Диссертация (1168778), страница 24
Текст из файла (страница 24)
204], «До столбов я добрался совсем бездыханный» [2, с. 225].Душевноенапряжениечитателя,заинтригованность,связаннаяс проникновением Фрэнка в кабинет отца, может сравниться с восприятиемразвязки детективного или приключенческого романа, что также доказываетжанровую синкретичность этого текста.119Спокойная атмосфера дружеской, доброй встречи Фрэнка с Эриком резкоконтрастирует с предыдущими событиями романа и сравнивается с чудом:«…ничего драматического, ни бури, ни грома и молний <…> похоже на чудо» [2,с. 242].Завершающая двенадцатая глава начинается с описания спокойного, ясногодня и эпизода того, как двое мужчин увозят лошадь, затем в форме пересказа,ретроспекцииФрэнкизлагаетсвою«историю»,полнуюоткровенности,исповедальности, рефлексии.
Именно в этом финальном монологе сильнее всегопроявляются инвариантные темы романа воспитания, раскрываются истинныепричины его убийств, моделирования обрядов – причины эти в тотальномодиночестве, социальной и половой дискриминации, необходимости доказыватьсвое право на существование: «Возможно, в каждом случае я убивал из мести,ревниво взимая дань – единственным доступным мне способом – с тех, ктооказывался в пределах моей досягаемости; с равных мне, которые иначе вырослибы и стали тем единственным, чем мне не суждено, – взрослыми» [2, с.
245].В романе И. Бэнкса «Осиная фабрика» на уровне речевой организацииповествования,сюжетно-композиционныхособенностей,пространственно-временной структуры прослеживается генетическая связь с традиционнымроманом воспитания, в котором, однако, смещены главные акценты, связанные свнутренней эволюцией героя, его постепенным движением от эгоизма к гармониии добру.1203.2. Внутрижанровая аллюзивность особой формы англоязычного романавоспитания второй половины ХХ векаИсследование аллюзивности, различных аспектов метажанра являетсяпродуктивным направлением современного литературоведения. Связано это,вероятно, с тем, что емкость интертекстуальных и мифопоэтических коннотацийв процессе внимательного, «медленного» чтения позволяет не только увидетьмногогранность поэтики текста, но и реализовать его аллюзивный потенциал.Вслед за Ж.-Ф. Жаккаром, мы отмечаем, что автореференциальный дискурссуществует в разных проявлениях: есть автореференциальность внутренняя поотношению к произведению и внешняя по отношению к произведению, новнутренняя относительно литературы – когда задействуется весь набор связей,образующихся вокруг текста в рамках литературного процесса, в таком случаеречь идет об интертекстуальном, аллюзивном поле текста [181].Автореференциальностьстановитсяважнойхарактеристикойанглоязычного романа воспитания второй половины XX века, когда жанродновременно трансформируется, обновляется, но и не теряет своей основнойспецифики, подобную двойственность отмечает Б.М.
Проскурнин, размышляяо динамике жанра исторического романа [195].«Сильная» позиция романа Дж.Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи»заключается в специфике речевой организации повествования, особом типе героя,этот текст во многом повлиял на последующую литературу о взрослении,поскольку и сам является продолжением предыдущей литературной традиции (М.Твен, Ч. Диккенс). То же можно сказать о романе У. Голдинга: поэтика заглавия,специфика хронотопа, опорные точки композиции обнаруживаются в романе И.Бэнкса «Осиная фабрика», в то время как по способу высказывания, семантикеимени героя этот роман связан с произведением Дж.Д.
Сэлинджера.У романа «Над пропастью во ржи» особый путь в мировой литературе:долгое время эта книга была запрещена, еще более продолжительное являетсябестселлером, текст имеет особенное влияние на читателей, можно говорить и121о дискурсивномконструктевнутреннегопреображения,социальногои ментального изменения, связанного с его рецепцией, и о деструктивным,асоциальном влиянии на читателя, достаточно вспомнить знаменитый примерс Марком Чепменом. Роман Дж.Д.
Сэлинджера во многом автометаописательныйтекст, играющий большую роль в экстралитературном контексте, в частности,в жизнестроительных стратегиях и автомифотворчестве его создателя, которыйв пространстве художественного текста словно «прячется» за фигуру рассказчика,доверяя ему сокровенные мысли относительно собственного военного опыта,отношения к религии, государству, а в жизни, будто исполняя мечту своего героя,в расцвете литературной славы более, чем на 50 лет становится отшельником.В начале романа Дж.Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» содержитсяотсылкактрадициямавтобиографическогоивоспитательногоромана,от следования которым рассказчик отказывается, поскольку ему «неохота …копаться» в этой «давидкопперфилдовской мути» [8, с.
25]. Однако, упоминаниеромана Ч. Диккенса не случайно и на авторском уровне актуализируетлитературную традицию, с которой роман Сэлинджера коррелирует не тольков частиповествовательнойстратегии,ноивспособахорганизациихудожественного времени и пространства. Время действия в романе Сэлинджера– канун Рождества, этот особенный период словно «сгущает» пространство, делаяего более плотным, холод и безлюдность становятся лейтмотивами романа.Влияние Ф.М.
