Диссертация (1168532), страница 72
Текст из файла (страница 72)
Оп. 2. Д. 48е. Л. 7–9.4Там же. Л. 7 об.5См.: Половцов А.А. Указ. соч. С. 497–498.6См.: [Витте С.Ю.] Указ. соч. Том 2. С. 351.12328Дурново не пойдет ни на какие уступки1. Однако изданное 21 ноября 1905 г.распоряжениеонеобходимостипрекращениязабастовкипочтово-телеграфных служащих под угрозой увольнения, которое В.И. Гурковпоследствии назвал «поворотным пунктом революции 1905 г.»2, далосьминистру внутренних дел не легко. По воспоминаниям И.И. Толстого, П.Н.Дурново, как и С.Ю. Витте в подобных случаях, колебался между крайнимимерами и уступками бастующим3, но был твердо убежден в необходимости такили иначе покончить с забастовкой. Именно это ясное видение П.Н.
Дурновоконечной цели привело к тому, что председатель Совета министровфактически предоставил ему карт-бланш на борьбу с революционнымдвижением4.И случай проявить себя не только министру внутренних дел, но и другимруководящим чиновникам и военнослужащим вскоре представился. Еще 15ноября 1905 г. П.Н. Дурново получил письмо от своего однофамильца,московского генерал-губернатора, в котором тот буквально требовал «дляпредотвращения крупных беспорядков в будущем <…> немедленно, хотя бына время удвоить состав полиции города Москвы, значительно усилитьместный гарнизон и выслать из Москвы в отдаленные губернии или содержатьпод стражей, впредь до совершенного успокоения столичной жизни, тех лиц,которые производят беспорядки»5.
В противном случае генерал-губернатор неручался за то, что порядок в Москве мог быть когда-либо восстановлен игрозил уйти в отставку в случае неисполнения предложенных им мер6. Вскореугроза П.П. Дурново стала реальностью, однако его преемник Ф.В. Дубасов небыл оригинален в своих запросах в Петербург: речь вновь шла о том, чтобынаправитьвМоскву изстолицыдополнительные военныечасти7.См.: Половцов А.А. Указ. соч. С. 497.Гурко В.И. Указ. соч. С.
844.3Сохранились свидетельства о том, что в начале ноября 1905 г. министр внутренних дел всерьез опасалсяза свою жизнь, полагая, что он мог стать жертвой террористического акта (РГИА. Ф. 1276. Оп. 1. Д. 15. Л. 33об.).4См.: [Толстой И.И.] Указ. соч. С. 206–207.5ГА РФ. Ф.
826. Оп. 1. Д. 106. Л. 1 об.6Там же. Л. 2.7См.: [Витте С.Ю.] Указ. соч. Том 2. С. 302.12329Главнокомандующий войсками Петербургского военного округа великийкнязьНиколайудовлетворитьНиколаевичпросьбуФ.В.официальноДубасовамотивировалнеобходимостьюсвойотказобеспечитьбезопасность царской семье, а в среде высших сановников совсем не стеснялсяв выражениях, говоря: «Что же касается Москвы, то пусть она пропадает. Этоей будет урок. Когда-то Москва была действительно сердцем и разумомРоссии, теперь это центр, откуда исходят все антимонархические иреволюционные идеи. Никакой беды для России от того, если Москвуразгромят, не произойдет»1.В среде высшей бюрократии бытовала и иная версия того, почемуправительствофактическинепрепятствовалооткрытойподготовкемосковского вооруженного восстания.
По утверждению В.И. Гурко, С.Ю.Витте «задумал покончить с революцией одним ударом, а именно позволитьМосковскому восстанию выступить наружу, благо оно должно былопроизойти вдали от его места пребывания, и затем дать предметный урокнаселению и одновременно расправиться со всеми наиболее деятельнымиглаварями революции»2.План председателя Совета министров, даже если он и существовал вдействительности, а его действия (или их отсутствие) не были продиктованыдефицитом военной силы, работал со скрипом. И не только в связи сожесточенным сопротивлением восставших в Москве, но и ввиду того, чтоположение самого С.Ю. Витте при дворе становилось все менее прочным.Когда чаша весов в ходе московского вооруженного восстания уже склоняласьв сторону правительственных войск, у Николая II состоялся весьмапримечательный разговор с бароном А.А. Будбергом, по долгу службырегулярно контактировавшим с императором.
На замечание А.А. Будберга отом, что в Москве «нужно действовать еще интенсивнее; нужен пример на всюРоссию, а пока <…> победа правительства недостаточно определилась»,12Там же. С. 303.Гурко В.И. Указ. соч. С. 852.330государь заметил, что в ходе состоявшейся у него в тот же деньполуторачасовой беседы с С.Ю. Витте председатель Совета министроввыражал страстное желание лично отправиться в Москву для того, чтобысвоими руками осуществлять репрессию против революционеров. «Вы быпослали», – ответил А.А.
