Диссертация (1168770), страница 21
Текст из файла (страница 21)
Гончарова «Обрыв» весьма выразителен и несет в авторском текстесущественную нагрузку:«Повыситься…под конец …в тайные советники, и бросить якорь … в какойнибудь нетленной комиссии…с сохранением окладов, - а там, волнуйся себечеловеческий океан, меняйся век, лети в пучину судьба народов…, - все пролетитмимо него, пока апоплексический … удар не остановит течение его жизни»(Гончаров, 1988, с.
6).Глагол с частицей «себе» имеет здесь обычное для него значениепротивопоставленности (сочетающийся с длительностью), но необычно широкийконтексттакогопротивопоставления,необычный«глобальный»характерсубъекта говорит о полной освоенности данной конструкции и ее возможностей вязыке русской литературы этого времени.Немногочисленные примеры конструкций с частицей «себе» в романах Ф.М.Достоевского так же весьма интересны.В романе «Преступление и наказание» (внутренний монолог Раскольникова):132«И так-то вот всегда у этих шиллеровских прекрасных душ бывает: допоследнего момента рядят человека в павлиньи перья, …на добро …надеются, ихоть предчувствуют оборот медали, но ни за что себе заранее настоящего слова невыговорят, коробит их от одного помышления, обеими руками от правдыотмахиваются, …пока разукрашенный человек им собственноручно нос неналепит» (Достоевский, 1976, с.
77-78).«Себе» в приведенном примере, конечно, является частицей, а не дативомместоимения, что, однако, становится бесспорным только при анализе широкоготекстового окружения: речь идет о том, что такие идеалисты, как мать и сестраРаскольникова безропотно сносят инсинуации подлецов типа Лужина и,следовательно, слова, которые они должны были бы произнести, адресованы неим самим, но этим «разукрашенным» подлецам. Частица «себе» дистанцированаот глагола, что, вероятно, объясняется особой экспрессивностью данного отрывка.Но самое интересное – что она сочетается с глаголом в отрицательной форме; вданной текстовой ситуации это приводит к своеобразной «инверсии»: в итоге вплане «идеальной» семантики частицы «себе» противопоставляется глагол с этойчастицейневегореальнойтекстовойотрицательнойформе,новподразумеваемой утвердительной; при этом другой противопоставляемый глаголподразумевается также не в реальной утвердительной, а в отрицательной форме:«выговаривают себе настоящее слово, а не отмахиваются руками от правды».В романе «Братья Карамазовы» мы видим случай, когда предположить, что«себе» является частицей, а не местоимением, можно только из иного отрывка,значительно удаленного в тексте этого романа:«Это вы меня, прокурор, довели! Пойте себе гимн, если можете…Будьте выпрокляты, истязатели!» (реплика Мити Карамазова) (Достоевский, 1973, с.
514).133В данном контексте «себе» выглядит скорее местоимением. Однако из другогоместа романа становиться ясным, что в речи Мити Карамазова слово «гимн»означает выражение радости и умиротворения, не имеющее конкретного адресата:«Сторожа мне “ты” говорят. … Не в силах принять! Хотел “гимн” запеть, асторожевского тыканья не могу осилить!» (Достоевский, 1973, с.
771).Поэтому в вышеприведенном примере «себе» может быть, что нам кажетсяболее вероятным, и частицей (повторим, что такое предположение возможнотолько в контексте значительной части текста целого романа).У М.Е. Салтыкова-Щедрина в рассказе «Обманутый подпоручик» встречаетсяслучай употребления этой конструкции с комплексным глагольным сказуемым«взял да и…»:«Англичане миллион тому дают, кто целый год одним сахаром питатьсябудет…Ведь это ни много ни мало, а так себе взял, да на пряники миллиончик иполучил» (Салтыков-Щедрин, 2006, с. 49).Частица «себе» занимает позицию внутри этого комплексного сказуемого, приэтом на значительном удалении от смыслового глагола. Подобная необычность вданном случае объясняется, конечно, не незавершенностью формированияконструкции с этой частицей, а ее дальнейшим экспрессивным развитием в текстесатирической литературы (в ХХ веке эта тенденция получит продолжение у М.И.Зощенко).В рассказе В.Г.
Короленко «Соколинец» глагольная конструкция с частицей«себе» встречается в следующем контексте:«Ну, дали они нам рыбы, расспросили мы их про все дороги, какие тут были, ипошли себе по своей» (Короленко, 1979, с. 78).Данный пример интересен тем, что присутствующая в нем глагольнаяконструкция с частицей «себе» может быть сопоставлена с выражением с той жечастицей, но включающей наречие «своей дорогой» - * «и пошли себе своей134дорогой».
