Диссертация (1167329), страница 99
Текст из файла (страница 99)
В индивидуально-авторском опыте И.С. Шмелева золото, царственный цветпасхальной радости, приобретает серебристые, хрустальные оттенки:«Двор затихает, дремлется. Я смотрю через золотистое хрустальное яичко. Горкинмне подарил, в заутреню. Все золотое, все: и люди золотые, и серые сараи золотые,и сад, и крыши, и видная хорошо скворешня, – что принесет на счастье? – и небо золотое, и вся земля. И звон немолчный кажется золотым мне тоже, как все вокруг».«Большое сахарное яйцо, с золотыми большими буквами – X. и В., а за стеклышкомв золотом овале, за цветами бессмертника, над мохом, – радостная картинка Христова Воскресения.
И еще – золотисто-хрустальное яичко, граненое все, чудесное!».Лексемы корневой группы свет-, метафорические коннотации которых восходят к многообразию световой символики пасхальных песнопений 355, эксплицируютэмоциональное наполнение подфрейма «празднование» – радость:«На меня веет Праздником, чем-то необычайно радостным, что видится мне в скорлупе, – светится до того красиво! Я начинаю прыгать».«Он целует мне мокрый глаз.
Мне легко. Радостно светится скорлупка. О, чудесный, далекий день! Я его снова вижу, и голубую лужу, и новые доски мостика, исолнце, разлившееся в воде, и красную скорлупку, и желтый, шершавый палец, ласково вытирающий мне глаза».«Если в него смотреть, светится все, как в солнце, – веселое все, пасхальное. Смотрю через яичко, – ну, до чего чудесно! Вижу окошечки, много солнц, много воздушных шариков, вместо одного, купленного на “Вербе”... множество веток тополя,много иконок и лампадок, комодиков, яичек, мелких, как зернышки...».Глубинные смыслы лексемы солнце восходят к гимнографическим текстам355Ср.: «Яко воистинну священная, и всепразднственная сия спасительная нощь, и светозарная,светоноснаго дне, востания сущи провозвестница: в нейже безлетный Cвет из гроба плотски всемвозсия».374праздника Пасхи. Ср.: «Утренюем утреннюю глубоку, и вместо мира песнь принесем Владыце, и Христа узрим Правды Солнце, всем жизнь возсияюща».
Образ солнца, отсылающий к прецедентному событию праздника Пасхи – Воскресению Христа, становится символом всеобщего торжества, представления о котором составляют эмотивный центр подфрейма «празднование»:«Я просыпаюсь, радостный, меня ослепляет блеском, и в этом блеске – веселыйзвон. Сразу я не могу понять, отчего такой блеск и звон. Будто еще во сне – звонкиезолотые яблочки, как в волшебном саду, из сказки. Открываю опять глаза – и вдругвспоминаю: да это Пасха!..
яркое утро-солнце, пасхальный звон!..».Номинативная конструкция да это Пасха! подчеркивает вневременной характер пребывающего в вечно настоящем яркого утра-солнца. Насыщенный многообразием семантических оттенков света, цвета и блеска этот синкретичный образ подчеркивает вневременную сущность воскресения не как единовременного праздничного события, но как вечного состояния будущего века.Анализ особенностей хроматической концептуализации и вербализации темпорального опыта в романе И.С. Шмелева показал, что сущностное своеобразие подфрейма «день празднования» в наибольшей степени передается словом-символомкрасный, в котором значение «цвета» производно от значения «красоты», «славы»,«торжества».
Оттенки красного цвета ассоциативно сопрягаются с различными содержательными гранями концепта «христианский праздник»: прилагательное алый актуализирует подфрейм «прецедентное событие»; лексемы малиновый, розовый, пунцовый,бордовый, красный, пылающий именуют отдельные ассоциативные грани подфрейма«празднование», аккумулирующего представления о всеобщем торжестве и всеобъемлющей радости.1.5.
Особенности художественной объективации концепта «будни»в повести И.С. Шмелева «Старый Валаам»Цель настоящего параграфа – исследование специфики художественной экспликации концепта «будни» в повести И.С. Шмелева «Старый Валаам».Концепт «будни» актуализируется в повести «Старый Валаам» в рамках дихотомии «будни» – «праздники». Начальная граница пребывания героев в Валаамскойобители, намечаемая утверждением «Валаам вчера праздновал ПреображениеГосподне», приходится на вечер 6 августа (ст.
