Диссертация (1168614), страница 64
Текст из файла (страница 64)
Богсмеется над людскими страданиями:Doch dieser Gottzerstört das Auge, das ihn sieht, zerreißtdas Herz, das ihn will lieben, und zerknicktdie Kindesarme, die sich nach ihm strechen,<…> Gott lacht! Gott lacht [42, s. 90].Как видно, подобное состояние рыцаря Генриха позволяет говорить о всеболее обостряющихся его внутренних противоречиях. Погружение в мистерию,считает Г. Гауптман, «влечет за собой упоение и опьянение жизнью,проникновение в жизнь, в природу (в природную жизнеоснову, или природнуюэнтелехию) и составляет сущность мистерии» [345, s. 203].
Поэтому великаямистериальная тайна становления должна непосредственно, т. е. природно,открыться сама – это ощущение Первоединства. Познание возможно, считает Г.285Гауптман, «благодаря истинной, здоровой религии, связанной, как греческая, спереживанием жизни во всей полноте, получение от жизни радости иудовольствия» [348, s.
137]. Герой Г. Гауптмана рыцарь Генрих, культивируя свойэкзистенциальный бунт, по-прежнему далек от понимания истинной сутиприродной мистерии, в основе которой заложено понятие природной радостнопечальной жизни и природной естественной религии. Главное в мистерии,затрагивающей в первую очередь сферу духа, – соединение противоположностей,тогда как у Генриха доминирует их чрезмерное разъединение. Он поглощен идеейсмерти, почти полностью отрекается от жизни, апофеоз печали и страданиязаставляет его отбросить мысль о любви, счастье и радости как ценностиненужные и неприспособленные для мира, охваченного всеобщей проказой.Между тем подсознательно Генрих понимает, что бежит от себя самого.Именно этим в значительной степени объясняется его уход в лесную пещеру – онотдаляется в первую очередь от Оттегебе, от силы своих чувств к ней.Показателен рассказ Генриха о приходе девушки к нему.
Данная сцена можетбыть прочитана на нескольких уровнях. Так, патер Бенедикт и старый Готфридвполне уверены, что Оттегебе хочет убедить Генрихапринять ее жертву иотправиться к врачу в Солерно. Скорее всего, так считает и сама девушка. Однаковся сцена полна иносказаний, во всем ощутим двойной смысл. Согласноскрытому прочтению текста встреча Генриха и Оттегебе может рассматриватьсякак апофеоз любовного томления, любовного стремления, любовного борения.Г. Гауптман определял любовь как помешательство, называл страстьиррациональным феноменом, поскольку о сущности любви никому ничего неизвестно.
«Образ колдовского напитка прошел через тысячу лет, сегодня он стольже значим, как и раньше» [345, s. 152.]. Любовь Г. Гауптман считает ночной итайной, «ее символ – слепой крот, который роет ходы глубоко под землей <…>Любовь – это сети паука, в которых запутывается человек, преследование Эросомявляется одним из видов мании преследования» [345, s. 280]. В то же время Г.Гауптман подчеркивал, что именно «любовь приводит к обновлению души, безлюбви нет жизни, нет религии» [345, s.
260]. Любовь, по Г. Гауптману,286способствуя познанию первоединого, раскрывает мистериальную суть мира имистериальную суть человеческой души. Иными словами, любовь необходимопонимать как «Philia», которая предполагает чувственный Эрос, но не сводится кнему.Творческим воплощением подобных мыслей драматурга и является встречаГенриха и Оттегебе.
Рыцарь определяет свое чувство к Оттегебе как злуючертовскую шалость («das war des Teufels schlimmstes Bubenstück» [42, s. 102]),дьявольское искушение, не подпускает девушку к себе, бросает в нее камни,понимает, что не выдержит долго, хочет ее обнять, в итоге бежит от нее, считая,что поражен ужасным проклятием («bin ich von ärgsten Fluch versehrt» [42, s.
