Диссертация (1168770), страница 18
Текст из файла (страница 18)
274).В басне «Мальчик и червяк» частица «себе» употребляется в сочетании сглаголом «жить»: «Ужли от Червяка в саду мне будет тесно? Пускай его себеживет» (Крылов, 1997, с. 219). Глагольная форма с этой частицей включена вструктуру предложения с характерным для русского языка первой половины XIXвека оборотом, состоящим из частицы «пускай» и винительного падежа личногоместоимения; этот оборот имеет значение допущения проявления действия,замкнутого в субъектной сфере, выявляя основную семантику глагольной формыс частицей себе.Всеслучаиупотребленияглаголовсчастицей«себе»,кромедвухвышеназванных (с частицами «знай» и «пускай»), в текстах басен И.А.
Крыловаотносятся к глаголам движения. Кроме уже приведенного нами примера из басни«Слон и Моська», хрестоматийным стал также пример из басни «Две бочки»:Две Бочки ехали: одна с вином,ДругаяПустая.Вот первая себе без шуму и шажкомПлетется;Другая вскачь несется.…114Но как та Бочка ни громка,А польза в ней не так, как в первой, велика. (Крылов, 1997, с.
208)В приведенном примере мы также видим завершившийся переход слова «себе»в частицу, выражающую значение замкнутости субъекта действия – «полезной»бочки –в своей сфере, при выраженном дополнительном значениипротивопоставленностиэтогодействиядействию«бесполезной»бочки,выраженному глаголом без данной частицы.Следует отметить, что в баснях И.А. Крылова в ряде случаев, так же как и в«Записках» А.Т.
Болотова, встречаются признаки, говорящие о том, чтоглагольные конструкции с частицей «себе», хотя и сформировались, ещесохраняли иногда следы своего более раннего состояния. Так, в двух случаяхупотребления глагольных конструкций с частицей «себе» в баснях И.А. Крыловапри глаголах встречается также своего рода функциональный расширитель этойчастицы: дополнительное квазинаречное сочетание «своей дорогой» (в басне«Прохожие и собаки» - «Завистники …подымут вечно лай; а ты себе своейдорогою ступай») (Крылов, 1997, с. 129); в басне «Цветы» - наречие «своеюполосой» - «… Зевес не внял мольбе пустой, и дождь себе прошел своеюполосой» (Крылов, 1997, с.
171).Мы считаем, что в этих случаях употребление таких наречийявляетсяотражением утраты первоначальной семантики частицы «себе» – указания надвижение в свободно избранном, «своем собственном» направлении, утраты,которая в начале XIX века могла еще явственно ощущаться в языке.Поскольку бывшее местоимение «себе», превратившись в частицу, утратилофункцию обстоятельства образа действия, но еще не вполне ощущалось каквыразитель нового значения субъектной замкнутости, глагольная конструкция счастицейсебе получает своеобразное «подкрепление» в виде квазинаречия,имеющего в принципе то же значение, что и прежнее возвратное местоимение.115В текстах басен И.А.
Крылова мы наблюдаем, как нам представляется,отчетливые признаки первого этапа активного функционирования в русскомразговорном языке глагольных конструкций с частицей «себе», возникших послезавершения процесса перехода в эту частицу бывших глагольных конструкций сдательным падежом возвратного местоимения.Начальность этого этапа проявляется также и в пока еще ограниченном числеглаголов,образующихконструкциюсчастицей«себе»–этопочтиисключительно глаголы движения, а также глагол «жить». Вероятно, среди этихглаголов и происходит ранее всего устойчивое становление конструкции с вновьвозникшей частицей (ср. также приведенные выше примеры из древнерусскихтекстов, где также резко преобладали указанные глаголы; они преобладают также,хотя и в гораздо менее выраженной степени, и в тексте «Записок» А.Т.
Болотова).Следы прежней обстоятельственной семантики бывшего местоимения себе всочетании с глаголами движения проявляются в употреблении, в глагольнойформесчастицей«себе»,слов«своимпутем»иегосинонимов,«поддерживающих» эту семантику у новой глагольной формы.Следует также отметить преобладание в баснях И.А. Крылова, в отличие отсовременного языка, препозиции частицы «себе» в ее сочетании с глаголом, что,возможно, отчасти объясняется также и спецификой стихотворной речи.В комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» присутствует хрестоматийныйпример употребления частицы «себе» в несколько ином типеконструкции:«Дался им голос мой, и как себе исправно всем слышится и всех сзывает до зари»(реплика Фамусова) (Грибоедов, 1972, с.
77).В данном случае «себе», на первый взгляд, несомненно, является частицей, сдополнительным значением длительности действия.Однако построение конструкции с этой частицей в некоторых отношенияхсущественно отличается от современного русского языка.116Частица «себе» отделена от ближайшего к ней глагола двумя знаменательнымисловами («исправно всем»), что нехарактерно для современного языка.Еще более существенно то, что частица «себе», вследствие особенностей своейпозиции внутри предложения, формально может быть отнесена к обоимследующим за ней глаголам: «себе слышится» и «себе сзывает». Такая связьчастицы «себе», вместо ожидаемого противопоставления действия одного глагола(с частицей «себе») другому глаголу (без этой частицы) совершенно необычна сточки зрения русского литературного языка последующего времени.Однако при ближайшем оказывается, что частица в данной фразе «себе» в тойже мере связана как с глаголами, так и с наречием «исправно» (с которым онасвязана позиционно и к которому она проклитически примыкает и в произнесенииэтого предложения: себеисправно).Подобное употребление частицы «себе» примыкает к традиции употребленияместоимения себе в древнерусском языке с прилагательными (ср.
