Диссертация (1168532), страница 68
Текст из файла (страница 68)
на заседание Комитета министровчиновники в один голос говорили о неэффективности репрессивной политикивотношенииреволюционногодвижения,проводившейсясначалацарствования Александра III2. Особенно рьяно выступал занимавший посттоварища министра внутренних дел П.Н. Дурново, предлагавший ограничитьили вовсе запретить административную высылку, поскольку высылаемыеводворялись не в губерниях, находившихся на положении усиленной охраны,а преимущественно в губернских городах, оказывая неблагоприятноевоздействие на местных жителей. Также П.Н.
Дурново призывал отказаться отарестов отдельных обывателей и производства домашних обысков пораспоряжениям местной полиции, представлявших собой широкое поле длявсевозможных злоупотреблений3. Оценку П.Н. Дурново полностью разделяли признавал «всецело соответствующей действительности» министр юстицииС.С. Манухин, а С.Ю.
Витте резюмировал, что власти было необходимоприбегать к репрессивным мерам лишь в крайнем случае, для ликвидации«известных нездоровых накипей, могущих возмутить ровную поверхностьСм.: Мосолов А.А. Указ. соч. С. 119–121.См.: Царизм в борьбе с революцией 1905–1907 гг. С. 32–33.3Там же. С. 34–37.12311нормальнойобщественнойжизнистраны»1,ноникакнедляихпредупреждения.Исключительные законоположения, по мнению чиновников, безусловнотребовали пересмотра. В резолюции Комитета министров признавалось, что«успело вырасти целое поколение, которое не видало иного порядкаподдержания общественного благоустройства и лишь по книгам знает обобщих законах Российской империи»2. Чтобы не допускать произволапризванныхпротивостоять«крамоле»государственныхслужащихнеобходимо было не только ограничить возможность применения имичрезвычайных полномочий во времени и пространстве, но и законодательнозащитить права и свободы находящихся вне подозрений в нарушенииобщественного спокойствия граждан Российской империи3.Предлагавшиесямерыполностьюсоответствовалипроектуимператорского указа Комитету министров о предстоящих реформахвнутренней жизни страны4.
Однако позиция самого Николая II в отношениирепрессий была иной. В литературе ранее отмечалось, что после убийствавеликого князя Сергея Александровича «у Николая оказался заготовленныйтекст манифеста с призывом к применению всех средств борьбы среволюционным движением, и Булыгину пришлось удержать царя от егоиздания»5. Однако наиболее красноречиво об истинных взглядах императорасвидетельствуют собственноручно оставленные им на различных документахрезолюции.
Так, Николай II искренне недоумевал по поводу даннойРоссийским телеграфным агентством оценки прошедшего в конце марта 1905г. заседания московского педагогического общества, на котором, помимоТам же. С. 38.Там же. С. 42.3Там же.4РГИА. Ф. 727. Оп. 1. Д. 8. Л. 2 об.5Ганелин Р.Ш. Царизм после начала Первой русской революции (акты 18 февраля 1905 г.). С.
99. Своюроль в том, чтобы остановить царя от решительного объявления войны революционерам сыграл и А.А.Клопов, который 12 февраля 1905 г. писал Николаю II, что «средством к выходу из нынешнего тяжкогокризиса может служить ни диктатура, ни произвол и усмотрение, ни усиление полицейского сыска, ни арестыбез конца, ни ссылка людей с независимыми убеждениями, а внимание правительства к наболевшим нуждамнарода, обращение его с доверием к обществу, не менее правительства заинтересованному в государственномпорядке и спокойствии» (Тайный советник императора. С. 339).12312сбора средств «на пропаганду среди рабочих» и «на вооружение»,обсуждалась «необходимость реформы женских институтов, а именнопредоставление воспитанницам большего общения с внешним миром иулучшения состава классных дам», отметившим «ребяческий характер» такихзаседаний.