102]).Ключевое слово третьего действия – «заблуждение» (das Irrtum). Генрих отрексяот прошлого, от «золотого времени» «damals», приходит к осознанию настоящегокак «Irrtum», мистериальная задача героя – обрести в будущем духовный приют,кров, убежище («Obdach»). Он постоянно ищет его: сначала в шварцвальдскихгорах, потом в лесу, наконец, решается пойти с Оттегебе в Солерно, недогадываясь,чтодорогавнешнего«Obdach»–мнимая,нежизненная,неприродная, небожественная. Душевное успокоение наступает только послеобретения «Obdacht» внутреннего.Понятие внутреннего «Obdacht» является ключевым в автобиографическомпроизведении Г.
Гауптмана «Книга страсти». Стремление к нему – это стремление«к дому, теплу и уюту, в первую очередь духовному», что в сознании драматургасвязывается «с успокоением души, с обретением катарсической гармонии» [345, s.134]. Г. Гауптман теряет душевный покой, когда, как он пишет, «жизньнапоминает страшный гротескный танец, быстрый, непонятный и неведомый»[345, s. 135].
«Книга страсти» в связи с подобным восприятием бытия можетпрочитываться как история духовных поисков, которые не могут быть завершены.Не случайно Г. Гауптман почти в самом финале своего автобиографическогопроизведения «Книга страсти» дает эпиграф из Канта. Кенигсбергский философрассматривает категорию Дома не как вещь в себе, а как особое явление,представление, трансцендентное обозначение неведомого («Das Haus ist gar kein287Ding an sich selbst, sondern nur eine Erscheinung, Vorstellung, deren transzendentalerGegenstand unbekannt ist» [345, s. 407]).
Дом, приют, кровь – это, считает Г.Гауптман, «существительные, служащие речевыми знаками для определенияособых свойств душевной жизни. Они являются основой для определениятрансцендентальной сути вещей» [345, s. 413]. Такую основу и необходимопознать рыцарю Генриху.Что касается естественной религии, то на мистериальной стадии «Irrtum»Генрих близок к ее постижению. Оно заложено в самой основе экзистенциальногобунта.
Генрих говорит патеру Бенедикту, что бог был с ним до того момента, покане пришел патер, служитель церкви прогнал его:Ich weiß, weiß, das er lebt!Und wahrlich, er war bei mir, eh' ein Mönchkam und ihn hier vertrieb. Ja, ja, so ist' [42, s. 90].Как видно, Генрих бунтует против бога патера Бенедикта, того бога,кровавую жертву которому готова принести Оттегебе. Генрих предчувствуетсвоего личного бога, он бог жизни, бог любви, а не смерти. «Бог во мне, а я в боге<…> в божество верят, чтобы божеством быть», – писал Г. Гауптман, размышляяоб истинной здоровой вере, мечтая об «обновлении современной религиипосредством внесения в нее значительной доли языческих умонастроений» [344,s.
536]. Античный Христос определяется Г. Гауптманом как «буколический бог,вобравший в себя страдания Деметры и Диониса-Загрея» [348, s. 165]. АнтичныйХристос для Г. Гауптмана «связан с религией солнца, зримо проявляется через еекульт» [351, s. 17]. О подобной религии Генрих пытается рассказать патеру, онговорит несколько путано, ему самому пока далеко не все ясно. Доминируетпротивопоставление «"тот" (официальный) бог – "этот" (личный)», что находитвоплощение в бунте против «того» бога.Итогом такого умонастроения героя становится особое внутреннееброжение – Г. Гауптман определяет его как «состояние, лишенное лирики» [345,s.
