Диссертация (1168461), страница 79
Текст из файла (страница 79)
Позднее Л. Штайндорфопределил подписные намогильные плиты как индивидуальные символы покойного331. Судя по записям в кормовых книгах Иосифо-Волоколамского иКирилло-Белозерского монастырей, подписные надгробия играли роль «опознавательных» знаков при совершении индивидуальных поминаний. В этомслучае чтение эпитафий можно сравнить с раздачей всем присутствующимна службе мужчинам синодиков для немого поминовения умерших332. Данные функции отражались и в эпитафиях.
Так, уже упоминавшееся надгробиеконца XV— начала XVI в. из Ростовского Петровского монастыря было положено «|2 въ помин w вас[ил(ь)е vel (ь)яне Ил(ь)ине]» (КатРН–15). Приведу327Таврион Молостов [Новиков Н. И.] К читателю // История о невинном заточении ближнего боярина Артемона Сергеевича Матвеева, состоящая из челобитных, написанных им царю и патриарху, такоже изписем к разным особам, с приобщением о причинах его заточения и о возвращении из оного. СПб., 1776.Б.п. Благодарю А. В. Лаврентьева, указавшего мне на этот источник.328Забелин И. Е. Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы.
Ч. 2. М., 1891.Стб. 121–122.329Ср.: Щепотьев Л. Ближний боярин Артамон Сергеевич Матвеев как культурный политический деятель XVII века (Опыт исторической монографии). СПб., 1906. С. 147–148, где это предание рассматривается как действительный факт.330Беляев Л. А. Русское средневековое надгробие… С. 260–264.331Steindorff L. Donations and Commemoration… Р. 482.332Мурьянов М. Ф. Надгробия Пушкиных в Псково-Печерском монастыре // Временник Пушкинскойкомиссии. 1974.
Л., 1977. С. 94.321один из наиболее ранних образцов «классического» диалога путника инадгробия на белокаменной надгробной плите 1561/62 г. из Волоколамска: «а<то | чтетъ · тому на зрdавье и [н]а спс7енье» (Ил. 198). С душеполезностью чтения эпитафий связан уникальный случай превращения намогильной надписи в назидательный текст, что демонстрирует белокаменная плита 1638 г. из московской церкви Космы и Дамиана в Старых Садовниках. На еѐ торце в первойчетверти XVIII в. была вырезана цитата из Псалтири333, возводящая ум к памяти смертной: «кто е3сть члвкъ и3же поживет ї не µ€рит смерти»334 и, очевидно, настраивающая читателя на мысленный диалог, так он должен был воспроизвести впамяти окончание стиха — «и3зба1витъ дyшю свою2 и3з8 руки2 а4довы».Связь надгробий с церковным поминанием отражают кормовые книгиИосифо-Волоколамского и Кирилло-Белозерского монастырей, где сделанывыписи из вкладных книг с именами вкладчиков, которые «лежат в монастырэ.
и3на и4хъ памzти хо1дzтъ с кутіею. ї понахи1ды пою4тъ на и4хъ грw1бэхъ», с указаниями мест захоронения и наличия / или отсутствия намогильной плиты335. Это видно и вЧине поминовения усопших в Дмитровскую субботу в Уставе НовоИерусалимского монастыря (записан архимандритом Никанором в 1689 г. вСинодике Воскресенского собора): «по трист7о1мъ пое1мъ тропари2, со дх7и праведными,и3дучи3 наd гро1бъ ст7ёйшагw ни1кона патріа1рха: и3 та1мо поста1вz ко1ливо на гро1бэ гл7емъ є3ктенію2, помина1z ст7ёйшаго патріа1рха: и3 бл7говэрнаго цр7z2 ї вели1каго кн7зz fеw1дора а3леxёевича всеа россjи; тYи2сконча1въ болшyю панихи1ду: та1же взе1мъ ко1ливо и4демъ в8 другjй предёлъ а3рха1нг8г7ловъ и3дёже гро1бъїw6а1нна корни1льева: твори1мъ є3ктенію2 по їо6а1нна, да1ріи и3 и4хъ сро1дниковъ: тY и3 кончи1мъ: по се1м ъвзе1мше // ко1ливо и4демъ внЁ вели1кіz цр7кви на мнcтрь, твори1мъ литію, пою1ще тропари2 со дх7и333Пс.
