Диссертация (1168746), страница 4
Текст из файла (страница 4)
258]. Т. ван Дейк пишет, что «многиеформы социального неравенства,классовыхирасовыхоснованного,различиях,например,конструируются,нагендерных,закрепляютсяилегитимируются с помощью устных и письменных текстов и в особенности спомощьюразличныхвидовпубличногодискурса,контролируемогосимволическими элитами ̶ политиками, журналистами, учеными, писателями ичиновниками» [ван Дейк 2013, с. 13]. Таким образом, феномен власти становитсяважнейшим объектом критических дискурсивных исследований, а критическийдискурс-анализ рассматривается «как эпистемология, объясняющая способыпознания социального мира» [Филлипс, Харди 2009].Социальную обусловленность и социальную значимость дискурса отмечаюти отечественные ученые. Применительно к юридическим практикам, Т.В.Дубровская даёт следующее определение: «Судебный дискурс – это вербальнознаковое выражение процесса коммуникации в ходе судебного процесса, котороерассматриваетсявсоциально-историческом,национально-культурном,конкретном ситуативном контексте с учетом характеристик и намеренийкоммуникантов» [Дубровская 2010, с.
14]. По мнению Е.С. Кубряковой[Кубрякова 2001], при осуществлении дискурсивного анализа акцент ставится нарассмотрение ряда экстралингвистических факторов, включающих историческиеи культурологические данные, а также сведения о действующих лицах, об ихцелях, мотивах, идеологических установках, обстоятельствах событий и т.п. Вэтом смысле критический дискурс-анализ становится инструментом «“вскрытия”внутридискурсныхвластных и идеологических импликаций» [Переверзев,Кожемякин 2013, с. 6].18Особенно важно понимание социально значимого характера дискурса приизучении политических практик, в том числе в условиях внешнеполитическойкоммуникации.1.2.
Основные направления исследования внешнеполитического дискурсаВ силу того, что в фокусе нашего внимания находятся дискурсивныепрактики в сфере внешней политики, мы считаем необходимым краткорассмотреть понятие политического дискурса, понятие внешнеполитическогодискурса, а также их соотношение.Политический дискурс традиционно рассматривается в духе Е.И. Шейгал иопределяется как «знаковое образование, имеющее два измерения ‒ реальное ивиртуальное, при этом в реальном измерении он понимается как текст вконкретной ситуации политического общения, а его виртуальное измерениевключает вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживаниесферы политической коммуникации, тезаурус прецедентных высказываний, атакже модели типичных речевых действий и представление о типичных жанрахобщения в данной сфере» [Шейгал 2000, с.
9]. Исследовательница исходит изширокого понимания политического дискурса и делает вывод, что он включает всебя «любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которыхотносится к сфере политики» [Шейгал 2000, с. 34].Думается, что, основываясь на данных представлениях о политическомдискурсе, исследователи описывают дискурс внешнеполитический.
Изучаяфункционирование языка во внешнеполитической сфере, дискурс-аналитикиоперируют такими терминами, как «дипломатический дискурс», «дискурс в сферемеждународнойдискурс»,политики»,представляющими«дискурссобой,дипломатии»,понашему«внешнеполитическиймнению,лишьразныеобозначения одного и того же явления ‒ дискурса в сфере внешней политикигосударств. Сразу отметим, что в своем исследовании мы будем использоватьтермин «внешнеполитический дискурс», поскольку, на наш взгляд, он наиболее19точно отражает суть дискурсивных практик в сфере внешней политики. Итак,исследователи дают следующие определения внешнеполитического дискурса:-«особыйспецификастатусно-ориентированныйкоторогосостоитвобластиинституциональныйегоиспользованиядискурс,–сферадипломатического общения и международных отношений» [Кожетева 2012б, с.7];- «устойчивая система статусно-ролевых отношений, сложившихся вкоммуникативномпространствесоциальногоинститутадипломатии»[Бостанджян 2013].В.Н.Яппароварассматриваетвнешнеполитическийдискурскаксамостоятельное образование среди других разновидностей дискурса и отмечает,чтоеговажнейшимиотличительнымипризнакамиявляются«наличиеспецифических участников и свойственных только этому типу дискурса языковыхклише и протокольных формул, обеспечивающих успешное проведение внешнейполитики государства, защиту прав и интересов государства, его учреждений играждан как в пределах страны, так и за границей» [Яппарова 2016, с.
