Диссертация (1168515), страница 30
Текст из файла (страница 30)
Но с конца 1820-х гг. в «Иловну» приходят другиеуправляющие, они, в отличие от Ленина, при котором в «Борисоглебе» небыло серьезных конфликтов с крестьянами, выстраивают отношения смужиками непросто. Управляющий Иловенским имением в 1831 г.коллежский асессор, чиновник 8 класса, Василий Михайлович Бондаревский,сообщал в письме Ивану Алексеевичу, что часть крестьян прекратилиплатить оброк, и бунтуют. Управляющий требовал предоставить емуполномочия для расправы над крестьянами, но Иван Алексеевич, очевидно,не спешил делать это; и Бондаревский обижался на неверие графа в то, чтоРГАДА. Ф. 1270.
Оп. 1. Д. 2144. Л. 1–12.Из всего количества дворовых 103 души мужского пола, 89 – женского (РГАДА.Ф. 1270. Оп. 1. Д. 2577. Л. 2–6).385РГАДА. Ф. 1270. Оп. 1. Д. 2577. Л. 2–6.386Там же. Д. 2143. Л. 1–7.387Ледовская И.В. Бюджет русского помещика в 40–60-х годах XIX в.
(Поматериалам Орловской вотчины Куракиных) // Материалы по истории сельскогохозяйства и крестьянства СССР. Сб. VIII. М., 1974. С. 237.383384137крестьяне «подлецы и возмутители», и сетовал, что вскоре И.А. МусинПушкин уверится в правде слов управляющего, но будет поздно что-тоисправить. Управляющий сообщал, что крестьяне совершенно прекратилиплатить оброк за первую половину года, но он не может ничего сделать,потому что граф «ослабил его власть». Бондаревский сыпал возмущениями вадрес крестьян («трудно мне тут с пьяницами, Левон одурел почти отбеспрестанного пьянства, ныне определил было в буфет, но с первого вечеране годился, самая строгая мера наказания мало в нем действует.
Ткачи тожепошелили, но скоро были укрощены»), так же, как и в адрес бунтующих втом же году поляков («проклятые поляки», «неблагодарные мерзавцы»), ипозволил себе целое наставление, обращенное к Ивану Алексеевичу:«повторяю Вашему Сиятельству мою просьбу не испортить для себя дело, аименно ни под каким видом, как бы ни старались Вас обмануть, неотсрочивать ни насколько времени недоимки, не убавлять оброку, аналожить на них ассигнациями, а неплательщиков от запашки неосвобождать <…>, разругать их как мошенников и показать всю примернуюнад ними строгость; тогда сами увидите, что вотчина прекрасная будет,исправная в платежу, не будут запущать недоимок, и словом всё мое усердиеоправдаетсяделомнапользуВашу.Естлижевыпоколеблетесьснисхожденьем Вашим к ним, пожалеете, но невозвратно, даже и потомостерегитесь упоминать, что в приезд свой посмотрю, и приказ в вотчинноеправление прислать извольте».
Управляющий защищал бурмистра отнападок крестьян Сакольской вотчины (с которыми были серьезныеконфликты), объясняя графу, что жалобы крестьян на бурмистра впритеснениях не должны считаться правдивыми, поскольку «верно бы онмиру Сакольскому разбалованными своевольствами был хорош тогда, когдаза всё по головке гладил и под мирскую музыку плясал». Бондаревский звалграфа приехать и удостовериться лично в том, что крестьяне не повинуются:138«когда начали вольность их покорять ко повиновению, то сие всякому тут ненравится, но время приучить их к своей обязанности».Междутем,событияразворачивалисьнешуточные:крестьянеСакольской вотчины Василий Макаров, Василий Лукьянов с двумясыновьями «бегали» и «возмущали» народ, «но к щастию Вашему или таксказать общему», как писал Бондаревский, «приехал сюда Макарьевскойисправник Федор Яковлевич Шкот, увидевши пыляющий сей огонь успелсфитить и отправить в земской суд Ваську Макарова, и тем самым ослабитьсилу действия сего», сакольские крестьяне пытались устроить вторую«самовольную сходку», но «увидели, что исправник имеет много соцких ипонятых, разошлись по домам уже в сумерки».
После отъезда исправникакрестьяне-«недоимщики» собрались вновь, «и самые развратные пьяницыпришли довольно пьяни под предводительством своего первейшагобунтовщика старосты Василья Лукьянова», «начали порядочно шуметь, ноисправник оставил приказ в таком случае призвать Економическаго старостус понятыми, кои как только по позыву пришли сюда с понятыми, тут они ипосмирели». Тогда крестьяне отправили ходоков к Ивану Алексеевичу(Василия Лукьянова, Якова Григорьевича Палагина, Андрея Васильева,Матвея Иванова и Осипа Никитина).
Бондаревский сразу же выдал всемпятерым билеты, но при этом в письме убеждал Ивана Алексеевичаприменить к крестьянам самые жесткие, или даже жестокие меры: «Всепокорнейше прошу не щадить единиц для тысячей народов и своегоспокойствия тишины и доходов годных из них отдать в солдаты с зачетом ибез зачеты, Василия Лукьянова сослать в Сибирь, протчих же достаточномесяца по два на монетном дворе выдержать». Управляющий советовалграфу посоветоваться с Алексеем Захаровичем Хитрово, и предполагал, чтоХитрово поддержит управляющего. Просил Бондаревский также и о том,чтобы И.А. Мусин-Пушкин прислал повеление объявить миру о том, чтоновый оброк с Нового года будет собираться не серебром, а ассигнациями по13925 р.