ст.). Конечная граница определяетсяупоминаниемприближающегосяпраздника375УспенияПресвятойБогородицы(«Грустно нам уезжать – привыкли? Пароход «Петр» привез новых богомольцев, напраздник Успения, послезавтра»356) и совпадает с Отданием праздника Преображения, 13 августа (ст. ст.). Пребывание на Валааме охватывает, таким образом, семидневный период попразднства Преображения Господня, когда Церковь живет «отраженным светом» (Мечев, 2001, с.
162) явленной на Фаворе славы Христовой. В этойвременной со-отнесенности действия, происходящего на грани праздника и повседневности, скрывается своеобразный «темпорально-аксиологический ключ» к концепту «будни».В индивидуально-авторской картине мира И.С.Шмелева анализируемый концепт наделяется аксиологическим признаком «освященность». Ценностная «вертикаль» каждого дня задается молитвой, соотносящей каждый момент земного, линейно-исторического времени с атемпоральным планом вечности. Часовой, календарный день начинается со службы полунощницы («Проходят богомольцы ислужки, напевают вполголоса “Се Жених грядет в полунощи”, “Заутра услыши гласмой”. Я чиркаю спичкой, смотрю на свои часы – только без пяти час, самая ночьглухая – и слышу, как ударяют в колокол, будто Святой Ночью!») и оканчивается вечерним правилом («10 часов.
Богомольцы потрапезовали, помолились в соборе испят давно. Монахи еще в храме, слушают правило»). Между этими временнымигранями соборной молитвы пространство повседневного бытия освящается молитвой личной, частной – непрестанным призыванием имени Божия, «от единого звучанья» которого «и то может быть спасение». Непрестанная молитва, свидетельствующая о всегдашней устремленности к миру горнему, соединяет земное и небесное, являя вечность в пространстве временного бытия. Физическое, природное время при этом не исчезает, но преображается: бой часов, отсчитывающих «неспешноевремя валаамское», вторит монастырскому призыву «время пению, молитве час».Ключевой когнитивный признак исследуемого концепта – «наполненностьтрудовой деятельностью». Труд становится зримым выражением молитвы – свободного акта духовного напряжения (Осипов, 1995, с.
14):«На Валааме все – в трудах: от самого игумена, от столетнего схимонаха – до мальчугана-монашонка, привезенного отцом “на выправку”, – по обещанию, “для Бога”.Здесь всё в работе – и душа и тело. И всё – во имя. С зари до зари. А ночь? Да естьли ночь на Валааме! Чуть забылись, а в половине 2-го ночи очередной “будильщик”призывает: “вре-мя пе-нию... мо-ли-тве ча-а-а-ас..!”».Троекратный повтор совокупного местоимения все / всё подчеркивает безусловную полноту не созерцательной только, но и деятельной устремленности чело356Здесь и далее текст повести «Старый Валаам» цитируется по изданию: (Шмелев, 2001).376веческого существа к Богу. Именное темпорально-бытийное предложение «С заридо зари» оттеняет постоянство служения, труда-подвига, наполняющего каждоемгновение времени, каждую минуту будней.
Символическим выражением этой предельно высокой аксиологической направленности бытия является обобщающее гномическое утверждение «И всё – во имя». Многократно повторяемая в тексте повестисинтагма-символ «во имя» и тождественные ей развернутые обстоятельства цели«Бога ради», «для Бога», «во имя Божие», «для Господа» становятся смысловым«мостиком», эксплицирующим ценностное основание отождествления двух образовбытия – труда и молитвы: «Труд для него – святое, подвиг, как молитва».Образ непрестанного служения «во имя», скрепляющий отдельные картиныглавы повести, эксплицирует взаимосвязь макроконцепта «повседневность» и категории «вечность». Символом их неразрывного единства становится собор, освященный «во имя Преображения». Его «синие купола в лазури» первыми являются взорупутешественников и последними провожают их:«Острый гудок катится по проливу.
Отвечают ему леса и скалы. Влево, на отвеснойскале, высоко, – собор. На голубых куполах, без солнца, кресты сверкают – червонным золотом»; «Снежно сияет светило Валаама – великолепный собор с великойсвечою-колокольней. Дремлет. Лазоревые его главы начинают вливаться в небо, лазоревое тоже. Белеют стены в зеленой кайме лесов. Снежная колокольня долго горит свечой – блистающим золотом креста. Мерцает. Гаснет».«Лучезарный свет» валаамского собора являет собой в пространстве земногобытия зримый, видимый прообраз вневременного света Преображения Христова:«Справа – великолепный собор Преображения Господня.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
