Диссертация (1167329), страница 100
Текст из файла (страница 100)
Какой лучезарный свет! какие синие купола в лазури, золотое крестов блистанье! Всплывает, от детских лет:“Лик Его был как солнце, и ризы белы, как снег”. Нет, не забыл еще. Как раз об этомрассказывал на экзамене, когда поступал в гимназию. И вот, тоже 7 августа, как тогда, – такой же солнечный день, с северной крепкой свежестью – и вижу, как и тогдая видел. Преображение Господне».Смысловой центр, кульминацию абзаца составляет бытийное предложение«Преображение Господне», представляющее собой имя события-праздника, явившегося во времени и пребывающего в вечности (Мечев, 2001, с.
160). Идея предельнойблизости, почти осязаемости события, имплицируемая формами перцептивного глагола видеть («и вижу, как и тогда я видел»), свидетельствует о незримом преодолении в образе светлого валаамского собора границ между видимым и невидимым, овхождении вечности в земное, историческое время.В описании собора, являющего собой «земное небо», приоткрывается внутренняя сущность подвига – незаметного будничного труда:377«Перед нами – собор Преображения Господня, уходит в небо высокой колокольней.Тридцать и три сажени! Синие купола горят. Гранитные колонны в окнах и у крыльца.
Гранитные кресты на камне. Все опоясано гранитом. Строено на века. И все построили монахи, сами. Не верится. – Все сами?!–спрашиваю проводника-монаха. –Работа братии, – ответствует он смиренно. <...> Чудеса! Входим в законченныйнижний храм, – здесь престол преп. Сергия и Германа. Колонны, своды, стены – вузорах, в херувимах. На голубоватом своде – звезды. И это сами? Все? Работа братии. И этот иконостас, резной, розово-голубой и золотистый, – сами? Господь помог.– А иконы? – Работа братии.
– А... кресты на куполах? – Здесь лили. Из братиитрудились... – смиренно ответствует монах, перебирая четки».Многократное повторение синонимичных синтагм «Работа братии», «Избратии трудились» высвечивает активную, деятельностную сущность валаамскогобытия. Смиренное исповедание веры, являемое в призывании имени Божия –«Господь помог» – свидетельствует об осознании несамостоятельности человека, нуждающегося в Божией помощи. Собирательное «братия» указывает на внутреннююприроду «послушания “во имя”» – не обезличенного механического труда, но совместного делания, в котором преодолевается эгоистичное разделение.Конечная цель двуединого делания труда и молитвы, наполняющего пространство «будней» – преодоление греха и освящение земной реальности – эксплицируется через метафорическое уподобление Валаама «кузнице»:«Да как же мы с самым страшным врагом бороться можем, ежели волю свою не скуем? Все на приказе, все на самоусечении стоит, когда Господу служим, а Он по путиведет.
Грех Адамов из чего пошел? Из непослушания. Так и всякий грех на земле.Тут у нас кузница Божьих деток, святых работников... во славу Господа и для житияземного устроения».В приведенных словах о. Федула, само имя которого глубоко символично(греч. Феодул – «раб Божий»), синтезируется понимание бытия как пути к святости.Начальная ступень этого пути, «послушание», метафорически характеризуется как«отсечение» воли. Эмфатический повтор синонимичных обобщающих утверждений– «Все на приказе, все на самоусечении стоит» – высвечивает онтологическое значение послушания как полного отрицания мира греха, рожденного своеволием («ГрехАдамов из чего пошел? Из непослушания. Так и всякий грех на земле»). Непричастность греху делает возможным освящение, преображение человеческого естества – творение «Божьих деток, святых работников».
В заключительной синтагме,обобщающей цель труда-подвига – «во славу Господа и для жития земного устроения», образы небесного и земного оказываются в непосредственной близости,объединяются. В этом сопряжении горнего и дольнего, в устроении земного жития«во славу Господа» являет себя христианское понимание святости, которая «есть не378что-то самозамкнутое, но активная сила, имеющая глубокое преображающее воздействие на человека и мир в целом» (Осипов, 1995, с.
18).Преображенным, иным, освященным служением «во имя» предстает повседневный труд валаамских мастерских:«На высокой скале гранита – сажен тридцать – белое здание мастерских и водопровода. В нижнем ярусе – черное жерло кузницы. <...> Кузнец монах хмуро встречаетнас немым поклоном. <...> Над ним золотое сиянье искр. Даже на нем, даже в егоседой бороде вспыхивают и гаснут искры. Седеющие его кудри подхвачены ремешком, волосатая грудь раскрыта, на ней черные струи пота.
Это “хозяин” кузницы, о.Лука. Ему, пожалуй, к шестидесяти годкам, а он с утра и до вечера с железом, огнем и молотом, – трудится послушанием во имя Божие, во славу Валаама».Идея постоянства, неизменности, выраженная обобщающим обстоятельством«с утра и до вечера», не привносит в приведенном фрагменте привычных со-значений однообразия и монотонности, ассоциирующихся с образом «механической» деятельности.