Ясно, что, в примере из В.Г. Короленко смысл фразы совершенно иной– персонажи идут не в произвольном неизвестном направлении («своейдорогой»), но по своей единственно ведущей в нужном направлении дороге.Возможность таких противопоставлений является дополнительным аргументом впользу того, что в конце XIX века (и, разумеется, в современном русском языке)конструкции с частицей «себе» выступают как самостоятельные обороты с гибкойи разнообразной семантикой, зависящей только от их лексического содержания инезависимой от самой частицы «себе», которая выступает как избыточный, но вкакой-то степени почти грамматический элемент.В рассказе А.П.
Чехова «Открытие» пример употребления конструкции счастицей «себе» наглядно демонстрирует сочетаемость практически любыхглагольных лексем с этой частицей в языке данной эпохи:«Поэт или художник спит или пьянствует себе безмятежно, а в это время …вгородах и весях зубрят его стихи или рассматривают картинки…» (Чехов1961,435)Аналогичный пример потенциальной неограниченности лексического поляглаголов, сочетающихся с частицей «себе», несколько позже видим в рассказеЛ.Н. Андреева «Иго войны»:«Скулю себе» (Андреев 1987, с. 336)В повести М.Горького «Трое» встречается редкий случай употребленияконструкции с частицей «себе» при отрицательной форме смыслового глагола,причем в повелительном наклонении:«А ты этого не замечай себе, Илюша! …Ты так гляди, будто не твое дело»(Горький, 1979, с.
25).В повести К.П. Станюковича «Похождения одного матроса» мы видим примерсочетания частицы «себе» с неразложимым в данной конструкции комплексом«глагол плюс дополнение»; в отличие от рассмотренных нами в свое время135примеров с прямым дополнением, в данном случае мы имеем косвенноедополнение в форме творительного падежа:«…буду себе торговать мясом» (Станюкович, 1975, с. 113).В его же «морском романе» «Вокруг света на “Коршуне”»мы видимследующий интересный пример (речь идет о поисках матроса, упавшего за борт):«А Артемьев, небось, не дурак – не станет против волны плыть…Он лег себе наспину, да и ждет подмоги с корвета. Знает, что свои не оставят…» (Станюкович,1975, с.
358).Этот пример интересен тем, что опровергает сконструированное Г.Е.Крейдлиным и Н. Фрид противопоставление «двух» частиц «себе». Вприведенном примере матрос ведет себя не так, как он «должен» себя вести(плыть к кораблю, по предположению большинства членов экипажа), т.е.,возникает ситуация, характерная для себе1 (по Крейдлину и Фрид); но он ведетсебя так только в предположении рассказчика (боцмана), и это предположениеосновано на допущении, что он «не дурак», т.е., способен с самостоятельномудействию (ситуация себе2, согласно упомянутым авторам). Искусственностьупомянутого противопоставления обнаруживается в данном примере весьманаглядно.В другом месте этого же произведения мы вновь сталкиваемся с неяснымслучаем различения местоимения и частицы «себе»:«А то нам примерно, с тобой, куда уж в деревню… Так, разве на побывку, а тоищи себе на стороне пропитания» (Станюкович, 1975, с.
401).Предположение, которое нам кажется весьма вероятным, о том, что в данномпримере «себе» является частицей, мы на сей раз делаем только на основаниивыраженного противопоставления глагола с частицей «себе» иной возможнойситуации(постоянногопребываниявдеревне).Такаявыраженнаяпротивопоставленность и служит основанием для понимания «себе» как частицы,136то есть в этот раз мы идем не от обнаружения у частицы «себе» обычного для неедополнительного значения противопоставления, а наоборот: факт такогопротивопоставления служит основанием для определения статуса слова «себе».Говоря в целом, в текстах русской литературы ХХ века (от кануна первоймировой войны до примерно конца 80-х годов этого столетия) для употребленияглагольных конструкций с частицей «себе» можно отметить две различныетенденции.У некоторых авторов употребление этих конструкций, в текстах всех жанров,практически прекращается.
Так, нам вообще не удалось обнаружить примеровконструкций с частицей «себе» у М.А. Булгакова, только как единичныеисключения они встречаются у В.В. Набокова и К.Г. Паустовского. Причинытакогоявленияназватьтрудно,но,видимо,оникак-тосвязанысиндивидуальными особенностями стиля этих писателей.Преобладающей, однако, является другая тенденция. В произведенияхбольшинства писателей указанного времени конструкции с частицей «себе»употребляются широко и регулярно, без каких-либо заметных жанровых и иныхограничений.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