88: 49.Изд.: Беркович А. Г., Егоров К. А. Московское белокаменное надгробие... С. 496 – 498. № КДС–10.335Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь… С. XLV. См. также: Кормовое поминовение… С. 269–275; Das Speisungsbuch…334322правdными: и3 пришеd над8 гро1бы пре1жде бы1вши< а3рхимандритовъ: а3ка1кіz, и3 fео6дw1сіz: и3 твори1мъє3ктенію3 помина1z за ўпоко1й а3рхи1мандритовъ тёхъ: tпyста ту не твори1мъ: та1же и4демъ по всёмъбра1тскимъ моги1ламъ, кадz2 твори1мъ є3ктенію2 w4бще помина1z за2 ўпоко1й си1це: єще мо1лимсz о3 ўпокое1ніи рабо1въ б9іихъ їе6ромона1ховъ, їеродіа1коновъ ї всю2 бра1тію nби1тели сеа2 и3 трyдникw в6: и3 тY кончи1мъ литію2, пое1мъ и3 вёчную па1мzть болшyю: пото1мъ и4демъ поd вели1кую колоко1лню в8 цр7ковь всёхъст7ыхъ: наd гро1б преждебы1вшихъ а3рхи1мандритовъ варсwно1фіz и3 ге1рмона: ї тY твори1мъ є3ктенію2 помина1z за2 ўпоко1й а3рхи1мандритовъ тY лежа1щи< я4коже и3 пре1жнихъ, тu2 tпyстъ, ї вёчнаz па1мzть»336.Подписное надгробие на грунтовом некрополе маркировало место захоронения, тогда как формулы на надгробных плитах-вставках, распространявшихся с начала XVII в., информировали о месте могилы внутри храма или нагрунтовом некрополе.
Они вписаны в архитектуру храма, но, так как связь сзахоронением у них отсутствовала, эпитафия либо несла дополнительныеформулы типа «|6 ї погребен в сем |7 мэсте да по ле1вою е3во2 странY погребена2 пре1жнея е3во2 супрyга»(Ил. 25), либо отмечала расстояние от места еѐ установки до могилы: «|4 а погре|5бена2 вшеd в трапезµ направа полdе перваго окна от |6 в8хо1да ї сие пиcмо против главы гроба е3z»337.Подписные намогильные плиты были знаком, закреплявшим право собственности вкладчика на место погребения. Так, князь М. П. Пронский в духовной грамоте (сентябрь 1654 г.), высказал желание быть похороненным«под церковью Покрова Пресвятые Богородицы строенья отца моего бояринакнязя Петра Ивановича, во иноцех инока Павла, подле ево гробу»338.
В этомслучае на надгробие наносились надписи, закреплявшие за вкладчиком местобудущего захоронения. Наиболее ранним таким свидетельством является на-336ГИМ ОР. Воскресенское собрание. № 67-бум. Л. 1 об. — 2.Москва. Церковь Троицы в Хохлах. Белокаменная плита-вставка Е. И. Шишкиной в нише на южной стене трапезной внутри храма (1698 г.). Изд.: Мартынов А. А.
Надгробная летопись Москвы // Русскийархив. 1895. № 1 С. 412. № 1 (гражданским шрифтом). Транскрипция моя. — А. А.338Лобачѐв С. В. Изучение генеалогии боярской аристократии XVII века на материале духовных завещаний//Русскоепрошлое.Кн.8.СПб.,1998.URL:http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVII/1640-1660/Bojar_duch_gram/frametext.htm.Заглавиесэкрана. Дата обращения: 30.05.2017.337323могильная плита князя Ивана (?) Ростовского из Троице-Сергиева монастыря, датируемая началом или первой четвертью XVI в.
