Диссертация (1168778), страница 21
Текст из файла (страница 21)
«Одиночество воинствующего Алексаносит скорее метафизический характер и рассматривается как форма проявлениясвоеобразной болезни духа человека, живущего за рамками добра, зла, любвии Бога.ВынужденноеодиночествоФрэнсиса,имитирующегостереотипыповедения воина, обусловлено, прежде всего, ощущением физиологическойнесостоятельности», – отмечает исследовательница [228].ВработерассматриваютсяВ.Г.Новиковойхудожественные«УтопическиеформынарративывоплощенияИ.Бэнкса»утопическихидей103в произведениях писателя. Утопические нарративы обнаруживаются как внаучно-фантастическом цикле, посвященном цивилизации Культуры, так и вромане «Бизнес» [193].В западном литературоведении этот роман связывается с желанием Бэнксастать «читаемым автором», создав «mainstream novel», так как предыдущиеего работы не находили отклика и не печатались.
Отмечается, что самыйраспространенный жанр в творчестве Бэнкса – научная фантастика «sciencefiction» [13; 14; 15; 16], поэтому и «Осиная фабрика» рассматривается черезпризмурепрезентациисюжетных,композиционных,содержательныхособенностей этого жанра, остров воспринимается, как особенная, сувереннаяпланета, а главный герой – как инопланетянин. Такому восприятию способствуетинтерпретация самого автора: «The island could be envisaged as a planet, and Frank,the protagonist, almost as an alien».
(«Остров можно рассматривать как планету, аФрэнка, главного героя, как инопланетянина») [255].Бэнкс отмечает следующие смысловые доминанты, на которые онориентировался при создании этого художественного произведения: показать, чтомир детей не наивен, он жесток и подчинен инстинктам, которые в ситуациистресса, потери ориентиров, проявляются наиболее остро (перекличка с романомУ. Голдинга «Повелитель мух»), продемонстрировать духовную скудностьсовременного общества, выразить протест против сексизма, милитаризма, а такжепоказать социальную и психологическую обусловленность характера главногогероя: «Frank is supposed to stand for all of us, in some ways; deceived, misled,harking back to something that never existed, vengeful for no good reason and tryingtoo hard to live up to some oversold ideal that is of no real relevance, anyway» [255].(«Фрэнк в некотором смысле представляет каждого из нас; обманутый, введенныйв заблуждение, обдумывающий то, что никогда не существовало, мстительныйбез особой причины и отчаянно пытающийся выжить ради идеала, который неимеет никакого реального значения»).Реакция на этот роман также была неоднозначной «with a mixture of acclaimand controversy» («с противоречивым любопытством»), так как в нем104присутствуют жестокие сцены и сцены насилия.
Сам автор характеризует героякак «a normality-challenged teenage eccentric with severe violence issues»(«эксцентричногоподростка,склонногокнасилию,бросающеговызовнормальности») [255].В критике отмечается тщательность исследования навязчивого состояниярассказчика, ясность и скрупулезность выстраивания сюжета (Daily Telegraph),ритмика, сюжетно-тематический контроль, особое ощущение реальности, редкоедля художественной прозы (Mail on Sunday). Характеризуя жанровую природу,упоминаетсясинкретичность,котораязаключаетсявсовмещенииформготического и воспитательного романов. На сложную жанровую спецификув статье «Иэн Бэнкс: Осиная фабрика» указывает Люси Армитт, утверждая,что роман является одновременно и готическим и постмодернистским текстом[254].Сюжетной основой романа Бэнкса называется повесть Мэри Шелли«Франкенштейн, или Современный Прометей» [258].
Выделяются такие чертысходства, как готическая эстетика, акцентирование и исследование проблематики«Другого», фигура героя-монстра [256]. Представляется целесообразной и другаяпараллель: тема андрогинности, размывания границ сознательности являетсяцентральной в романе В. Вульф «Орландо» (1928).Действие романа «Осиная фабрика» происходит летом 1981 года. Главныйгерой и рассказчик – семнадцатилетний подросток Фрэнк Колдхейм.
По мнениюО.М. Фрейденберг,«значимость,выраженнаявимениперсонажаи,следовательно, в его метафорической сущности, развертывается в действие,составляющее мотив: герой делает только то, что семантически сам означает»[138]. Л.Я. Гинзбург также отмечает: «элементы, прикрепленные к этому имени,выводятся друг из друга или из общего корня, вступают друг с другомв отношения подобия или противоречия» [81]. Символично и значимо имяглавного героя, в котором угадывается связь с персонажем и рассказчиком «Надпропастью во ржи» Холденом Колфилдом, сравним: Francis Cauldhame («Frank»)и Holden Caulfield. Общим оказывается корень, «Caul» (англ.) – оболочка, которая105защищает голову только что родившегося млекопитающего.
Вторая частьфамилии главного героя «Осиной фабрики» – «hame» (англ.), что означает«хомут, хомутина», либо шотландское «home», «дом». Оба значения могут бытьистолкованы в знаково-символическом ключе, «дом» – один из важнейшихобразов-символов романа.Главный герой романа – подросток, который воспринимает свой возрастсубъективно, видит себя взрослым, самостоятельным, независимым: «Мне ужепочти семнадцать, я не ребенок» [2].В мифопоэтическом прочтении Фрэнк словно проходит обряд инициации,основные этапы которой он сам моделирует.
