Диссертация (1168532), страница 6
Текст из файла (страница 6)
Результатыисследования также могут быть использованы при разработке специальныхкурсов по истории российской общественной мысли и при подготовкеучебных пособий по истории России ХХ в.Апробация исследования. Диссертация обсуждалась на кафедреистории и теории исторической науки факультета истории, политологии иправа Историко-архивного института РГГУ. Апробация промежуточныхрезультатовисследованиямеждународныхположенияипроводиласьвсероссийскихдиссертационноговнаучныхисследованияформевыступленийконференциях.представленынаОсновныеввиде8публикаций в научных изданиях (в т. ч. 4 из перечня ВАК).Структура диссертационного исследования определяется целями изадачами исследования и состоит из введения, трех глав, заключения и спискаиспользованных источников и литературы.22Глава 1. События 1905 г. в России в оценках представителей высшейбюрократии, консервативных и либеральных общественных деятелейВ последнее время российские историки все чаще обращаются в своихработах к методологии истории понятий1.
И это неслучайно. Практическиневозможно познать прошлое, не принимая во внимание «язык эпохи» –категориальныйаппарат,которымпользовалисьсовременникидляопределения тех или иных явлений действительности. Однако, каксправедливо заметил К. Скиннер, исследователь всегда подвержен риску того,«что понятия, с которыми он работает и которые кажутся ему знакомыми,могут таить в себе неприменимость к конкретному историческомуматериалу»2. А значит эти понятия необходимо «расшифровать», выявитьсодержание, которое вкладывали в них современники, чьи оценки прошлогопорой существенно отличаются от наших представлений о нем.
При этомобъектом исследования является «не значение слов, а их использование» –контекст употребления того или иного понятия, который в конечном итоге иопределяет его содержание3.В то же время необходимость комплексного анализа понимания иприменения в рамках различных течений общественной мысли такихсистемообразующих для российской истории понятий, как «революция», былаконстатирована в отечественной историографии сравнительно недавно4.Эта проблема становится особенно актуальной, когда речь идет особытиях Первой русской революции, содержание которых по-разномуСм., напр.: Исторические понятия и политические идеи в России XVI–XX веков / под ред.
Н.Е. Копосова.СПб., 2006; Тимофеев Д.В. Европейские идеи в социально-политическом лексиконе образованногороссийского подданного первой четверти XIX века. Челябинск, 2011; «Понятия о России»: К историческойсемантике имперского периода: В 2 т. / под ред. А.И. Миллера, Д.А. Сдвижкова, И. Ширле. М., 2012;Марасинова Е.Н. «Закон» и «гражданин» в России второй половины XVIII века: Очерки историиобщественного сознания.
М., 2017; Кром М.М. Рождение государства: Московская Русь XV–XVI веков. М.,2018. С. 191–232; Соловьев К.А. Политическая система Российской империи в 1881–1905 гг.: Проблемазаконотворчества. М., 2018. С. 19–68.2Скиннер К. Значение и понимание истории идей // Кембриджская школа: теория и практикаинтеллектуальной истории / сост.
Т. Атнашев, М. Велижев. М., 2018. С. 84.3Там же. С. 95–96.4См.: Шелохаев В.В. Состояние современного историографического поля российского либерализма иконсерватизма // На разные темы / В.В. Шелохаев. М., 2016. С. 411–412.123оценивалось как на различных уровнях системы государственного управленияРоссийской империи, так и в обществе. Император, крупнейшие сановники,представители«второгоэшелона»высшейбюрократии,атакжеобщественные деятели различных убеждений зачастую не сходились воценках революционного кризиса, с которым страна столкнулась в 1905 г.
Даи сами их оценки постоянно менялись в зависимости от множества факторов.Анализ рефлексии современниками вопроса о том, с какого момента можноговорить о внутриполитическом кризисе начала ХХ в. в России как ореволюции, попытки которого в российской исторической науке ужепредпринимаются1,позволяетточнеевыявитьхарактерсоциально-политических потрясений, предопределивших начавшуюся в 1905 г.трансформацию всей политической системы страны. Подобный подходспособствует решению и другой, не менее актуальной для современнойотечественной историографии предреволюционного периода задачи –преодолению «презумпции виновности», которая зачастую накладываетсяисследователями на представителей власти и общества в зависимости отполитических пристрастий самих историков2.Но прежде чем приступать к анализу восприятия современникамисобытий 1905 г.
в России, необходимо в общих чертах наметить путитрансформации тех понятий, в которых определяли текущую или возможнуюполитическую нестабильность их предшественники. А они, по обыкновению,говорили о «смуте», «крамоле» и «революции».См.: Соловьев К.А.
Высшая бюрократия и общественное мнение в первую русскую революцию //Революционаризм в России: символы и цвета революции. 100-летию первой русской революции посвящается.Сб. ст. / отв. ред. А.П. Логунов. М., 2005. С. 62–74; Он же.
Революция обуславливается «слабостью защиты,а не силой нападения» // Российская история. 2016. № 4. С. 73–78; Гросул В.Я. Когда началась революция 1905года? // Там же. С. 78–81.2См.: Куликов С.В. Государственно-правовой дискурс, императорское правительство и думская оппозицияв начале ХХ века // Власть, общество и реформы в России (XVI – начало XX в.). Материалы научнотеоретической конференции 8–10 декабря 2003 г. СПб., 2004. С. 283.124§1.1 Понятия «смута», «крамола» и «революция» в зарубежной ироссийской политической мысли (до 1905 г.)Само по себе понятие «революции» возникло не на пустом месте.
