Диссертация (1168532), страница 34
Текст из файла (страница 34)
государю П.Н. Трубецким и В.В.Гудовичем, и в записках некоторых дворянских собраний2.Лидерыземскойоппозиции,какизвестно,приглашениянаПетергофские совещания не удостоились. Но «голос земства» на них все жезвучал. Против сословного принципа организации представительства,который был бы воспринят обществом как попытка власти защититьпривилегии дворянства, активно высказывался В.О. Ключевский. «Тогдавосстанет в народном воображении мрачный признак сословного царя. Даизбавит нас Бог от таких последствий», – проводимые историком параллелисо Смутным временем были вполне очевидны3.
В.О. Ключевский выполнял ироль главного информатора земцев о ходе совещаний, не только обсуждая сосвоим учеником П.Н. Милюковым итоги каждого заседания, но и предоставивв его распоряжение стенографические отчеты о них4. Неудивительно, чтокогда стенограммы Петергофских совещаний были впервые опубликованыВременным правительством, выступления В.О. Ключевского, который, пословам И.И. Петрункевича, еще в июле 1905 г. не мог «не почувствовать, чтоМного позже, в ходе обсуждения на совещании Совета министров 3 ноября 1905 г.
возможностипроведения такого непопулярного решения, как увеличение налогового бремени с целью пополнениягосударственной казны, С.Ю. Витте заметил: «Налоги пускай дума вводит новые» (Совет министровРоссийской империи. 1905–1906 гг. Документы и материалы // сост. С.С. Атапин, Б.Д. Гальперина. Л., 1990.С. 33). На депутатов председатель Совета министров предлагал также возложить ответственность завозможную отмену исключительных законоположений (См.: Русский конституционализм: от самодержавияк конституционно-парламентской монархии. С. 16).2См.: Гурко В.И. Указ. соч.
С. 726.3Петергофские совещания о проекте Государственной Думы. Какую Думу хотели дать народу Николай IIи его министры. С. 94.4См.: Гессен И.В. Указ. соч. С. 202.1156Булыгинский проект носит печать не жизни, а канцелярии и мертвечины»1,печатались под говорящим заголовком «Глас вопиющего в пустыне». И этонесмотря на то, что по своему содержанию речи историка были тождественнывысказываниям того же Д.М. Сольского и ряда других чиновников – все онибыли направлены на как можно более расширительное толкование «народногопредставительства» и доказывали нежелательность ограничений (по крайнеймере, сословных) на выборах в Думу.К 27 июля 1905 г.
было подготовлено три проекта Манифеста обучреждении Государственной думы, на которые (равно как и на проектположенияовыборах)участникамПетергофскихсовещанийбылопредложено высказать свои замечания2. Один из проектов Манифеста, как ужеотмечалось выше, был составлен Н.С. Таганцевым. Автор проводил параллелимежду Думой и представительными учреждениями прошлого (Земскимисоборами XVI–XVII вв.), а также властными экспериментами в областинародного представительства (в частности, Уложенной комиссией ЕкатериныII). В то же время историческая преемственность выборных начал в Россииутверждалась Н.С.
Таганцевым на примере института губернских и уездныхпредводителей дворянства3. Подобная глубина исторических аналогий ненашла отражения в итоговой редакции Манифеста, однако идея нечрезвычайности, а законодательной преемственности решения императора осозыве Думы (посредством упоминания Манифеста 26 февраля 1903 г.) в немвсе же просматривается4.
Собственный проект Манифеста представил имосковский публицист Н.М. Павлов5.И все-таки единодушия среди участников совещаний по-прежнему ненаблюдалось. По мнению великого князя Николая Николаевича, все проектыМанифеста являлись неудовлетворительными6. Граф А. Толстой такжеПетрункевич И.И. Указ.
соч. С. 388.РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.3См.: Таганцев Н.С. Указ. соч. Вып. 1. С. 43.4Там же. С. 39.5РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 3. Л. 212.6Там же. Л. 5.12157затруднялся отдать предпочтение какому-либо проекту, отмечая, что «ни одиниз них не затронул» в нем «русской, сердечной струны»1. Но наиболее жаркиеспоры вызвало положение о выборах в Думу, особенно пункт, в которомговорилось о немедленном объявлении новых выборов в случае ее роспуска.А.А.
Нарышкин убеждал заведовавшего делопроизводством Петергофскихсовещаний П.А. Харитонова, что подобные обязательства верховной властиперед народом не только не соответствовали духу самодержавия, но даже и в«государствах конституционных» были бы весьма опасны2. По мнению всехправых участников совещаний, производство новых выборов в случаероспуска Государственной думы, который, по словам А.П. Игнатьева,«произойти может не по-хорошему»3, всякий раз должно было объявляться«особым указом», т.
е. регулироваться не в законодательном порядке, аисключительно решением императора4. А.А. Бобринский также указывал нато, что участие в выборах лиц, состоящих под явным полицейским надзором,являлось нежелательным5.Хотя окончательная редакция Манифеста 6 августа 1905 г. вызываланедовольство даже у тех участников Петергофских совещаний, которые неимели возражений в отношении правил организации Думы и выборов в нее 6,его издание было с оптимизмом встречено во властных и околовластныхкругах. Московский генерал-губернатор П.П. Дурново направил 7 августа1905 г. Николаю II телеграмму, в которой называл Манифест «великимзаконодательнымактом»7.Вответнамногочисленныеопасения,высказываемые в письмах ему А.Н.
