Диссертация (1168532), страница 48
Текст из файла (страница 48)
19 октября 1905 г. на встрече с редакторами петербургскихТам же. С. 484.Мосолов А.А. Указ. соч. С. 136.316 октября 1905 г. Д.Ф. Трепов констатировал в своем письме Николаю II: «Однородность составаправительства, т. е. Кабинета министров, вопрос уже предрешенный, и проект изготовляется» (ГА РФ. Ф. 543.Оп. 1.
Д. 232. Л. 3).4См.: Черменский Е.Д. Буржуазия и царизм в первой русской революции. Изд. 2-е, переработ. и доп. М.,1970. С. 141–142.5Революция 1905 года. Материалы и официальные документы. С. 324.12219газет и журналов только что занявший должность премьер-министра С.Ю.Витте сетовал на фактическую невозможность правительству собраться вполном составе: «…я еще не видался ни с кем из министров. Мне необходимоговорить с разными лицами, между прочим, из Москвы и Киева, куда яразослал телеграммы еще четыре дня назад. И никто не может приехать»1. Впервые дни после обнародования Манифеста 17 октября члены Советаминистров вынуждены были постоянно менять места заседаний, опасаясьпровокаций со стороны революционеров2.В то же время было очевидно, что ключевой и незаменимой фигурой вправительстве мог считаться только его председатель.
Примечательно, чтопоначалу назначение С.Ю. Витте на пост премьера приветствовали даже егопоследовательные политические оппоненты и открытые недоброжелатели. 20октября 1905 г. В.А. Грингмут уверял читателей «Московских ведомостей»,что «диктатура графа Витте» являлась вынужденной мерой, на которую властьмогла решиться исключительно в атмосфере революционного хаоса3. Неразделяя провозглашаемые С.Ю. Витте идеи, В.А. Грингмут тем не менеевыражал уверенность в том, что он сможет справиться со смутой и призывалобщество сплотиться вокруг фигуры нового председателя Совета министров,который, подобно самому В.А.
Грингмуту, по крайней мере выступал врагом«социал-демократов, социал-революционеров и прочих анархистов всякихнаименований»4.Самому же С.Ю. Витте предстояло в самое ближайшее времяприступить к радикальному обновлению состава правительства. Цельюпланируемой премьером кадровой революции было не столько созданиеподконтрольного себе органа власти, сколько повышение его авторитета вМанифест 17 октября // Красный Архив.
1925. Т. 4–5 (11–12). С. 102.В течение недели (с 18 по 24 октября 1905 г.) заседания Совета министров поочередно проходили наквартире у Д.Ф. Трепова, в Мариинском дворце, в одном из помещений Зимнего дворца и, наконец, в домеС.Ю. Витте (См.: Редигер А.Ф. Указ. соч. С.
473).3См.: [Грингмут В.А.] Собрание статей Владимира Андреевича Грингмута. Политические статьи: ВыпускIII–IV. С. 282–283.4Там же. С. 285.12220глазах общественности, наиболее политически активная часть которой, пословам С.Е. Крыжановского, «видимо, уже почуяла портфели»1.Сразу же после 17 октября 1905 г. произошла встреча С.Ю. Витте содним из лидеров только что учрежденной Конституционно-демократическойпартии И.В. Гессеном.
Их беседа, посвященная формированию Кабинетаминистров, зеркально отразилась в мемуарах каждого из ее участников. И.В.Гессен утверждал, что камнем преткновения в вопросе о вхожденииобщественных деятелей в состав правительства, инициированным самим С.Ю.Витте, было требование «уволить наиболее неприемлемые для общественногомнения фигуры и в особенности товарища министра вн[утренних] делТрепова»2, которое С.Ю. Витте не мог или не считал возможнымудовлетворить. Умалчивая об ультиматуме кадетов, С.Ю. Витте в своюочередь вспоминал о том, что на его обещание оказать партии поддержку, еслиона отрежет «революционный хвост» и официально осудит революционеров,«орудовавших бомбами и браунингами», И.В.
