Диссертация (1168746), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Рядовой [Рядовая 2013]. Автор описываетпредставленные стратегии, актуализируемые в кризисных текстах политическихивнешнеполитическихдискурсовРоссиииСША,атакжепроводитсопоставительный анализ использования выделенных стратегий в данных типахдискурса. В исследованиях внешнеполитического дискурса анализируютсястратегии и тактики уклонения от ответа, к которым прибегают дипломаты дляэффективного достижения коммуникативных целей [Друцэ 2015]. Выделенымитигативные стратегии и тактики, активно используемые политиками вовнешнеполитической коммуникации [Трабелси 2010; Волкова 2010]. Стратегиипозитивной и негативной вежливости обсуждены в работе И.В.
Рогожкиной[Рогожкина 2012], которая рассматривает реализацию данных стратегий спомощью формул речевого дипломатического этикета с полярными значениями:согласия и несогласия.В современном российском внешнеполитическом дискурсе на материалеинтервьюдипломатовоппозиционированияРФ[Кукатовавыявлены2017].тактикиДаннаяречевойстратегиястратегиинаправленана«возможность представлять себя как лицо отстраненное, отчужденное, лично незаинтересованное в чем-либо, стремящееся к объективизации происходящего, квыполнению роли переговорщика, часто роли третьей стороны в переговорномпроцессе, а также лицо, целью которого является снижение конфликтности впереговорном процессе» [Кукатова 2017, с. 76].
В отдельных работах,посвященных внешнеполитическому дискурсу, исследуются тактики речевоговоздействия американских политиков, направленные на проявление силы,32демонстрацию уверенности и правильности внешнеполитического курса США[Таратынова 2012].На материале дипломатических документов рассмотрены стратегии,формирующие основу внешнеполитической коммуникации: дискредитации,самопрезентации и неискренности [Волкова 2007]. Как следует из содержанияпоследней работы, написанной в рамках переводоведения,коммуникативныестратегии не только определяют особенности внешнеполитического дискурса, нои детерминируют выбор специфических стратегий перевода дипломатическихтекстов.Изучениеконцептуальнойметафорывовнешнеполитическойкоммуникации является одним из активно развивающихся направлений всовременной политической лингвистике.
А.П. Чудинов объясняет это тем, что«метафора превратилась в одно из наиболее сильных средств представленияполитических концепций и воздействие на политическое сознание общества»[Чудинов 2006, с. 122]. Исследователи внешнеполитической коммуникацииописывают ведущие типы и модели концептуальной метафоры, объединяя их вметафорические системы, и характеризуют закономерности развертыванияметафорического образа в текстах внешнеполитической направленности [Шаова2005; Белов 2010; Матыгина 2014]. По мнению авторов, толкование полученныхметафорических систем, систематически конструируемых для выражения идейвнешней политики государств, дает ключ к пониманию внешнеполитическихпроцессов, репрезентируемых в дискурсе.Внешнеполитическийдискурсхарактеризуетсяособойрольюсуществующих в нём прецедентных феноменов [Полякова 2010; Садуов 2012].Исследователи утверждают и наглядно иллюстрируют, что прецедентные имена,включающие в себя топонимы, антропонимы, хрононимы, названия организацийисобытий,выступаютвкачествесредствмоделированияобразовиндивидуальных и коллективных акторов в сознании адресата при ихвоспроизведении в речи.33Предметом рассмотрения в современных дискурсивных исследованияхстановятся рекуррентные конструкции как инструмент убеждения адресата вправильности излагаемых адресантом намерений и побуждения его к заданнымдействиям [Терехова 2011].
В числе частных языковых средств, реализующихзадачи внешнеполитического дискурса, – клише, штампы, аксиологическаялексика, термины со сложной дефинитивностью [Бушев 2004]. Автор исходит изпозиций социального конструкционизма и указывает на важность данныхязыковых феноменов в конструировании смыслов в политическом дискурсе.Кроме того, исследователь отмечает, что политический язык часто имеет«автоматизированную форму, поскольку внимание направлено на содержание,передающее внеязыковую реальность» [Бушев 2009, с. 72].
В работе О.А.Вдовиной объект исследования ‒ терминология внешнеполитической сферы,которая, по мнению автора, является зеркальным отражением полиполярногомира и в связи с этим также становится полиполярной: «Терминологиядипломатическойсферыобщенияпредставленатерминамиразличныхпрофессиональных сфер, она эклектична, изобретательна, разнообразна повыполняемым функциям, она международна, она строга и умна, опирающаяся начисто интеллектуальные стороны слова, она проста, ясна, консервативна, нотакже зачастую не лишена экспрессии, что может быть объединено однимтермином – она полиполярна» [Вдовина 2009, с. 47].Внешнеполитический дискурс исследуется с точки зрения реализуемых внём коммуникативных категорий. Так, категория толерантности в российских иамериканскихвнешнеполитическихдискурсивныхпрактикахстановитсяобъектом исследования в работе Т.А.