Подчеркивая непрерывность труда темпоральный оборот «с утра и довечера» становится своеобразной отсылкой к 103 псалму, являющим собирательныйобраз человеческого бытия-делания: «Возсия солнце … Изыдет человек на делосвое, и на делание свое до вечера» (Пс. 103: 22-23). Идея труда-послушания помещается во вневременной контекст служения «во имя»:«Нам не надо надсмотрщиков, – говорит провожатый-монах, – для Бога работаем, аБога не обманешь.
Ревнуем во имя Божие <...> Осматриваем лесопильню, баню. Навтором ярусе – слесарная, токарная, сверлильная, точильная, сушильная... – и всюдукипит работа, всюду визжат станки. И всюду – они, «темные», послушники, монахи,трудники. – Бог в помощь! – говорит провожающий нас монах, входя в новое отделение мастерских».Разнородность труднического послушания-подвига оттеняется в приведенномфрагменте нанизыванием однородных подлежащих – названий мастерских («слесарная, токарная, сверлильная, точильная, сушильная...»).
Формы конкретного актуального настоящего акциональных глаголов («кипит работа», «визжат станки») подчеркивают интенсивность труда, высвечивают полноту захватывающей, живой деятельности. Семантика совокупности, свойственная троекратно повторяемому наречию «всюду» («и всюду кипит работа, всюду визжат станки. И всюду – они...»), свидетельствует о «вездесущем» характере труда, пронизывающего каждый миг времени и всё без изъятия пространство мастерских.
Призывание имени Божиего («Бог впомощь!») сообщает совершаемым действиям дополнительное, надвременное значение, помещая земной, физический труд в контекст реальности небесной.Бытие-подвиг, объединяющее молитву и труд, не ограничивается временным379планом настоящего, но простирается в неограниченное пространство будущего:«Неуютно теперь в лесах. А как пойдут настоящие осенние дожди да бури, леса зашумят-завоют, повалят лесные буреломы, – жутко тогда в лесах. А отшельники поглухим скитам будут выстаивать ночи на молитве, а днями колоть дрова и собирать валежник.
А рыбаки-монахи на своих древних ладьях выйдут на бурную Ладогу закидывать свои сети-мрежи; на кирпичном заводе трудники будут мять мокрую глину на кирпичи, каменотесы – ломать на горах гранит; машинист-монахпойдет на качливом «Валааме» за многие версты на дальние острова. Бури, ливни,метели, – все едино. Валаам не остановит своей работы-служения «во имя» подвижнических трудов, молитв.
К полунощнице – движутся старцы по сугробам, лесам, проливам. Светит им Свет Христов».Взаимодополняющие хрононимы «ночь» и «день» именуют в совокупностивсё пространство земного бытия человека. Равномерный ритм, задаваемый параллельными конструкциями с однородными глагольными формами неограниченнократного будущего времени («будут выстаивать», «будут мять», «выйдут», «пойдет», «не остановит»), как бы повторяет движение времени, проходящего в непрестанной молитве и труде.
Повтор противительного союза «а», вводящего каждую новую синтагму, не только подчеркивает напряжение, трудность подвига, совершаемого несмотря на тревоги и скорби («бури, ливни, метели»), но и высвечивает мысль опостоянстве стремления вперед. В заключительных предложениях абзаца будущеепереходит во вневременное настоящее. В формах актуального настоящего «движутся», «светит» различия между темпоральными планами нейтрализуются, и повествование перемещается из исторического времени в пространство вечности. Внутренняя сущность этой вневременной, вечной реальности приоткрывается в последней,кульминационной синтагме – «Светит им Свет Христов».
Отсылающие к тропарюпраздника Преображения Господня («да воссияет и нам грешным свет Твой присносущный...»), эти слова указывают на конечную цель земного бытия.Проведенный анализ позволяет заключить, что в индивидуально-авторскойкартине мира И.С. Шмелева, объективированной в повести «Старый Валаам», категоризация повседневного темпорального опыта происходит в рамках дихотомии«будни» – «праздники».
Граница между праздником и буднями «проницаема» –праздник «светит» в буднях. Труд, составляющий деятельностное наполнение будней, не усваивает негативных признаков «однообразный», «скучный», «малозначимый», но концептуализируется как форма служения. Вневременной свет Преображения Господня, не начинающийся не оканчивающийся (Лосский, 2004, с. 289), освящает всё пространство повседневного бытия – праздниками озаренные будни(Ильин, 1996, с.
383).3801.6. Телеологический аспект темпорального опытаи его художественная экспликация в стихотворении Б. Л. Пастернака«Я понял жизни цель и чту…»«Только с верой в свое бессмертие человек постигаетвсю разумную цель свою на земле»(Ф.М. Достоевский)Цель данного параграфа – анализ особенностей художественной объективациипрецедентного события, сопряженного с телеологической перспективой, обуславливающей ценностные особенности категоризации темпорального опыта в индивидуальноавторской картине мира Б.Л.
Пастернака. Исследование проводится на материале стихотворения «Я понял жизни цель и чту...»357.В поэтических текстах Б. Л. Пастернака словесные образы реализуют и предметные, и ассоциативно-символические, инобытийные смыслы (Власов, 2006). Стихотворения «густо пронизаны темпоральностью» (Жолковский, 2011, с. 152), время вних «предельно насыщенно – это и яркий образ, и ведущая тема, и особая мерасмысла целого» (Данилина, 2010, с.