Гессен также ответил отказом3.На деле же отклонение лидерами земской оппозиции предложений С.Ю. Виттевойти в состав Совета министров было вызвано их надеждой прийти к властипутем расширения полномочий Государственной думы, введения всеобщегоизбирательногоправа4;инымисловами–веройвуспехконституционалистской революции в России.Тактические расхождения главы правительства с конституционалистамибыли налицо. Это во многом побудило С.Ю. Витте обратить свой взор наумеренно-консервативныхобщественныхдеятелей.Так,должностьГлавноуправляющего землеустройством и земледелием в обновленномКабинетепервоначальнобылапредложенаФ.Д.Самарину.Однаконеобходимость считаться с правительственным курсом, который, пусть подчас[Крыжановский С.Е.] Указ.
соч. С. 78.Гессен И.В. Указ. соч. С. 207.3«Мы этого сделать не можем; Ваше предложение равносильно тому, если бы мы Вам предложилиотказаться от Вашей физической силы, войска во всех его видах», – приводил в своих мемуарах С.Ю. Виттеслова одного из лидеров кадетской партии ([Витте С.Ю.] Указ. соч. Т. 2. С. 428).4См.: Старцев В.И. Русская буржуазия и самодержавие в 1905–1917 гг. (Борьба вокруг «ответственногоминистерства» и «правительства доверия»). Л., 1977.
С. 12–13.12221декларативно, но все же выстраивался на основании положений Манифеста 17октября, не могла заставить Ф.Д. Самарина и его сподвижников этому курсусочувствовать. Отсутствие в тексте Манифеста «оговорки относительнонезыблемости основного закона империи» привело, по словам Ф.Д. Самарина,к «введению в нашу государственную жизнь принципа, противоречащегополитическому сознанию громадного большинства русского народа»1 ипослужило истинной причиной отказа московского общественного деятелявойти в правительство2.Не сумев договориться ни с либералами, ни с правыми, С.Ю.
Виттевынужден был изыскивать кадровый резерв преимущественно среди «второгоэшелона» высшей бюрократии. Впоследствии П.Н. Милюков утверждал, чтоидея составить «деловой кабинет из приличных людей», главным образом –товарищей министров, способных своей созидательной работой вернутьправительству утраченное за время кризиса доверие общества, принадлежалаименно ему. Осознавшему, что привлечь к работе Совета министровобщественных деятелей не удастся, С.Ю.
Витте не оставалось ничего, кромекак с восторгом ухватиться за предложение лидера кадетской партии3.О единстве взглядов в составленном преимущественно из чиновниковКабинете министров, который возглавлял С.Ю. Витте, также говорить неприходилось. Пожалуй, никогда прежде премьер не чувствовал себя болееполитически одиноким, чем на рубеже октября – ноября 1905 г.4 Военныйминистр А.Ф.
Редигер впоследствии вспоминал, что заседания Советаминистров проходили в атмосфере ожесточенных споров его председателя сминистром внутренних дел П.Н. Дурново5. Именно фигура последнегоОР РГБ. Ф. 265. К. 156. Д. 5. Л. 10.Указанное Ф.Д. Самариным в качестве основной причины отклонения предложения премьера «крайнеерасстройство и ослабление зрения, давно уже вынудившее» его «почти совсем отказаться от общественнойдеятельности» выглядело не более, чем отговоркой (Там же. Л.
9 об.).3См.: Милюков П.Н. Три попытки // Самодержавие и либералы в революцию 1905–1907 годов / сост. С.А.Алексеев. М.–Л., 1925. С. 54.4По свидетельству гласного Кишиневской городской думы Г. Пронина, первыми словами,произнесенными С.Ю. Витте 2 ноября 1905 г. при встрече с ним, были: «Россия с ума сошла, меня никто непонимает, а жиды – подлецы, все думают, что я стою за жидов» (РГИА. Ф.
1276. Оп. 1. Д. 15. Л. 33).5См.: Редигер А.Ф. Указ. соч. С. 474.12222послужилаещеоднимпрепятствиемдлярадикальногообновленияправительства и привлечения в его состав либеральных общественнополитических деятелей, опираясь на поддержку которых С.Ю. Витте мог быприступить к реализации заявленной им ранее программы1. Отчаявшисьсоставить кабинет из общественных деятелей, С.Ю. Витте даже в сердцахбросил в разговоре со своим доверенным журналистом И.И. Колышко фразу:«Пусть спасает Россию Игнатьев!»2.События двух последних месяцев 1905 г. вынуждали С.Ю. Виттеотказываться от многих декларируемых им ранее принципов в угодуподавлению открытых революционных выступлений и нормализацииобстановки в стране.
