсегдаактуальна,представляет собой некоторую реальность ad hoc – здесь и сейчасреализуемый процесс речепорождения. Речевая феноменология языка иисторическая феноменология языка тесно связаны, взаимодействуют.
Вкаком-тосмыслекаждыйречевойакт–органичноепродолжениеисторического культурно-выразительного опыта языка, т.е. часть дискурса.Впрочем, при обратном рассмотрении обнаруживается и другая зависимость:дискурс – результат или функция определенного множества речевых актов:всех вместе и в то же время каждого из них в отдельности.С одной стороны, речевой акт «достраивает» дискурс, привносит что-тосвое в выразительный опыт языка. Привнося что-то свое в дискурс, речевойакт всецело социален и, как сказано выше, политичен, поскольку способенотменять или видоизменять какие-то прежние установки или правиладискурса.
При этом каждый речевой акт содержит в себе неологическийпотенциал: он способен стать началом нового поворота в развитии дискурса,усиливать или ослаблять действие существующих дискурсивных установок,аттракций. С этих позиций речевой акт, безусловно, историчен. С другойстороны, всякий речевой акт находится под концептуальным и жанровымвлиянием дискурса. Природу этого влияния можно определить какинтерпретационную.
Первое влияние, влияние речевого акта на дискурс,можно назвать частным, относительным. Второе – концептуальное влияниедискурса на речевой акт – можно назвать общим, абсолютным: в этомаспекте речевой акт раскрывает ту или иную степень своей адекватностидискурсу и получает соответствующую оценку.Имея в виду сложную диалектику взаимосвязи части и целого, речевогоакта и дискурса в культурно-историческом опыте языка, мы можем говорить70об интерпретационной предзаданности и открытости дискурса: всякоеразвитие,обновлениездесьподготовленоналичнымсмысловымикультурно-выразительным опытом языка.Второй ракурс рассмотрения – аспект феноменологического подчиненияречевого акта дискурсу, интересует нас больше всего, поскольку здесь нам вполной мере открывается интерпретационная природа дискурса.
Сам дискурсдействует как устойчивая, исторически сложившаяся, концептуальная ижанрово-выразительная реальность языка, которую совершенно невозможноигнорировать в акте речепорождения. В этом смысле дискурс как таковойсовершенно нефеноменологичен. Но влияние его на реализуемый речевойакт, как свою историческую часть, является абсолютно феноменологическими интерпретационным. Какой бы прагматикой ни руководствовалсяговорящий в построении речевого акта, выходя за рамки непосредственнойсмысловой прагматики своей речи, он вынужден подчиняться существующейкультурной,смысловойивыразительнойтрадициидискурса.Стилистическая, жанровая, смысловая оценка речевого акта возникает идается с точки зрения указанной исторической дискурсивной традиции.Дискурс “готов” интерпретировать любую речевую форму, любой речевойакт, который попадает в пространство его исторической традиции.
Дискурс –критерий оценки всех составляющих его традицию речевых произведений.Собственная не-феноменологичность дискурса открывает нам высшую иабсолютную феноменологию речевого акта – его инобытие как фактаисторического и культурно-выразительного опыта языка.Из сказанного вытекает общее определение интерпретации какважнейшейкатегориидискурсивнойлингвистикиикакфактора,регулирующего эволюционную динамику дискурса в феноменологииречевого акта. Интерпретация – это функция соответствия речевойединицыили(тематическимпараметрамречевогоидискурса.произведенияаксиологическим)Инымисловами,(текста)иконцептуальнымжанрово-стилистическиминтерпретация–функция71дискурсивной адекватности речевого знака.
Речевая единица становитсяединицейдискурса,приобретаяврамкахсвоегодискурсивногопредназначения новый социальный статус.В контексте, в смысловой прагматике открывается бытие речевого знака.В культурно-аксиологическом влиянии дискурса открывается его (знака)инобытие. Всякая интерпретация оказывается неполной без учета функциидискурсивного инобытия. В известном смысле культурно-значимостный«мир дискурса» противостоит номинативно-актуализируемой в знаке«языковой картине мира». Оба «мира» в их взаимосвязи – необходимыеаспекты феноменологии речевого знака, аспекты его интерпретации.Таким образом, нам открываются две феноменологии или два уровняфеноменологии речевого акта: прагматическая и дискурсивная [Ponomarenko,2018].
Первая может быть определена как коммуникативно-личностная. Этофеноменология носит активный характер, она строится на смысловомпротивопоставлении субъекта другому субъекту общения и ориентированана коммуникативное воздействие. Вторая может быть определена каккультурно-личностная. Она по большей части носит пассивный характер,выявляетподлежитиндивидуально-личностнуюкультурнойиспецификунормативнойговорящего,(эстетической,котораяэтической,стилистической) оценке.
В масштабе этой феноменологии обнаруживает себясамосознающая способность субъекта (сознание своего «я» в контекстекультуры, той или иной социальной сферы деятельности).Культурно-личностная и коммуникативно-личностная феноменологииречевогоактатесновзаимодействуют,интерпретируютдругдруга[Пономаренко, 2015].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