Поставив напротив этого суждения редкие для себя тривопросительных знака, император категорично резюмировал, что «очень порапрекратить подобные безобразия!»1. Читая доклад Д.Ф. Трепова о волненияхземских врачей Балашовского уезда Саратовской губернии в июле 1905 г.,Николай II не разделял сожаления докладчика о применении казаками силы вотношении врачей, которых они, сопровождая на вокзал, побили нагайками.«Очень хорошо сделали», – возразил Д.Ф.
Трепову на полях докладаимператор2.О том, можно ли одолеть смуту силой, в первой половине 1905 г. активноспорили и в обществе. Умеренно-либеральная его часть была солидарна счиновниками в том, что власть ни в коем случае не должна была давать волюрепрессии. С.Н. Трубецкой еще в конце ноября минувшего года предупреждалП.Д. Святополк-Мирского о том, что даже такая безусловно необходимаямера, как отмена положения чрезвычайной охраны, не дала бы мгновенногоэффекта. Авторитет самодержавия был настолько низким, что полностьювосстановить его не могла даже самая либеральная мера. Обществосочувствовало революционерам больше, чем власти, которая с ними боролась,что наглядно показало то равнодушие, с которым в России воспринялиубийство В.К. Плеве, – подчеркивал С.Н. Трубецкой3. В.И. Ковалевский и нерассчитывал на то, что император решится совсем отказаться отисключительных законов и призывал к отмене хотя бы тех статей положенияусиленной охраны, которые предполагали применение обысков, арестов иадминистративной высылки4.
Другой пункт программы В.И. Ковалевского –ГА РФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 562. Л. 9.Революция 1905 года и самодержавие. С. 102.3См.: Революция 1905 года. Материалы и официальные документы. С. 24.4См.: Из архива С.Ю. Витте // Красный архив. 1925. Т. 4–5 (11–12). С. 113.12313объявление политической амнистии – считали несбыточным даже тесановники, которые в целом сочувствовали его проекту и благодаря которымон в итоге попал на стол к императору1.Правые, напротив, громогласно требовали навести в стране порядок.
Иесли поначалу их рецепты сводились к тому, чтобы строго придерживатьсязаветам начала царствования Александра III, когда «внутренней смуте», пословам В.А. Грингмута, были противопоставлены законность и порядок2, товскоре их риторика ужесточилась. А.А. Киреев считал необходимым точечнои сурово наказать революционеров-подстрекателей петербургского шествиярабочих, в то же время опасаясь, что на «умелую», а не повальную репрессиювласть как раз и не была способна3.Но неслыханную популярность приобрела в консервативных кругахидея диктатуры. В роли диктатора, который не побоялся бы решительнобороться с «крамолой», конечно, видели Д.Ф. Трепова. О нем говорили вправомонархических салонах4, его кандидатура, пусть и иносказательно,лоббировалась в печати5.
После назначения великого князя НиколаяНиколаевича председателем Совета государственной обороны А.А. Киреевсожалел о том, что диктаторскими полномочиями (а, по его мнению, вусловиях нарастания революционного кризиса «диктатура» бы вскоренеминуемо переросла из военной в «общую») был наделен не Д.Ф. Трепов6.Неудачи на фронте только подогревали стремления правых к диктатуре.21 мая 1905 г.
царю была подана составленная Б.В. Никольским тремя днямиранее записка7, поводом к которой послужил исход Цусимского сражения. Б.В.Никольский прогнозировал рост «крамольного движения» в связи с военнымиТам же. С. 108.См.: Грингмут В.А. Объединяйтесь, люди русские! С. 167–168.3См.: [Киреев А.А.] С. 21.4См.: Богданович А.В. Указ. соч. С. 267.5См.: Грингмут В.А. Объединяйтесь, люди русские! С. 246–244; [Он же] Собрание статей ВладимираАндреевича Грингмута.
Политические статьи: Выпуск III–IV. С. 186–187, 239.6См.: [Киреев А.А.] Указ. соч. С. 53. Хотя Д.Ф. Трепов, по мнению А.А. Киреева, и не был человекомвыдающихся способностей, его кандидатура на роль «маленького диктатора» представлялась одному изорганизаторов «Отечественного союза» вполне подходящей (Там же. С.
