Диссертация (1168736), страница 20
Текст из файла (страница 20)
На пути на крышук вертолету Бернар встречаетэпсилона-лифтера (“Oh, roof!" he repeated in a voice of rapture” [12, с. 19]). Движениенаверх, сама мысль о подобном перемещении, пробуждает эпсилона от навязаннойему системой спячки.Но подобная мобильность для него невозможна, лифтер отправляется вниз, в96«глухую, мертвящую спячку» в ответ на очень «тихий» (незаметный, скрытый) иочень «повелительный» (системе невозможно не повиноваться, и жителям НовогоМира это и в голову не может прийти) голос общества.Таким образом, между возможностью вырваться из плена “сonditioning”(формированиянасильственными методами полезной для общества личности) ифизическим перемещением по вертикали устанавливаются отношения параллелизмана пространственно-аудиальном уровне.
Примечательно, что под влияниемглобального контекста романа лексема “condition” приобретает зловещий обертон;притягивая смысловые реверберации омофона со значением «болезнь или проблемасо здоровьем с большой продолжительностью» [140, с. 264].Наверху, над зданием и, аллегорически, надвнедренными в сознаниежителей Нового мира рефлексами остается Бернард. Он, как альфа, над которымрефлексы не имеют безусловной власти, имеет (в отличие от эпсилона-лифтера)шанс вырваться на свободу. Так система “conditioning” получает пространственноевоплощение в романе.В эпизоде полета Линайны и Фостера обилие географических названий ицифр создает эффект максимально упорядоченного и одновременно замкнутогопространства, которое расширяется, вытягивается по вертикали вплоть до купыоблаков, но остается по-прежнему закрытым, упорядоченным, стабильным,полностью контролируемым техникой.В пространстве Цивилизациинезамкнутость пространства по вертикалипугает персонажей.
Так, присутствие звезд становится для них фактом, способнымнавеять депрессию. Фразой “the electric lights shut out the outer darkness” [12, с. 50]моделируется ситуация подмены естественного света (звезд) искусственным. В этойже фразе актуализируется также мотив замкнутости цивилизованного мира.Словосочетание “shut out” моделирует образ электрического света как огражденияот внешнего мира.Одновременноактуализируетсяискаженностьцивилизации,посколькуэлектрические огни защищают не только от темноты, но и от света звезд.Мотивсвета актуализируется также в эпизоде посещения Линайной и Фостером театра:97цветной орган рисует тропический закат (”had momentarily painted a tropicalsunset” [12, с.
50]). Мотив угасающего света является антиутопической константой, алексемой “momentarily” укрепляется семантика обреченности света, посколькувспыхивает он лишь на мгновение.Во время полета в Нью-Мексику Бернард, оказавшись наедине с миромприроды, объективирует свою зависимость от внушенных ему гипнопедиейпредставлений о мире как рабство, и сделать это помогает ему контакт с природой,то есть, соприкосновение со свободным, разомкнутым пространством. “The rushingemptiness of the night, by the black foam-flecked water heaving beneath them, by the paleface of the moon, so haggard and distracted among the hastening clouds” [12, с. 61].Персонификация “pale face of the moon” в соединении с лексемами, содержащимисему «активное движение» (“rushing”), моделируют образ полной свободы,стихийности.
Ночь и луна актуализируют темы непознаваемости бытия в еготаинственности.В пространстве ночи и океана присутствуют образы усталости и болезни(“haggard”,“pale”).ЭтимаркерыпротивоположнымаркерампространстваЦивилизации (комфорту, здоровью). При этом две группы свойств вступают вконтрапунктическую перекличку. Примечательно выделение в образе ночи такогосвойства, как пустота ночи (“rushing emptiness of the night”), которая вступает воппозицию пространству Цивилизации, характеризующемуся уплотненностью иупорядоченностью, соответственно формируется ещё один контрапунктическийузел.Kонтакт с пространством бесконечности и свободы побуждает Бернардаосознать в себе порыв к свободе и недетерминированности.
Недаром правительствонеодобрительно относится к любви к природе, неупорядоченным пространствам.Любовь к природе либо подавляется, либо она в силу своей отчужденности отобщества, своей имманентной свободы пугает и вызывает негативные эмоции,которые жители Дивного Нового мира заглушают. Линайну контакт с открытымпространством пугает, она добровольно замыкается в легком наркотическомопьянении сомой.98Пространствоприродывромане,следовательно,способноустроитьперсонажу очную ставку с собой; оно, наравне с Бернардом, его другомГельмгольцем и Джоном,Пространствоприродыобъективируется как противник нового миропорядка.составляетоппозициюпространствуЦивилизации,противопоставленную по признаку «безграничность – ограниченность», «свобода –контроль».К пространству природы примыкает пространство островов, на которыессылаются вышедшие из-под контроля жители Цивилизации.
В локусе острововактуализируется образ острова Утопа, он является местом свободы.Пространство островов формирует оппозицию пространству Цивилизации,соотносимую с оппозицией «хорошая погода – плохой климат». Хорошая погода,является центральным атрибутом пространства бутыли (“skies are blue inside of you,the weather's always fine” [12, с. 69]),ядерного локуса Цивилизации. Острова,напротив, характеризуются суровым климатом. Номинация одного из островов –Iceland – подключает тему зимы, холода, вступающую в оппозицию летней погодепространства Цивилизации.В эту оппозицию встраивается такжеЦивилизацииопределяетсяатрибутом«погода – климат». Пространство«погода»,актуализирующимтемуотсутствия континуальности, маркирующей мир Цивилизации.