Герой проводит обряды,выдуманные им самим, так он выступает в роли старейшины, провидца, которыйустанавливает законы мироздания, преобразует хаос в космос, но мир егоперевернут, ирреален и жесток. Это игра, но с настоящими убийствами.В «Осиной фабрике» нет диалектического развития сознания героя, характер его«я» катастрофический, внутренние изменения представлены через самосознание,самораскрытие главного героя. Далекие от последовательного, диалектическогоописания формы поэтики сосредоточивают в себе широкое, многоплановоесодержание, образуя систему спектрального художественного анализа.Фрэнк живет в собственной системе координат, верований и надежд,он читает катехизис перед алтарем, украшенным разными амулетами: черепомзмеи, убившей Блайта («переднюю половину змеи я поднял из травы и спряталв песке до того, как Диггс забрал ее как улику»), осколком бомбы, разорвавшейПола («самый маленький, какой я только мог найти, их там было много»),кусочком ткани палатки от змея, который поднял Эсмеральду («конечно, неот самого змея, а обрезок»), и блюдечком со старыми стертыми зубами СтарогоСола («их было легко вырвать») [2].В девятой главе герой дает объяснение своему поведению, отношениюк острову, читатель видит его не только в действиях и метакомментариях, как этобыло раньше – в пространстве внутреннего диалога перед нами предстает другойФрэнк, ранимый, одинокий, неуверенный в себе.106«Я знаю, кто я есть и каковы мои реальные возможности.
И сужаюсобственные горизонты я отнюдь не без причины: страхи – да, пожалуй –и потребность перестраховаться и обеспечить себе безопасность в мире, которыйпо чистой случайности обошелся со мной так жестоко – в возрасте, когда яне имел ни малейшей возможности сам на него повлиять» [2, с. 184].Экзистенциальное одиночество приводит к тому, что герой, оказавшисьнаедине с собой, не только создает собственное пространство инициации, нои нивелируетеесмыслы.Стираяонтологическуюиаксиологическуюнагруженность обряда, герой (в мифопоэтической трактовке – неофит)в буквальном смысле подменяет понятия: вместо того, чтобы чувствовать боль, онее причиняет, вместо того, чтобы научиться охотиться, он учится убивать людей,вместо познания законов общества и инкорпорации в социум, живет по законамвыдуманного мира.«Фабрика–этокакискусственнаяжизнь,попыткасымитироватьвзаимоотношения, которые в своей естественной форме мне претили» [2, с.
246].В игровой форме Фрэнк имитирует и переживает обряды, которые проходилпосвящаемый. Распорядок его дня регламентирован, все ритуальные действиястрого упорядочены.Художественныймирэтогопроизведенияпредельностроен,«повествовательная перспектива» [173] «Осиной фабрики» опосредует отношениямежду автором и действительностью и становится техникой повествованияи позицией автора, выражаясь в повествовании от первого лица, темпоральныхсдвигах, связанных с тем, что история рассказывается, и главный геройи рассказчик совпадают.При всей событийной интенсивности сюжет можно назвать адинамическим,главные события представлены ретроспективно и передаются несобственнопрямой речью. Через построение речевой характеристики героя читатель узнаетглавные интригующие подробности, выражающие жизненные ценности иориентиры героя: то, что он имеет некую физическую «травму», то, что он убилтрех человек, то, что он не зарегистрирован – все это поэтапно, словно между107прочим «всплывает» в его монологах, метакомментариях и держит читателя внапряжении, не позволяя терять читательской заинтересованности и любопытства[108]: «А я хотел выглядеть суровым и грозным – каким бы я и выглядел, кабы немой несчастный случай.
А так ведь по мне и не скажешь, что я убил трех человек.Это нечестно» [2, с. 29].Речь Фрэнка часто излишне натуралистична, подробна, он комментируеткаждое свой действие, делится планами, сомнениями. Несмотря на то, чтоон не обращается к читателю напрямую (как Холден Колфилд), это внутренниймонолог, рассчитанный на то, что он будет услышан, понят, отсюда связьс предполагаемым слушателем, надежда на то, что он разделяет его ценности.В речи Фрэнка четко выделяется два речевых плана: события настоящегоподробно рассказываются и комментируются им, но параллельно излагаютсяосновные события прошлого, которые раскрывают мир главного героя, с однойстороны, и удерживают внимание читателя, постоянно шокируют его, с другой.Повествование выстраивается в форме ретроспекции, воспоминаний героя,используются глаголы прошедшего времени.
Иногда присутствуют указанияна конкретное время, например, «В тот год я увлекся воздушными змеями. Делобыло, если не изменяет память, в семьдесят третьем» [2, с. 119].Сквозным в романе является мотив безумия, он связывает всю системуперсонажей (параллель с романом «Над пропастью во ржи»): безумен мир,в котором существует Фрэнк, безумен его отец, брат, он сам.Система диалогов в романе представлена разговорами Фрэнка с отцом,Джейми-карликом и телефонными разговорами с Эриком. Все они во многомискусственны, театральны, балансируют на тонкой грани между адекватностьюи безумием.Одним из ключевых персонажей книги является отец Фрэнка.