Куломзиным, Э.Ю. Нольде выражалнадежду на то, «что мы, благодаря миру и Думе, выйдем из нашего тяжелогоположения. Дума, – писал 27 августа 1905 г. управляющий делами КомитетаТам же. Л. 188.Там же. Л. 18–18 об.3Там же. Л. 17.4Там же. Л. 30, 213.5Там же. Л. 27 об.6В частности, министр народного просвещения В.Г. Глазов предлагал полностью переписатьвступительную часть Манифеста, не высказывая замечаний по существу реформы (Там же. Л. 185–187 об.).7ГА РФ.
Ф. 601. Оп. 1. Д. 1431. Л. 58.12158министров, – на мой взгляд, даст полную возможность расслышать звучнопредставителей общества, тем более что государь смотрит на нее оченьсерьезно и ожидает от нее созидательных трудов, ни мало не предполагая, какмне кажется, давать над ней править чиновникам. Неужели же наше обществоокажется настолько тихим, что не сумеет пойти такому решению навстречу иприняться за действительно полезную работу? Хотелось бы этому не верить»1.В то же время представители высшей бюрократии не питали иллюзий, полагая,что проект Думы нуждался в существенной доработке2, в первую очередь, ввопросе положения о выборах.Приобретавшая все более реальные очертания перспектива созываГосударственной думы обнадеживала даже недавних сторонников Земскогособора.
А.А. Киреев был убежден в том, что посредством Думы удастсязаменить во власти «неудачных бюрократов деятелями удачными»,примкнувшими к оппозиции преимущественно потому, что ранее они неимели никакого шанса легально прийти во власть. С учреждением в РоссииГосударственнойдумытакаявозможностьимпредоставлялась3.Проектируемая властью Дума, как «чисто монархическое учреждение»,снискалаиодобрениеЛ.А.Тихомирова.Проблема заключаласьвпредполагаемой системе выборов, создававшей в стране «общегражданское»представительство (которое, по мнению Л.А. Тихомирова, не отвечало духусамодержавия), а не более подходящее монархии «представительствосоциальных слоев»4. Обеспечить России «национальное представительство»,как бы это парадоксально не звучало в устах Л.А. Тихомирова, моглодарование народу всеобщего избирательного права.
«Имущественный ценз,поставляемый единственным мерилом пригодности человека к царскомузаконосовещанию, во многих местностях может получить значение прямоРГИА. Ф. 1642. Оп. 1. Д. 396. Л. 1 об.–2.По воспоминаниям А.Ф. Редигера, в день объявления Манифеста он предполагал в беседе с принцессойЕ.М. Ольденбургской, что от правительства потребуются новые шаги в направлении усовершенствованиятолько что учрежденной Думы (См.: Редигер А.Ф. Указ. соч. С. 443).3См.: [Киреев А.А.] Указ.
соч. С. 77.4См.: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. С. 433.12159антинациональное», – утверждал Л.А. Тихомиров1, обеспокоенный тем, чтовместо защиты национальных интересов Дума лишь породит «слойполитиканов. А с появлением этого слоя непременно должна выдвинутьсяидея парламентская»2.Либеральнаяпечатьтожевстретилаизвестиеобучреждении«булыгинской думы» со сдержанным оптимизмом. Постоянный колумнист«ВестникаЕвропы»Л.З.Слонимскийподчеркивал,чтонародноепредставительство даровалось России в исключительных условиях хаоса,«ужасов хронического междоусобия» и спорадических репрессий в качествеединственно приемлемой для власти реакции на «смуту».
Таким образом,учреждение Государственной думы не просто не вытекало из логикивнутриполитического курса, а противоречило ему. А это, в свою очередь,порождало в обществе недоверие к Думе. Устранить это противоречие быловозможно лишь установив в России «правовой порядок», обратившись кзападноевропейской политической культуре, ключевой элемент которой –верховенство закона – был в большей степени присущ России в годыцарствования Николая I, нежели в начале ХХ в.
Приводя в пример жесткиерезолюции Николая I на делах Комитета министров об отстранении отдолжности того или иного чиновника, поставившего интересы администрациивыше интересов государства, выше закона, Л.З. Слонимский заключал, что«эти крутые карательные распоряжения вызваны такими поступками, которыев наше время считались бы доказательствами похвального патриотическогоусердия и не только не повлекли бы за собой никакой ответственности, но,вероятно, удостоились бы награды и поощрения»3.
Парадокс состоял в том,что «правовой порядок» был немыслим без учреждения народногопредставительства, которое стало бы первым шагом к ликвидации всевластиябюрократии. Теперь этот круг замкнулся.Там же. С. 434.Там же. С. 435.3Слонимский Л.З. Народное представительство и правовой порядок // Вестник Европы. 1905. Т. V. Кн. 10.С. 741–742.12160Законосовещательныйхарактернародногопредставительстваивводимые на выборах ограничения представлялись публицисту не самойбольшой бедой. Обращаясь к западноевропейскому опыту парламентаризма,Л.З.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