Шаповаловой [Шаповалова 2013б].Исследовательница определяет толерантность как «желаемый атрибут власти»,отмечая, что «современному политику необходимо владеть стратегиями итактиками бесконфликтного общения, позволяющими гармонизировать общениеи демонстрировать толерантность» [Шаповалова 2013б, с. 9].В качестве неотъемлемой составляющей внешнеполитического дискурсаотмечена коммуникативная категория манипуляции [Бостанджян 2013]. Другой34важнейшей категорией во внешнеполитическом дискурсе является, по мнению Л.Бостанджян, категория вежливости, не позволяющая «обидеть» адресата припередачеинформации.Именносэтойкатегориейсвязанакатегориякоммуникативного смягчения, которая исследуется в работе С.С. Тахтаровой вразличных типах дискурса, в том числе во внешнеполитическом дискурсе.Согласно С.С.
Тахтаровой, «смягчение – это коммуникативная категория,основным содержанием которой являются прескрипции, установки и правила,детерминированные максимами вежливости и направленные на минимизациюкоммуникативных рисков в интеракции, реализуемые в общении митигативнымистратегиями и тактиками, отмеченными этнокультурной спецификой» [Тахтарова2010, с. 16]. Автор утверждает, что данная коммуникативная категория являетсяодной из важнейших ценностей внешнеполитического дискурса, посколькуприменениевнеммитигативныхстратегийитактикнаправленонапредотвращение и урегулирование всевозможных конфликтов.Подытоживаясодержаниеданногораздела,отметим,чтовнешнеполитический дискурс выполняет функцию борьбы за власть намеждународной арене и функцию защиты национальных интересов социальногоактора.
Такая функциональная специфика определяет его ведущую роль вконструировании оппозиций, в частности оппозиции «сила vs слабость», котораяявляется объектом нашего исследования. Обзор существующих работ показываетшироту подходов к внешнеполитическому дискурсу, который изучается с точкизрения различных прагмалингвистических категорий, таких как коммуниканты,концепты, жанры, стратегии, тактики и конкретные языковые средства.1.2.4.
Репрезентации социальных акторов во внешнеполитическомдискурсеВнешнеполитический дискурс также рассматривается исследователями васпекте конструирования в нем репрезентаций социальных акторов.утверждаютдискурс-аналитики,социальнаяреальностьКакконструируетсявдискурсе посредством различных языковых средств, и результатом этого35конструирования выступает репрезентация, которая обладает следующимиособенностями:а)«передаетинформациюовнешнейреальностикаксуществующей до высказывания; б) не сводима к предмету высказывания и в)является конвенциональной, т. е.
является следствием “общественного договора”илисоциокультурногокода»Исследователиотмечают,избирательномподходекоммуникативным[Дубровская,чтоккодом,любаяфактам,Кожемякинрепрезентацияселекцияразделяемом2015,с.основываетсякоторыхопределенным114].«нарегулируетсясообществом»[Дубровская, Кожемякин 2015, с. 114] ̶ в нашем случае, политическим.Поскольку категория социального (или политического) актора используетсянами как одна их ключевых, необходимо пояснить её использование.Подсоциальными акторами Т. ван Левен подразумевает «участников социальныхпрактик» [van Leeuwen 2008, с. 23]. Исследователь выделяет несколько способоврепрезентации социальных акторов в медиатекстах, которые делают возможнымпонимание политики средств массовой информации и отражаемых в них событий[van Leeuwen 2008]. По утверждению автора, «репрезентации могут менять роли,переустанавливать социальные отношения между участниками» [van Leeuwen2008, с.
43].Репрезентации социальных акторов во внешнеполитическом дискурсеисследуются с точки зрения дискурсивного конструирования образов государств.Основываясь на положениях социального конструкционизма и критическогодискурс-анализа,И.В.Фоминпредлагаетисследоватьрепрезентациигосударственных образований на основе методики, предполагающей изучение ихсемантического, синтаксического и прагматического аспектов [Фомин 2014].Кроме того, исследователи рассматривают репрезентации политических акторовпосредством моделирования категорий дискурсивного анализа.
Так, например,исследование государств в рамках категории группы «мы» и «они» в контекстеобсуждения проекта о размещении американской системы противоракетнойобороны (ПРО) в центральной и восточной Европе представлено в [Sowińska,Dubrovskaya 2012a].36В фокусе внимания представителей и зарубежного, и отечественногодискурсивного анализа оказывается коллективный актор – Европейский Союз(ЕС).МеханизмыформированиявнешнеполитическойидентичностиЕвропейского Союза в контексте обсуждения о возможном присоединенииТурции к ЕС рассматривает О.А. Лисий [Лисий 2012]. В качестве характеристик,способствующихформированиюевропейскойидентичности,отмечаютсягеографические, культурные и исторические особенности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