169].Однако существуют различные подходы к вопросу о возможности/невозможностивыделения внешнеполитического дискурса в самостоятельный тип дискурса.ВодномизсвоихисследованийВ.И.Карасиквыделяетвнешнеполитический дискурс как отдельный вид институционального дискурса,наряду с такими его типами, как политический, административный, юридический,военный, педагогический, религиозный и т.д. [Карасик 2000]. А.С. Кожетева[Кожетева 2012а] рассматривает структурную и коммуникативную спецификувнешнеполитического дискурса как особого вида институционального дискурса.Исследовательница выявляет и описывает основные конститутивные признакивнешнеполитического дискурса (цели, участники, стратегии и тактики, ценности,хронотоп, характеристики текстов), позволяющие, по ее мнению, выделить его вкачествесамостоятельногоКонститутивныепризнакиобразованиясредивнешнеполитическогопрочихтиповдискурсадискурса.выявляютсяввышеупомянутой работе В.Н.
Яппаровой, по мнению которой, самыми яркими из20них являются «наличие специфических участников общения, особые целикоммуникации и использование устойчивых языковых средств, свойственныхтолько языку дипломатии» [Яппарова 2016, с. 165]. Согласно исследовательнице,именно представленные признаки позволяют рассматривать внешнеполитическийдискурс как самостоятельное образование среди других разновидностей дискурсаи установить точки пересечения языка дипломатии с политическим дискурсом.Точкипересечениявнешнеполитическогодискурсасдискурсомполитическим подробно описываются в работе Л.М. Терентия [Терентий 2010, с.49 – 52]. Во-первых, в обоих типах дискурса язык используется не только каксредство отражения политической реальности, но и как средство созданиянеобходимоговиденияполитическойдействительности.Во-вторых,внешнеполитический и политический дискурсы имеют общую цель.
Если цельюполитического дискурса является борьба за власть, то внешнеполитическийдискурс имплицитно направлен на установление контроля над другимиполитическими акторами, государствами, а также на достижение лидирующейпозиции в мире. В-третьих, данные типы дискурса ориентированы на выполнениетаких языковых функций, как регулятивная функция, акциональная функция, атакже функций интеграции и социальной дифференциации. В-четвертых, иполитический, и внешнеполитический дискурсы взаимодействуют с другимивидамикоммуникации,чтосоздаетопределенную«размытость»и«прозрачность» их границ. Наконец, в числе других факторов, объединяющихданные типы дискурсивных практик, находятся театральность и использованиеодних и тех же жанров речи.Представленныевышепринципиальныесходстваполитическогоивнешнеполитического дискурсов, как в части функционирования, так и в частиязыковой реализации,позволяют рассматривать внешнеполитический дискурскак разновидность политического дискурса.
Такое мнение разделяют многиеисследователи внешнеполитической коммуникации. Так, при описании структурыполитическогодискурсавнешнеполитическийдискурсопределяетсякактематический тип политического дискурса, имеющий своим предметом сферу21внешнеполитической деятельности [Карамова 2014]. И.Р. Подзолкова утверждаеттакже, что внешнеполитический дискурс решает задачи как внутренней, так ивнешней политики государства, в связи с чем «носит на себе отпечатокполитического дискурса» [Подзолкова 2010, с.
229]. Внешнеполитическийдискурс рассматривается как институциональный тип дискурса, представляющийсобой разновидность политического дискурса, Т.А. Шаповаловой: «Ориентациядипломатического дискурса на внешнюю политику государства, а такжестилистическиеиинституционально-ролевыеразличияхарактеристикполитического и дипломатического дискурсов не выводят дипломатическийдискурс за рамки политической коммуникации, так как внешняя и внутренняяполитика являются разными аспектами понятия “государственная политика”»[Шаповалова 2013а, с.
40].Взгляды на взаимоотношения политического и внешнеполитическогодискурса представлены и в работе Н.В. Ардаевой. Воспринимая политический ивнешнеполитический дискурс как единое целое, исследовательница описываетнациональныеособенностилатиноамериканскогодискурса,атакжедискурсионную специфику выступлений Фиделя Кастро и отмечает, что впубличном формате «политический и дипломатический дискурс имеет массусовпадений, общих задач и методов их реализации» [Ардаева 2018, с.
114].Помимо институциональности исследователи обращают внимание наследующиетипичныеинформативность,ритуальность,свойствавнешнеполитическойконвенциональность,эзотеричность,полнотаперсуазивностьинформации,коммуникации:[Кожетева2012б],стандартностьиэкспрессивность, диалогичность и монологичность, явная и скрытая оценочность[Волкова 2007],интердискурсивность [Голованова 2014; Прохорова, Ардасова2014], лиминальность [Пономаренко 2014], толерантность [Шаповалова 2013а;Шаповалова 2013б], эмотивность [Беляков 2015].
Большая часть данных свойствописывается также исследователями политического дискурса, что свидетельствуето сущностной близости политического и внешнеполитического дискурсов.22Всвоемисследованиимыпридерживаемсяпониманиявнешнеполитического дискурса как разновидности дискурса политического ипредлагаемопределение,основанноенаопределениидругогоинституционального типа дискурса, судебного, в работе Т.В. Дубровской[Дубровская 2010, с. 14].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