Пространствоостровов маркируется климатом, что семантизирует ориентацию на развертываниево времени, а не фиксированность на сиюминутном. Следовательно, оппозиция«погода – климат» встраивается в оппозицию «альтернативное пространство –антиутопическое пространство».993.3. Семантика пространственно-аудиального кода«бутыль — песня о бутыли»Общиматрибутомтрехпространствпроизведения –Цивилизации,Резервации, островов ссылки – является замкнутость, реализующаяся для каждогопространства особым образом.Пространство островов характеризуется сложной сочетаемостью свободыживущих нам нем ссыльных и несвободы. Обладая полной свободой на острове,жители в то же время не способны покинуть его.Пространство Резервации также отличается закрытостью, но в локусе границыналичествует семантика жестокости и смерти, которая реализуется в описанииограждения со смертельным электрическим током вокруг Резервации.И, наконец, пространство Цивилизации маркировано тем же парадоксальнымсочетаниемпредельнойпространственнойразомкнутостиимаксимальнойпространственной замкнутости.
Примечательно, что в повестиК.С. Льюиса«Расторжение брака» пространство ада наделено тем же сочетанием бесконечности(изнутри) и предельной замкнутости (снаружи) [3, с. 172].Разомкнутость пространства эксплицируется как в низком коэффициентесопротивления среды, полной свободе как горизонтальных, так и вертикальныхперемещений, скорости,так и в окультуренности формирующих пространстволокусов, полном подчинении пространства жителям.Пространство Цивилизации представляет собой неклассический вариантантиутопического пространства, которое, как правило, всегда отделено от мира,замкнуто, закрыто.
Пространство Цивилизации в исследуемом романе, напротив,является монолитом, с частичными вкраплениями инородных пространств Резервации и островов ссылок.Примечательны отношения, в которые вступают пространства Цивилизации,Резервации и островов. Пространство островов присутствует лишь в сознанииперсонажей, следовательно, особенностью пространственной организации романаявляется фактическое отсутствие альтернативы антиутопическому пространству.100Бернард боится даже думать об Исландии, его мысли обрываются (“Iceland,Iceland…” [12, с.69]).
Незавершенность фразы коррелирует с отсутствием локусаострова в тексте романа.Отношения между пространством Цивилизации и пространством Резервациихарактеризуются высокой степенью враждебности. Ограждение под напряжениемявляется емким символическим образом. При помощи электрического тока обучаютдетейвИнкубатории,электрическимтокомокруженаРезервация.Впространственном образе синтезируются мотивы границы, геометрической четкостиисмерти. Всубстантивно очерченном пространстве забора под напряжениемобраз границы достигает кульминации, данный образ наделен семантическойсверхнагрузкой.
В заборе совмещаются два плана, предметный и психологический.Он стоит на стыке двух пространств, Цивилизации и Резервации. Синтаксическаяединица “irresisitibly the linemarched on”[12, с. 70]выражает два основныхсвойства пространства Цивилизации, воплощенных в образе забора: строгость,«непреклонность» геометрической формы и смерть. Таким образом, тема смерти,духовной и, в данном случае, телесной, получает пространственное воплощение.Вышеприведенная синтаксическая единица является рекуррентной, точно такая жеединица описывает движение конвейера с инкубаторскими бутылями(“theprocession marched slowly on; on through an opening in the wall, slowly on into theSocial Predestination Room” [12, с.
70]), тем самым между Инкубаторием иРезервацией устанавливаются дополнительные отношения параллелизма.Семантика границ, пространственная замкнутость реализуются в мотивезаборов\ограждений\границ. Пространство Цивилизации на эксплицитном уровнелишено заграждений, но на имплицитном уровне заметно тяготение формирующихего локусов к отграниченности, обособленности.
Так, с высоты полета пространствоЦивилизации поделено на четкие зоны отдыха, спортивных игр, парков. Строгаягеометричность, тяготение к четким линиям, семантизируют тяготение пространствацивилизации к замкнутости. Та же семантика просматривается в числовом кодетекста. Обилие цифр вносит в это пространство строгость, окостенение, омертвение.101Пространство Цивилизации характеризуется стремлением к тотальнойограниченности, в конечном итоге, к бутыли.
Бутыль — емкий пространственныйобраз, представляющий собой рамочный знак, предметную проекцию не толькопространства Цивилизации, но и явления “conditioning”.Бутыль является ключевым пространством для жителей Цивилизации. Так, израссказов Линды о Дивном мире маленький Джон заключает, что там все живут вбутылях и все счастливы.В песне о бутыли эксплицируется пространство бутыли как средоточиестремлений и желаний жителей Цивилизации:“Bottle of mine, why was I ever decanted?Skies are blue inside of you,The weather's always fine;For there isn't no Bottle in all the worldLike that dear little Bottle of mine” [12, с. 51].Синтаксической единицей “skies are blue inside of you” [12, с.
51]эксплицируется восприятие жителями Цивилизации пространства бутыли какмикромодели Вселенной. Пространство бутыли глубоко антиномично, оно являетсякак предельно замкнутым локусом (“dear little bottle”), так и расширяющимся домасштабов вселенной (“skies are blue”).Образомбутыли,неудовлетворенностькромежителейтого,кодируетсяЦивилизации,глубокаязаглушаемаявнутренняянаркотическимвеществом.
Стремление вернуться в бутыль тождественно стремлению уйти в иноепространство.Образ бутыли отличается контрапунктической организацией, присущейвсему анализируемому произведению. Модели «бутыль, воспринимаемая извне» и«бутыль, воспринимаемая изнутри»формируют оппозицию по несколькимпараметрам.Бутыль, воспринимаемая извне, в Инкубатории представляет собой крайнетесное пространство, к тому же, на бутыль направлены агрессивные воздействия,призванные сформировать полезную обществу личность. Сравнение “among the102rubies of bottles” [12, с.10]содержит семантику «неживое», «окаменевшее»,вступающую в оппозицию семантике жизни.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
