Диссертация (1168532), страница 67
Текст из файла (страница 67)
Л. 2 об.Там же. Л. 3 об.–4.3См.: Революция 1905–1907 гг. в России: документы и материалы. Высший подъем революции 1905–1907гг. Вооруженные восстания. Ноябрь–декабрь 1905 года. Часть первая. С. 147–150.4См.: Совет министров Российской империи. 1905–1906 гг. Документы и материалы. С. 56–58.12306Предоставлениерабочимизбирательногоправаявлялосьдляправительства, во многом, вынужденной мерой. То обстоятельство, чтоданный шаг был вызван заметным ростом антиправительственных настроенийв рабочей среде не отрицал и новый министр торговли и промышленностиВ.И. Тимирязев.
Однако, чтобы не допустить дальнейшей радикализациинастроений рабочих, он предлагал в ходе Царскосельских совещанийпредоставить право участвовать в выборах не только организованным группамфабрично-заводских, горнозаводских и горных рабочих, но и мелкимслужащим (членам судовых команд, артелей и т. п.)1. При этом министрнастаивал, что легальный, парламентский социализм представлял бы гораздоменьшую опасность для государства, чем те же идеи, только искаженныереволюционными агитаторами и распространяемые в ходе тайных собранийрабочих кружков.
«…когда мы достигнем созыва Думы, то рабочие в еесоставебудутсоциалистами–да,нореволюционерами–нет.Социалистические учения неотразимы и имеют приверженцев во всехпарламентах», – успокаивал царя и сановников В.И. Тимирязев2. Они, однако,рискнуть не решились.Вообще готового решения рабочего вопроса на рубеже 1905–1906 гг. увласти не было потому, что представители высшей бюрократии вынужденооказывались перед постоянным выбором между насущной необходимостьюрепрессий и стратегической – реформ. С одной стороны, в ноябре 1905 г.власть была обеспокоена стремлениями революционеров вооружить рабочих,и применительно к Москве это беспокойство оказалось совершеннонебезосновательным3.
С другой стороны, министр народного просвещенияИ.И. Толстой сформулировал в начале 1906 г. основные положенияпрограммы решения рабочего вопроса, к реализации которых правительствубыло необходимо приступить как можно скорее: «издание законов о рабочихСм.: Русский конституционализм: от самодержавия к конституционно-парламентской монархии. С. 52.Там же. С. 69.3О том, что снабжение рабочих оружием производилось с целью «скорейшего устройства вооруженноговосстания» Д.Ф.
Трепов докладывал Николаю II еще 17 ноября 1905 г. (См.: Совет министров Российскойимперии. 1905–1906 гг. Документы и материалы. С. 49).12307снормированиемпродолжительностирабочегодня,работынесовершеннолетних и женщин, а также разработка вопроса о страховании, опрофессиональных союзах и т. д.»1. Правда, сам И.И. Толстой допускалважнейшую оговорку, что эти и другие преобразования возможно былоосуществить лишь в том случае, если «конституционная форма правления»являлась «ныне совершившимся фактом», в чем в условиях максимальногообострения революционного кризиса в конце 1905 г. возникали сомнения дажеусоздателейиубежденныхсторонников«октябрьскойроссийскойконституции».«Кровавое воскресенье» не стало для современников первым аккордомреволюции. Лишь единицы в полной мере осознавали, что 9 января 1905 г. былнанесен мощный удар не столько имиджу самого Николая II, сколькопрестижу образа правителя в глазах его подданных.
Между тем этот образявлялся одной из ключевых форм системы мифотворчества, определявшеймогуществогосударства–имперскойкультуры2.Образправителяформировался в том числе посредством официальных мероприятий, когдамонарх появлялся перед народом. И отказ Николая II принять петициюрабочих уронил престиж власти даже больше, чем трагедия на Ходынскомполе, когда такое появление все-таки состоялось.Именно поэтому после «кровавого воскресенья» и сам Николай II, и егоокружение всячески стремились компенсировать понесенные самодержавиемрепутационные потери.
Реформы же, несмотря на наличие в среде высшейбюрократии (в особенности, у «профильных» министров) более-менееопределенных представлений о направлении и содержании преобразований вобласти рабочего законодательства, отошли на второй план.Рабочий вопрос в 1905 г. не решался еще и потому, что на этапевозникновения революционного кризиса выступления рабочих не связывалисьЦит. по: Ананьич Б.В. И.И. Толстой и С.Ю. Витте в Совете министров (ноябрь 1905–апрель 1906) // ТрудыОбъединенного научного совета по гуманитарным проблемам и историко-культурному наследию. 2006 /Санкт-Петербургский научный центр РАН. СПб., 2007. С.