В еѐ средней части рукой резчика-профессионала нанесена надпись «зането ме[с]то», а на боковойграни — граффито «[ив]ана андрэеви(ча) ростовского»339. Обыденность такой практики подтверждается духовными грамотами. Так, князь Ф. И. Хворостининзадолго до смерти (1656) завещал «положити грѣшное мое тѣло у Живоначальныя Троицы въ Сергiевѣ монастырѣ возлѣ отца моего князя Ивана Михайловича во иноцѣхъ Іосиѳа, а на мѣстѣ и цка положена, а на ней подписано: ―мѣсто князя Ѳедора Ивановича Хворостинина‖»340. В духовной князяВ. Т. Долгорукова (1613) сообщается: «тѣло мое грѣшное положить в Чюдовѣ монастырѣ у родителей моих подлѣ батюшка моего, а мѣсто за нево, натомъ мѣстѣ лежитъ цка»341.
Боярин Ф. И. Шереметев «забронировал» местопервоначального погребения своего сына в кремлѐвском Афанасьевском монастыре: «займовать и класть на томъ мѣстѣ никово не велѣть же. А Богъ повелитъ, тутъ погребенной женѣ моей Марье у сына своево и у моево у Мокѣявъ ногахъ. А цку на томъ мѣстѣ язъ положу, гдѣ лежалъ сынъ Олексѣй»342.Функции подписных надгробий выходили за пределы мемориальной ибогослужебной сфер. Нередко подписные плиты рассматривались как юридические документы, чему способствовала природа эпиграфического памятника, слабо подверженного разрушению. Начало этой традиции, очевидно,положил дьяк Стефан Бородатый, в 1458 г. поместивший на белокаменномкресте текст данной грамоты (Ил.
88). Более поздние акты свидетельствуют,что во время земельных тяжб надгробные памятники имели функции юридических свидетельств: в одних случаях их осматривала специальная комиссия,в других — землевладельцы сами сообщали о наличии таковых в Поместныйприказ. В 1645 г. между князем Ф. Ю. Хворостининым и служилым челове339Вишневский В. И. Об одном типе надписей на надгробиях Троице-Сергиева монастыря // РСН–1.М., 2006.
С. 284. № ТСл–7. Ил. 7.340Духовное завещание князя Ф. И. Хворостинина (1603 г.) // Русский архив. 1896. № 1. С. 571.341Холмогоров В. И. Духовная князя Владимира Тимофеевича Долгорукова // ИРГО. Вып. 2. СПб.,1903. Отд. II. С. 17.342Барсуков А. П. Род Шереметевых. Кн. 3. СПб., 1883. С. 156.324ком И. П. Писемским возник спор о выморочных вотчинах Я. Г. Писемскогов Костромском и Переславском уездах. Когда у князя возникло подозрение,будто ответчик «вклепываетца в чужой род», в Поместном приказе провелидознание, «родители ево прадед и дед и отец в котором монастыре лежат».Предъявленные подписные надгробия на родовом участке в ТроицеСергиевом монастыре наряду с родословными росписями стали важным аргументом в подтверждении законности прав ответчика на вотчины343.В 1698 г. шѐл спор о владельческих правах на село Юркино между Иваном Голохвастовым (который выступал в роли истца), Ново-Иерусалимскиммонастырѐм и Ф.
Л. Бутурлиным, бывших ответчиками344. Тяжущиеся стороны настаивали на подложности важнейших актов, но истец в качестве неопровержимого доказательства своих прав привѐл факт существования подписных надгробий на родовом некрополе у церкви Рождества Христова вЮркине: «А тоѣ де церковь на той земле строил прадѣд ево Яков Голохвастов, і по обѣщанию в той церкви онъ лежит, такъ же и многие ближние родственники ево і младенцы у той церкви лежат і цки каменные на нихъ положены, і на цках имена родственников его подписаны за многие годы, а не Бутурлиныхъ»345. Основываясь на особенностях архитектуры церкви Рождестваи данных письменных источников, В.
В. Кавельмахер выдвинул предположение, что она была построена до 1504 г.346 Следовательно, предъявленныеИ. Голохвастовым «юридические доказательства» могли содержать и спискиэпитафий конца XV — начала XVI в.Намогильные памятники играли роль официальных генеалогических свидетельств, имеющих доказательную силу при восстановлении родословных.Один из таких примеров даѐт надгробная плита князя Ф. Ю. Фоминского (†343АСЗ. Т. I. М., 1997. С. 320–321. № 318.Изд.: Акты, относящиеся до рода Голохвастовых, собранные Д. П.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