Оноизначально аккумулировало в себе внушительный опыт прошлого, которыйранеена различныхуровняхупотребления(отобывательскогодозаконодательного) обозначался понятием «смута». Придание ему, каксовокупностигражданскихбеспорядков,правовогостатусавпервыепроизошло в земских мирах Священной Римской империи в середине XV –первой половине XVI вв.1 Долгое время использование этого понятияпомогало главенствующим имперским сословиям обозначать своих врагов.
Вэтом случае представители политической элиты говорили не о «гражданскойвойне», а использовали значительно менее определенный термин – «смута»или «возмущение»2. Причем «смуты» считались явлением куда болееопасным, чем войны с внешними врагами, ведь «в смутах нет ни главы, никакого-то порядка или последовательности»3.Среди возможных причин «смуты» на рубеже XVI–XVII вв. выделялине только социально-экономические или психологические факторы, но и«ошибки и заблуждения в области техники господства»4. Иными словами,речь шла о кризисе системы управления. Поэтому вполне логично, что уже ксередине XVII в. немецкий историк Ф.Л. Зекендорф возложил задачу борьбыс «внутренними смутами» на монарха, которому надлежало не допускать этихошибок или исправлять уже совершенные5.К началу XVIII в.
понятие «смуты» постепенно исчезло из германскогоимперского права и приобрело сугубо территориальный характер. Вместе сСм.: Бульст Н., Козеллек Р., Майер К., Фиш Й. Революция (Revolution), бунт, смута, гражданская война(Rebellion, Aufruhr, Bürgerkrieg) // Словарь основных исторических понятий: Избранные статьи в 2-х т. / пер.с нем. К. Левинсон, сост. Ю. Зарецкий, К. Левинсон, И. Ширле; научн.
ред. перевода Ю. Арнаутова. М., 2014.Т. 1. С. 575–576.2Там же. С. 591.3Там же. С. 592.4Там же.5Там же. С. 594.125этим изменилось и его значение. Отныне под «смутой» понималиобщественно-политические волнения, которые, будучи адресованы местнымвластям, все же не ставили под сомнение их легитимность. В этом заключалосьпринципиальное отличие «смуты» от «революции», которая, напротив, «имеланадрегиональный масштаб и была направлена против существующей системыгосподства как таковой»1.В конце XVIII в. понятие «смуты» наполнилось четким юридическимсодержанием и было окончательно вписано в нормы германского уголовногоправа: законодательно определялись конкретные виды правонарушений,которые квалифицировались как «смута».
Тем самым власть открытодекларировала свое право, сообразно обстоятельствам, противодействовать«смуте» политическими, судебными или военными средствами, и определяламеру наказания. При этом митингующие без разрешения «сборища» лишь вслучаеотказаразойтисьсчитались«возмущением»,авслучаепровозглашения антиправительственных лозунгов – объявлялись «смутой»(но не «бунтом» – для этого «смутьянам» нужно было иметь при себеоружие)2. Принципиально здесь то, что понятие «смуты», будучи вписаннымв общегосударственный контекст, продолжало трактоваться, как своего родадерзость, вызов власти, который зачастую бросался на местном уровне и неимел целью покушение на саму государственную власть. Другими словами –«смута» не стремилась осуществить «революцию».Похожее определение «смуты» закрепилось на рубеже XIX–XX вв.
вроссийской правовой традиции. В 1895 г. в Министерстве юстиции завершилиразработку проекта нового Уголовного уложения, которое вступило в силу в1903 г. Согласно проекту, «смута» определялась как совокупностьпостановлений «о тех государственных преступлениях и проступках, которые,как не разрушающие и не пытающиеся разрушить самого бытия государства,не соответствуют признакам мятежа и измены, но все же непосредственно12Там же. С.
603.Там же. С. 607.26нарушают внутреннюю или внешнюю государственную безопасность и темотличаются от случаев противодействия власти, создающих лишь препятствиедляправительственнойдеятельности»1.Ктакимправонарушениямотносились: «участие в преступных скопищах», «участие в противозаконномсообществе», «порицание власти и возбуждение к противодействию закону изаконным постановлениям власти и к учинению преступных деяний»,«публичное восхваление преступления или проступка», «самозванство»,«распространение вредных слухов» и «внешняя смута»2.
Точно такие же илисхожие по духу закона деяния именовались «смутой» в итоговой редакцииУложения3.Таким образом, отечественная юридическая трактовка понятия «смуты»соединила в себе две правовые традиции: романскую, в которой акцентделался на «действительном нарушении нормального хода общественной игосударственной жизни» и германскую, где во главу угла ставилось«непокорство властям»4. Более существенное влияние, однако, оказывалапоследняя. Важнейшее сходство российской «смуты» и германского «Aufruhr»состояло в том, что, будучи государственными преступлениями, ни та, нидругая не считались покушением на само государство. Они не были ни«изменой», ни «мятежом», ни тем более – «революцией».Тем не менее в большинстве немецких и русских энциклопедическихсловарных статьях о «смуте» (или различных ее синонимах) прослеживаласьобщая тенденция на однозначное осуждение данного явления. Онотрактовалось исключительно как преступление, а основной упор делался нанаказания, которые последуют по закону за те или иные открытые проявления«смуты»5.1[Кузьмин-Караваев В.Д.] Смута // Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А.
Энциклопедический словарь / под ред. проф.И.Е. Андреевского. Т. 30а: Слюз – София Палеолог. СПб., 1900. С. 581.2Там же. С. 581–584.3См.: Новое уголовное уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 1903 года. СПб., 1903. С. 50–57.4[Кузьмин-Караваев В.Д.] Указ. соч. С. 581.5См.: Бульст Н. и др. Указ. соч. С. 716, 719–720.27Однако содержание понятия «смуты» в российском политическомлексиконе рубежа XIX–XX вв.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