Так, в разговоре с одиозным в придворных кругахкадетом И.И. Петрункевичем председатель Совета министров, все еще нетеряя надежды на привлечение в его состав видных земских деятелей,утверждал, что «от единства министерства нельзя требовать безусловноготождества мнений, ибо и двух человек трудно найти во всем согласных междусобой»3.
Не добавлял единства правительству, по словам С.Ю. Витте, и тотфакт, что назначение четырех министров (двора, военного, морского ииностранных дел) производилось не председателем Совета, а непосредственноимператором4. Кандидатура же П.Н. Дурново на важнейший в условияхэскалацииреволюционногокризиса постминистра внутреннихделпризнавалась С.Ю. Витте, пусть временно, но все же оптимальной5. Именноотсутствие у премьера умения и воли руководствоваться четкими кадровымипринципами при формировании нового состава Совета министров, по мнениюкак общественных деятелей, так и ряда представителей высшей бюрократии,предопределило невысокий авторитет нового правительства не только вСм.: Кизеветтер А.А.
На рубеже двух столетий. Воспоминания. 1881–1914. С. 271–272.Колышко И.И. Указ. соч. С. 152.3Петрункевич И.И. Указ. соч. С. 433.4Там же.5Там же. С. 432. В этом решении председатель Совета министров нашел понимание и поддержку уНиколая II, ответившего на предложение С.Ю. Витте назначить П.Н. Дурново управляющим Министерствавнутренних дел следующей резолюцией: «Хорошо, но ненадолго» (Гурко В.И. Указ. соч.
С. 775).12223обществе, но и в глазах верховной власти1. Николай II открыто признавался вначале 1906 г. в недоверии к правительству. «Я не вижу, чтобы мои новыеминистры имели перед собою ясную программу и готовы были твердоуправлять страною, а не только все обещать и обещать», – сетовал императорв беседе с В.Н. Коковцовым2.Правительство С.Ю. Витте не пользовалось популярностью и вобщественных кругах. Быстрее всего разочарование настигло правых. Спустявсего пять дней после призыва оказать Совету министров поддержку в борьбес революционным движением, В.А. Грингмут так же во всеуслышание ставилпод сомнение возможность успеха правительства в этом деле3. Внаправленной Николаю II 9 ноября 1905 г. записке С.К.
Глинка-Янчевскийутверждал, что С.Ю. Витте в качестве премьера был заинтересован вдальнейшей политической дестабилизации, не переходящей, однако, в«настоящую революцию». «Но ведь когда обе стороны дойдут до исступления,а войска потеряют терпение вечно быть наготове, то революция можетвспыхнуть и помимо его желания, и, конечно, не ему уже придется руководитьсобытиями. С.Ю.
Витте в данном случае играет тройную роль только потому,что у него нет государственного ума», – уверял императора публицист4. Впрочность правительства С.Ю. Витте не верил и граф С.Д. Шереметев5, а Л.А.ТихомировназывалпроводимыеСоветомминистровмероприятия«социально-политическим тифом», «горячкой», «бредом», в то же времяоговариваясь, что вина здесь лежала не только на Совете, но и на императоре,прикотором «ничтокроме революционной“смуты” невозможно»6.Подавление Московского вооруженного восстания не заставило одного изидеологов русского консерватизма изменить свое мнение. 21 декабря 1905 г.он сетовал в письме А.С.
Суворину на то, что «само возникновениеСм.: Петрункевич И.И. Указ. соч. С. 444; Мосолов А.А. Указ. соч. С. 133.Коковцов В.Н. Указ. соч. С. 134.3См.: [Грингмут В.А.] Собрание статей Владимира Андреевича Грингмута. Политические статьи: ВыпускIII–IV. С. 287–288.4РГИА. Ф. 1276. Оп. 1. Д. 15. Л. 46 об.5См.: Дневниковые записи С.Д. Шереметьева о С.Ю. Витте. С. 160.6[Тихомиров Л.А.] Дневник Л.А. Тихомирова. 1905–1907 гг.
С. 155.12224революции» объяснялось исключительно «полным незнанием, бездействием итрусостью властей». «Наше правительство показало себя во всем бессилиигнилости. <…> С таким государством невозможно жить», – сокрушался Л.А.Тихомиров1.Деятельностью Совета министров были одинаково недовольны и левыежурналисты, и ветераны российской бюрократии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