56).7Записка была составлена Б.В. Никольским 18 мая. Вечером того же дня она была слегка отредактированаавтором совместно с генералом Е.В. Богдановичем (ГА РФ. Ф. 588. Оп. 1. Д. 1277. Л. 16).12314неудачами и указывал на то, что отныне крамола представляла угрозу нетолько основам самодержавногострояРоссии, но идальнейшемусуществованию самой династии Романовых1. В противовес «парламентскойтрагикомедии» автор предлагал сделать ставку на сильную, «карательную»власть, которой, по его словам, так жаждал народ2. Главная опасность, помнению Б.В. Никольского, заключалась в том, что основным претендентом навласть в сложившейся ситуации становился председатель Комитетаминистров С.Ю. Витте, который вел «двойную игру»: «Правительству онимпонирует умением якобы ладить с оппозицией, оппозиции же онимпонирует своим высокопоставленным положением», – уверял императорапомощник генерала Е.В.
Богдановича3. В то время как отстранение С.Ю. Виттеот занимаемых им государственных должностей и его переход в открытуюоппозицию правительству лишили бы С.Ю. Витте какого бы то ни быловлияния, как во властных структурах, так и в среде, противодействующей им.Любопытно, что призывая в своей записке царя к решительным действиям,Б.В.
Никольский не особенно верил в то, что Николай II откликнется на егопризыв. Упрекая царя в глупости, невежестве и бездарности, Б.В. Никольскийна следующий день по составлению всеподданнейшей записки отметил вдневнике, что средством к спасению династии могла бы стать не толькодемонстративная казнь некоторых великих князей, С.Ю. Витте и заключениемира с Японией до разгрома на суше4, но и самоубийство самого Николая.
«Ногде ему!», – с горечью восклицал Б.В. Никольский.5Попыткичастирусскойобщественностипротивопоставитьрепрессивной риторике консерваторов идею неэффективности силовыхметодов преодоления революционного кризиса встречали решительный отпордаже отнюдь не у радикалов. По итогам проходившего в Петербурге с 12 по17 июня 1905 г.
совещания губернских предводителей дворянства былТам же. Ф. 543. Оп. 1. Д. 588. Л. 1.Там же. Л. 1 об.–2.3Там же. Л. 3.4См.: Никольский Б.В. Дневник. 1896–1918. Т. 2. С. 58.5Там же. С. 59.12315составлен всеподданнейший адрес, в котором говорилось о том, что никто вРоссии не верил, что если беспорядки приобретут еще больший размах, то ихбудет возможно подавить силой1. А, значит, власти следовало придерживатьсяпути реформ, не впадая в реакцию. На появление адреса жестко отреагировалимосковские неославянофилы. «В государствах конституционных десятой долитого, что мы переживаем, было бы достаточно для временной приостановкивсяких гарантий личной свободы и неприкосновенности, а у нас как раз принынешнихчрезвычайныхобстоятельствахПравительствоприглашаютотменить все исключительные законы.
Пусть лучше погибнет русскоегосударство, пусть торжествует анархия, лишь бы только не пострадал какойнибудь отдельный гражданин, лишь бы не было допущено какого-либонасилия или произвольного действия!», – составленная 18 июня записка«Кружка москвичей» была полна едкой иронии2.Но если Ф.Д. Самарин и его сподвижники призывали к силовомупротиводействию «смуте» в рамках действующего законодательства, то поройсреди правых звучали обращенные к правительству требования не стеснятьсяраздвигать эти рамки. Успех в борьбе с революционным движением виделсянекоторым авторам поступивших весной и летом 1905 г. в Совет министровзаписок в ограничении свободы продажи и хранения огнестрельного оружия3,возвратетелесныхнаказанийдлякрестьян4илизапретехраненияреволюционных листовок и изданий без цели пропаганды5.Однако отнюдь не все правые призывали как можно скорее объявить«белый террор», пока не наступил «красный»6.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