61–62.2Подробнее см.: Рибер А. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительнойперспективе. Сборник статей / под ред. А.И. Миллера. М., 2004. С. 18–19, 21–22.1308в верхах с общим ростом политической нестабильности в стране, считаясьвполне традиционной проблемой для России. Общественное мнение тоже неслишком активно давило на власть, бросив основные силы на реализациюпроекта народного представительства. Когда же вовлечение рабочих вреволюционноедвижениедостиглоугрожающихразмеров,кпреобразованиям приступить не решились, стремясь в первую очередьзащитить власть от вооруженного захвата руками самих же рабочих.
В итогепроводить еще не конца продуманное решение рабочего вопроса в жизньпредстояло тем, кто уже в 1905 г. вполне осознавал революционный, а несугубо экономический характер рабочих волнений.Революционныйкризисв1905г.совсейочевидностьюпродемонстрировал властям неэффективность предшествовавшей политики вотношении рабочих. Преобразовательная стратегия министра финансов В.Н.Коковцова, хоть и натолкнулась в конце 1905 г. на стремительно возраставшийсреди сановников запрос на репрессию, определила угол зрения, под которымвласть смотрела на решение рабочего вопроса в дальнейшем.309§3.5. Проекты силового преодоления революционного кризисаВ последние годы отечественные и зарубежные исследователи все чащерассуждают о Революции 1917 г.
и Гражданской войне в России сквозь призмупроблемы насилия1, в то время как события Первой русской революции висториографии под данным углом практически не рассматриваются. Этовыглядит особенно странным с учетом того, что несмотря на существенныеразличия в сценариях революций, именно в 1905 г. страна впервыестолкнулась с маленькими гражданскими войнами.В начале ХХ в. Россия, выражаясь языком Д. Норта, относилась к числуестественных государств, правители которых не были свободны в принятиирешений, а власть была рассеяна между различными группами внутриполитической элиты, с которыми лидер стремился сохранить коалицию, чтобыне допустить краха режима2. Поэтому проблема применения насилия иконтроля над ним ложилась на представителей высшей бюрократии и главнымобразом зависела от структуры взаимоотношений между отдельнымивлиятельными сановниками.
И тут возникало немало трудностей. С однойстороны, говорить о наличии устойчивой коалиции правителя и элит в Россиив начале ХХ в. не приходилось – бюрократия не до конца отождествляла себяс режимом, чаще оппонируя самодержавию, нежели безоговорочно вставая наего сторону3. С другой стороны, отнюдь не все чиновники в 1905 г. осознавали,что имеют дело не просто с отдельными вспышками социальных беспорядков,которые было необходимо так или иначе подавлять, но с куда более серьезнойпроблемой – угрозой распада системы управления.См.: Герварт Р., Хорн Д.
Большевизм как фантазия: страх перед революцией и контрреволюционноенасилие (1917–1923 годы) // Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировойвойны. 1917–1923 / Сборник статей; ред. Р. Герварт и Д. Хорн. М., 2014. С. 63–80; Розенберг У.Г. Революцияи контрреволюция: синдром насилия в гражданских войнах России (1918–1920 годы) // Там же. С.
35–62;Пантин И.К. Революция и насилие (в защиту исторического подхода к оценке Октябрьской революции) //Общественные науки и современность. 2017. № 1. С. 147–148.2См.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки дляинтерпретации письменной истории человечества / пер. с англ. Д. Узланера, М. Маркова, Д. Раскова, А.Расковой.
М., 2011. С. 145, 148.3См.: Соловьев К.А. Бюрократия versus бюрократия: парадоксы государственной службы в России в концеXIX – начале XX веков // НЛО. 2017. № 2. С. 119–120.1310Именно поэтому сразу же после 9 января в Петербурге впервыепрозвучала мысль о том, что наилучшим средством для выхода страны изкризиса стал бы переход к диктатуре. Однако в начале 1905 г. диктатураотнюдь не ассоциировалась с репрессией. Предлагая В.Б.
Фредериксу какможно скорее определиться с кандидатурой человека, который единоличноосуществлял бы координацию всех мер противодействия революционномукризису, А.А. Мосолов отдавал предпочтение фигуре Д.Ф. Трепова во многомввиду умения последнего, в должности московского обер-полицмейстера,справляться с массовыми протестными движениями и избегать при этомкровопролития1.Собравшиеся 10 февраля 1905 г.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