выше: себесвободна, себе зол). В результате во фразе из А.С. Грибоедова присутствуютотчетливые следы первоначального значения местоимения «себе» в такихсочетаниях: голос Фамусова, в своих интересах исправно (т.е. аккуратно),производит некое действие или сразу несколько действий.В то же время, как было сказано, «себе» в данной фразе может рассматриватьсяи как частица, относящаяся к каждому из двух глаголов; однако значениезамкнутости в сфере субъекта, свойственное форме с этой частицей, здесь ещеослаблено, поскольку подчеркивается адресованность действий («всем слышитсяи всех сзывает»), выраженных глаголами с этой частицей.Собственно говоря, основным соображением, побуждающим отнести себе вэтом примере в разряд частиц, является ее слабоударенность и примыкание впроизнесении к другому слову; причем этим словом в произнесении данной117фразы может быть как предшествующее («каксебе исправно»), так и последующее(«как себеисправно»).Таким образом, в данном случае мы наблюдаем, по-видимому, не вполнезавершенный процесс перехода слова «себе» в частицу, но частицу скорее принаречии, чем при глаголе.
В целом же, однако, эта конструкция воспринимаетсячитателем как аналогичная конструкциям, содержащим обычную глагольнуюконструкцию с частицей «себе».Внутренняя противоречивость конструкций, подобныхпроанализированнойвыше, по-видимому, явилась причиной их малой распространенности (пример изкомедии Грибоедова является в своем роде почти единственным) и последующегоих исчезновения в русском литературном языке.Примеры употребления конструкций с частицей «себе» в текстах А.С.Пушкина не вносят принципиально нового, но дополняют ту картину, котораяхарактерна для проанализированных нами авторов.
Примеры употребленияформы с частицей «себе» у Пушкина связаны в основном с воспроизведениеминтонаций непринужденной разговорной речи. Так, в раннем шуточномстихотворении «Тень Фонвизина»:…добрый наш поэтУнизывал на случай оду,Как божий мученик кряхтел,Чертил, вычеркивал, потел,…Повсюду разлиты чернилы,Сопит себе Хвостов унылый.(Пушкин, т.1., 1985, с. 106)Данный пример интересен тем, что дополнительное значение длительностидействия выявляется у глагольной конструкции с частицей «себе» только прианализе употребления сопутствующих глаголов в текстовом окружении, которые118имеют форму несовершенного вида; сам глагол с частицей «себе» имеет формуpraesens historicum. Такой фон употребления формы с частицей «себе» изаставляет предположить у нее дополнительное значение длительности действия;однако в этом месте у Пушкина указание на такое значение еще не имеет тойчеткости, которое обычно характерно для текстов русской литературыпоследующих периодов.В 30-е годы употребление глагольной конструкции с частицей «себе» уПушкина, также связанное с непринужденной разговорной речью, уже имеет всечерты законченности становления этой формы как элемента литературного языка(обмен репликами в «Каменном госте»):«Лепорелло: …сидели бы себе спокойно там.Дон Гуан: Слуга покорный! Я едва-едваНе умер там со скуки » (Пушкин, т.2.
1986, с. 451).Дополнительное значение противопоставленности другому действию и ситуациив целом у глагольной формы с частицей «себе» выступает здесь с очевиднойясностью;самаформасэтойчастицейявляетсяорганичнойчастьювыразительной художественной речи.Рассмотренные выше произведения авторов конца XVIII-начала XIX векапринадлежат к тем жанрам (автобиографические записки, басня, комедия,шуточныестихиипослания),которыебыливстилевомотношенииориентированы на формы живой разговорной речи; поэтому употреблениеконструкций с частицей «себе» обусловлено в них только свободным выборомавтора; впоследствии, по мере общего расширения диапазона жанров русскойклассической литературы, принципы употребления глагольных форм с «себе»усложняются.Этиизмененияпроисходятобнаруживаются во второй половине XIX столетия.постепенноиотчетливо119В произведениях русских писателей второй половины XIX века глагольныесочетания с частицей «себе» встречаются у тех же семантических групп глаголов(притехколичественныхпредпочтенияхсочетаемости)истемижедополнительными значениями этой глагольной формы, что и в современномрусском языке.В целом, если иметь в виду всю совокупность литературных текстов данноговремени, глагольная форма с частицей «себе» употреблялась во второй половинеXIX столетия, по-видимому, с той же частотой, что и в современном русскомязыке.Наряду с этим отмечается значительная неравномерность употребленияглагольных сочетаний с частицей «себе» в различных конкретных текстах.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