Буберг. Он призывал императора не доверять С.Ю.Витте: «Поверьте, что это только слова, для Вас сказанные, и в душе он противрепрессий». Николай II сказал, что его сомнения на этот счет развеял быофициальный правительственный акт, «призывающий всю благомыслящуюРоссию на подавление смуты». А.А. Будберг вновь возражал императору,утверждая, что появление подобного документа ни в коей мере несвидетельствовало бы об истинных настроениях самого С.Ю. Витте, «так как,во-первых очевидно, документ будет составлен мягко, извиняясь передрадикалами, а во-вторых он будет всем говорить, что Вы его заставили этосделать».
Барон даже предлагал Николаю II немедленно отправить С.Ю. Виттев отставку, а на вопрос императора о том, кем его заменить во главеправительства, уже не в первый раз назвал кандидатуру экс-министра юстицииН.В. Муравьева. По словам А.А. Будберга, даже «посредственность», вродеА.Д. Оболенского, в качестве председателя Совета министров была быменьшим злом, чем «такой опасный человек», как С.Ю.
Витте. Тесная связьпоследнего с революционным движением не вызывала у собеседникаимператора сомнений, а потому С.Ю. Витте сделал бы все возможное, чтобырепрессии шли на спад. «Самое меньшее – отправить его за границу. Лучшебы его арестовать». «О да!», – восторженно воскликнул император1.Двойственность положения С.Ю.
Витте объяснялась тем, что будучиубежден, что «одними пулями все равно управлять нельзя», председательСовета министров целиком и полностью зависел от П.Н. Дурново, уверявшего,что в случае предоставления ему полной свободы действий революция былабы окончательно подавлена не только в Москве, но и во всей России2. А12ГА РФ. Ф.
859. Оп. 1. Д. 11. Л. 11 об.–12 об.См.: Коковцов В.Н. Указ. соч. С. 114.331поскольку С.Ю. Витте время от времени возражал министру внутренних дел,когда тот вновь заводил разговор о том, что «с революционерами нечегоцеремониться: “к стене их и расстрелять”», то и в придворных кругахсложилось стойкое убеждение, что именно П.Н. Дурново – «истинныйспаситель отечества», который, в отличие от С.Ю. Витте, твердо знал, какпобедить революцию1.В историографии весьма распространено мнение о том, что послеподавления московского вооруженного восстания в риторике председателяСовета министров произошел очевидный переход«от либеральныхдеклараций к поощрению карательных мер»2. Отчасти такое представлениебазируется на оценке деятельности С.Ю. Витте Николаем II, писавшим в тедни Марии Федоровне, что «Витте после московских событий резкоизменился, теперь он хочет всех вешать и расстреливать»3. Отчасти обизменении политических взглядов премьера свидетельствовали пометы,оставленные им в течение осени и зимы 1905 г.
на различных записках,продолжавших поступать в Совет министров. Если еще в октябре С.Ю. Виттевидел выход из политического кризиса преимущественно в созывеГосударственной думы, то уже месяц спустя и, в особенности, послеМосковского вооруженного восстания у него вызывали сочувствие болеерадикальные, репрессивные меры, предлагаемые его корреспондентами:издание карательных законов против забастовок, применение военнополевого суда за порчу железнодорожных путей и телеграфа, а такжевременные, до успокоения страны, ограничения свободы слова, печати,См.: [Толстой И.И.] Указ.
соч. С. 208. Положение С.Ю. Витте было подорвано еще и темобстоятельством, что поначалу он старался всячески публично дистанцироваться от применения силы, всерепрессии «сваливая на Дурново» (Любимов Д.Н. Указ. соч. С. 364). Справедливости ради стоит заметить, чтосреди отдельных современников бытовала и противоположная точка зрения. В частности, А.В. Еропкинутверждал, что С.Ю. Витте сознательно «предоставил» Дурново «убрать» «революционную накипь, сор послебури», когда революция (в первую очередь, в Сибири и в деревне) уже завершилась (См.: Еропкин А.В.Записки члена Государственной думы: Воспоминания. 1905–1928. С. 32).
Однако популярностью такиесоображения не пользовались.2Корелин А.П., Степанов С.А. С.Ю. Витте – финансист, политик, дипломат. М., 1998. С. 220.3Цит. по: Королева Н.Г. Первая российская революция и царизм. Совет министров России в 1905–1907 гг.М., 1982. С. 66.1332союзов и собраний1. Вообще же, если судить по тону некоторых записок,направленных на рассмотрение Совета министров (и лично С.Ю. Витте) вноябре 1905 г., российское общественное мнение к тому моменту сильноожесточилось против революционеров. Ненависть к ним проникала вдворянскую, мелкобуржуазную, мещанскую среду.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