с души, что недоимки не будут прощены, что всех неплательщиковбудут содержать на дополнительной господской работе, «и тогда будетславная вотчина, не посмеют о том вас более безпокоить, и вы всегдаспокойны останетесь, тем все утешитесь, и всему решительно конец, верьтетому, которой от души желает вам пользы и спокойствия, естли же сегонезделаете, то Богом вас смею уверить, что последнее будет горше перваго, ибудете раскаиваться, но поздно и невозвратно», – писал управляющий.Суходомходоковсобраниякрестьяннаселепрекратились.Бондаревский успокоенно писал: «Слава в Вышних Богу, и на земле мир,правда, кротость и терпенье Сакольскую ярость победило, утихли и умолкливсе на сей неделе, выслал на господскую работу, и деловые пошлибезотговорочно, работают тихо, скромно, и шуму никакого нет, опятьпонемногу зашевелилась уплата недоимки и сбор оброка, стоило мнебольшого труда и здоровья уговорить и урезонить, поставить на своем одолжном повиновении предержащей власти <…>».
Но управляющий оченьволновался, услышат ли его, и вновь настаивал на необходимом, по егомнению, наказании для ходоков: «Естли не сошлете их в Сибирь, то хотясошлете их на монетный двор, а соцкаго прошу непременно отдать врекруты, ко388 ему 28 лет. Но естли Вы сего не сделаете, то уверяю такоебуйство будет <…>».Вероятно, Иван Алексеевич внял просьбам Бондаревского, потому чточерез три недели прислал строгое «повеление» от своего имени («оно будетиметь влияние на безпокойнаго духа людей к усмирению», – благодарилБондаревский в ответ), а через полтора месяца после отправки ходоков, 3декабря, управляющий наконец получил долгожданное известие о том, чтоходоки отправлены в «зарабочей дом», и написал хозяину имения, что длябунтовщиков «по деяниям их зарабочей дом есть самое отеческое и ничегоне значущее по деяниям их наказание, с чувствительнейшею благодарностию388Так в тексте.140остаюсь доволен, а более и то, что все подобные им не осмелются тогоделать».
При этом управляющий добавил, что хороших, честных крестьян и«исправных плательщиков» он «как золото хранит» (от рекрутских наборов),а к «отчаянным пьяницам и ленивцам» отношение у управляющегосуровое389.Все беспорядки в имении и конфликт крестьян с управляющимпроисходил во время эпидемии холеры, «в дер. Горькой открылась холера,семь человек умерло, четыре отчаянно больны, в с.
Ветрено бурмистровасестра тоже болезнию умре, и в иловском начальстве кое-где проскакивает,но тут еще только сумнительная». К опасениям распространения эпидемииприбавлялась и забота о пострадавших от бури с дождем «необыкновенной»в деревнях: семь домов сгорели от громового удара, так как все были насенокосе. Нужно отметить, что Бондаревский, хоть и бывал строг («Иловскиедворовые не смеют быть недовольны тем комплектом в зиму скота, котороймною им определен, видевши дороговизну и недостаток в корму, пустьприучаются к бережливости»), но мог поддержать и защитить крестьян.
Онвместе с ними решал, как выплатить оброчные недоимки: «некоторыя, имеялишний скот, по недостатку сена располагали продать на базарных торгах,тоже овчины, овса и тому подобное, другия мастеровые готовятся в зимунаняться в работники, словом всякой давал отчет, из чего может выручитьденег». Но при этом управляющий строго запретил всем крестьянам продажунужного для дома семенного хлеба и скота.Крестьянам, готовымсотрудничать с администрацией, дал отсрочку, запретил перекупщикамскупать товары задешево у своих. Но «негодных из них» или «за старостью»и по другим причинам – приказал отдать в солдаты.
То есть, как самБондаревский писал про себя, «всех вольнодумцев покорил совершенно»390.РГАДА. Ф. 1270. Оп. 1. Д. 2373. Л. 36–37, 41 об.–42, 44, 60 об., 62–62 об., 63 об.–64, 73, 77, 79 об.390РГАДА. Ф. 1270. Оп. 1. Д. 2373. Л. 63, 65, 69 об.–70 об.389141Хозяин«Иловны»И.А. Мусин-ПушкинпредпочиталжитьвПетербурге, а летом – в подмосковной усадьбе «Валуево».
Иван Алексеевичне торопился в имение, несмотря на требующие участия хозяина проблемы инастойчивые просьбы управляющего: « <…> я теряю надежду на отъезд вашиз Питера до великаго посту. Но прошу ваше сиятельство все покорнейшехотя на первой недели выехать и пожаловать в Сакольскую вотчину, гдеимею сщастие ожидать. Многия и нужнейшия дела тамошних хозяйственныхраспоряжений ожидают личнаго присутствия вашего сиятельства, я же изимени[я] выезжаю туда в понедельник великаго поста, чтобы к 1 мартанепременно быть в Нижнем для подряду купеческого с пристани <…>».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