222]. В душе Генриха созревает темное решение – он готов принять жертвуОттегебе, подчиниться ее решению, которому столь долго сопротивлялся –288избавиться от проказы ценою ее гибели. Между тем, начиная с этого момента,можно говорить о весьма ощутимом внутреннем повороте, который вершится вдуше Генриха – он постигает естественную «солнечную» религию, в основекоторой лежит слияние языческой религии и учения Христа. Такая созидательная,как называет ее драматург, религия проникает в сознание постепенно, процессдушевного обновления всегда мучителен, сила переживаний безмерна.Столь сложный внутренний процесс Г. Гауптман представляет через образогня, который является центральным в четвертом действии. В груди Генрихаполыхает ядовитое пламя, он жаждет напиться студеной воды, чтобы потушитьего («gieb mir Wasser das ich die giftig stechenden Flammenzungen <…> ausloschenkann» [42, s. 56]), но спасения от пламени нет, оно полыхает изнутри.
В устаГенриха Г. Гауптман вкладывает своеобразную молитву – он просит неведомогоему пока бога потушить все муки света в черной траве темноты («losch alle Qualdes Lichts im schwarzen Schotz» [42, s. 56]), солнце бушует в голове подобнозмеям, света он боится, свет ужасен, дневное светило бросает в него своиотравленные стрелы, Генрих горит в огненном круговороте, который тащит его засобой сквозь лес («als war ich selbst ein Brand <…> und brennend durch die Wälderfährt» [42, s. 57]).Огонь и свет являются важными составляющими поэтической картины Г.Гауптмана. М. Фик, обращая особое внимание на данные образы, усматриваетсильную связь с амбивалентным принципом Я. Бёме.
«Огонь и Вода вместесоставляют световой принцип в произведениях Г. Гауптмана. Он понимаеттеософию как науку об основных жизненных категориях» [315, s. 252]. По этомуповоду можно сказать следующее. Несомненное влияние средневекового мистикана Г. Гауптмана не может исчерпать герменевтического анализа, с помощьюкоторого необходимо рассмотреть эту сцену.
Ее многогранность и широтавыявляют сложную образную символику, объяснение которой может быть дано вконтексте размышлений Г. Гауптмана об Античности.Называя античную религию, как и многие его современники, природной иестественной, признавая величие мистериальной философии древности, Г.289Гауптман в «Бедном Генрихе» творчески воплощает духовное содержаниеязыческой веры.
Он подчеркивает, что в философии Платона его наиболеепривлекает идея образования высших богов из огня. Немецкий драматург имеет ввиду диалог Платона «Тимей», в котором «божественный род являл взорувысшую блистательность и красоту, безупречность и округлость <…>» [211].Огонь, следовательно, являет для Г.
Гауптмана нечто совершенное, связан сприродной античной религией, с культом солнца, с богом Гелиосом, подобным вмистериальном значении (первозданной солнечной энергии) богу Дионису. Натаких соответствиях и строится, по Г. Гауптману, божественная мистерия – этовсегда движение к свету: « <…> человек возвращается из глубокой ночи к свету,из темноты в широкую сферу приходящего света» [353, s. 341].
Подобноедвижение к свету наделено особым видением – «мистериальный свет огня сияетне для глаз, а для чувств» [353, s. 338]. Поэтому огненное мистериальноепосвящение – явление больше внутреннего плана («innerliche Weihen»), а невнешнего ритуального действия. «Мистериальный огонь раскаляет душу, онасгорает, <…> но возрождается для новой жизни, руководимой твердой, <…>творческой божественной рукой» [348, s. 147].В огне для Г.
Гауптмана, таким образом, раскрывается сущностьмистериальной идеи85. Огонь «высвечивает темные тайники души, способствуетсамораскрытию, выводит на дорогу познания, высокого духовного бытия» [348, s.68]. В отношении героя Г. Гауптмана рыцаря Генриха можно говорить об особойогненной реакции души. Генрих и боится света, и стремится к его пламени,страшные душевные муки, представленные через образ огненного круговорота, откоторого герой не может избавиться, огненные стрелы, исходящие от Солнца,приводят к страданиям, к желанию вновь погрузиться в душевную темноту, всмерть, в пропасть, в ничто, но и пробуждают радость жизни, предчувствиянового бытия.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