Достоевского на американский роман о подростках и особеннотворчество Дж.Д. Сэлинджера всегда отмечалось как один из аспектов изучениятворчества писателя. Речь идет о полемике исследователей Л. Фюрст, Х.Ю. Герика, Д. Фиена о том, какое произведение русского писателя может служитьпредметом для сопоставления с романом «Над пропастью во ржи» и вывод о том,что роман Ф.М. Достоевского «Подросток» является наиболее адекватнымпроизведением, в котором можно найти источники влияния и сопоставления,а Аркадий Долгорукий – «литературным брат» Холдена [189]. Можно выделитьряд типологически сходных тем и мотивов в романе Дж.Д. Сэлинджера«Над пропастью во ржи» и романе Ф.М. Достоевского «Подросток»: тема122воспитания, тема семьи, тема Христа, тема большого города, тема детства.Общими являются мотивы бегства и поисков учителя, мотивы одиночества.
Героипроизведений Сэлинджера и Достоевского – это герои дороги [67], которыенаходятся в движении пространственно и ментально, нравственное изменениенаходит отражение в повествовании, специфике хронотопа, когда геройв результате определенных событий словно переживает символическую смертьи внутренне преображается, меняется. Близки религиозно-нравственные аспектытворчества писателей, Сэлинджер принимает идею спасения любовью и красотой.Как и у героев Достоевского, особенное место в образе Холдена, главного герояромана «Над пропастью во ржи», занимает болезненность его восприятия,мнительность, чуткость.Сэлинджер, как и Достоевский [65], совмещает комическое и трагическоев изображении повествователя, соединяя в нем черты героя, антигероя, шута.Это герои близкого возраста и схожего мировосприятия, главными смысловымидоминантами бытия для них одновременно становится идея уединения,отстраненности,соднойстороны,ипоискиблизкойдуши,чуткого,восприимчивого собеседника, с другой.
Совпадает и исповедальная тональностьповествования, ее терапевтический для рассказчика эффект, когда записываниевыступает как процесс припоминания, проговаривания и, в результате, словноосвобождает героя, дарит ему надежду.Уже отмечалась «сильная» [136] позиция романа Дж.Д. Сэлинджера,его влияние на автора и читателей. Книгой был одержим Джон Хинкли, человек,совершивший покушение на президента США Рональда Рейгана, Джон Бардо,убийца актрисы Ребекки Шеффер, убийца Джона Леннона Марк Чепмен,у которого после нападения был найден экземпляр книги с надписью: «DearHolden Caulfield, from Holden Caulfield.
This is my statement» («Дорогому ХолденуКолфилду от Холдена Колфилда. Это мои показания»). Такое сильное негативноевлияние на читателя сравнимо с произведениями «Бедная Лиза» Н.М. Карамзина,«СтраданияюногоВертера»(«эффектВертера»,«синдромВертера»,сформулированный американским социологом Дэвидом Филлипсом, 1974-1975)123и объясняется уникальной повествовательной моделью и особым отношениемавтора, для которого этот текст глубоко личный, проникнутый автобиографизмом(внутренние монологи Холдена Колфилда, идея уединения, образ Д.Б.). «Если вмире еще остался хотя бы один читатель-любитель – то есть тот, кто читает, какдышит, – я с несказанной любовью и благодарностью прошу ее или его разделитьэто посвящение на равных с моей женой и двумя детьми» [8] – посвящениеСэлинджера читателям в «Выше стропила, плотники» и «Симор: Введение»можно отнести и к роману «Над пропастью во ржи», предполагающему активнуюрольчитателя,посколькув поэтикетекстасодержитсяочевидныйжизнестроительный потенциал.Интересны примеры такого восприятия текста, схожего с романом И.В.
Гете«Страданиями юного Вертера» [40] или Н.Г. Чернышевского «Что делать»,жизнестроительный потенциал которого особенно очевиден. Идея уединения,бегства, отшельничества, ставшая не только сюжетообразующей осью романа,но и определяющей в собственном жизнетексте Сэлинджера, является типичнойдля американской культуры, ключевым произведением здесь можно назватьпроизведение Генри Дэвида Торо «Уолден, или Жизнь в лесу» (Walden; or Lifein the Woods, 1854). В 1845 году Торо, которому на тот момент было 27 лет,решил стать отшельником и уединился в лесу, поселившись на одной из окраинштата Массачусетс в построенной хижине на берегу Уолденского пруда.Подобный эскапизм призван был противопоставить свободу от материальныхзабот,созерцательность,близостьприродепромышленнойреволюциии зарождающемуся обществу потребления.Мотивы бегства, уединения присутствуют и в цикле романов о КроликеДжона Апдайка.
Например, в романе «Кролик, беги» (Rabbit, Run, 1960),где главный герой, баскетболист Гарри Ангстрем оставляет семью, желая обрестичувство свободы, социальной и ментальной независимости.Дляосмысленияжанровойтрансформациироманавоспитанияв англоязычной литературе второй половины XX века необходимо обратитьсяк роману Энтони Берджесса «Заводной апельсин» (A Clockwork Orange, 1962)124[20], который, вероятно, также является вариантом метатекста, связанного с темойвзросления.При мифопоэтическом прочтении и анализе текста в нарративном дискурсеобнаруживается, что обряд инициации можно считать историко-генетическимпрототипом романа.Роман состоит из четырех частей, каждая из которых представляетопределенный этап во взрослении героя.
Так, первая часть знакомит читателяс героем и показывает его жизнь до попадания в тюрьму. Повествование ведетсяот первого лица, главный герой и рассказчик – пятнадцатилетний подростокАлекс. Отличительной чертой героя является жестокость, сочетающаяся с чутким,восприимчивым отношением к музыке.Особенностьюроманаявляетсяречеваяорганизацияповествования,связанная с использованием так называемого «надсата», смеси английскогои русского языков. Этим обусловлена сложность перевода романа, существует дваосновных варианта: В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
