Диссертация (1167204), страница 39
Текст из файла (страница 39)
Однако, проведенное нами исследованиепозволило установить, что прямой диалог автора и читателя встречается нетолько у писателей конца XVIII – начала и середины XIX века. Так, вчастности, мы встречаем мнение автора об окружающем его мире и впроизведениях конца XIX века. Рассмотрим в качестве примера контекст изромана О. Уайльда «Портрет Дориана Грея», в котором в современном авторумире ночь воспринимается как нечто зловещее и таинственное, что заставляетлюдей вести себя в это время осторожнее и более осмотрительно. Темнотавоспринимается как нечто опасное, что хорошо известно и автору, и читателю.Об этом свидетельствует генерализация – указание на всех людей (men) и ихповедение (instinctively):(2) «He passed out of the room and began to ascent, Basil Hallward following close behind.They walked softly, as men do instinctively at night. The lamp cast fantastic shadows on the walland staircase.
A rising wind made some of the windows rattle» [Wilde 1890 / 2010: 130].Исследование показало, что в ХХ веке голос автора не исчезает изповествования,нопродолжаетрегулярнопроявлятьсявтекстехудожественных произведений. Однако, меняется форма авторских ремарок.Автор больше не выступает в качестве самостоятельного персонажа, ведущегодиалог с читателем, хотя и нельзя считать, что он полностью отходит на197второй план и не присутствует в произведении. Высказывания писателя, как ираньше, носят в основном поучительный или сентенциональный характер.Рассмотрим авторские «ремарки» в диалоге с читателем на примереконтекстов из романа Д.
Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей», которыйотносится к началу ХХ века.(3) «Still he was ambitious. He had taken to writing stories; curious, very personal storiesabout the people he had known. Clever, rather spiteful, and yet, in some mysterious way,meaningless. The observation was extraordinary and peculiar. But there was no touch, no actualcontact. It was as if the whole thing took place in a vacuum. And since the field of life is largelyan artificially-lighted stage today, the stories were curiously true to modern life, to the modernpsychology, that is» [Lawrence 1928 / 1997: 17].В контексте (3) в выделенном нами высказывании автор оцениваетсовременный ему мир, отмечая, что он похож на искусственно освещеннуюсцену. Из данного утверждения следует, что людей окружает неискренность,притворство и обман, как и в театре, где на сцене разыгрывается не настоящее,а театральное действие.
Здесь опять имеет место использование настоящеговремени, что так характерно для афоризмов и сентенций. Афористичностьавторского замечания поддерживается и его обобщенным характером,поскольку автор имеет в виду любую жизнь, то есть жизнь любого человека, атакже использованием известной концептуальной метафоры WORLD ISTHEATRE.В следующем отрезке дискурса высказанное автором мнение отражаеттрагизм современного ему мира, который находится в руинах после войны:(4) «Ours is essentially a tragic age, so we refuse to take it tragically. The cataclysm hashappened, we are among the ruins, we start to build up new little habitats, to have new hopes.It is rather hard work: there is now no smooth road into the future: but we go round, or scrambleover the obstacles.
We’ve got to live, no matter how many skies have fallen.This was more or less Constance Chatterley’s position. The war had brought the roofdown over her head. And she had realized that one must live and learn» [Lawrence 1928 / 1997:5].Совершенно очевидно, что автор пытается найти путь к светломубудущему, внушить людям необходимость бороться за свою судьбу,решимость подняться из руин и начать новую жизнь. Контекст (4) в большейстепени, чем предыдущие, «привязан» к событиям окружающего автора мира,поскольку он содержит явную аллюзию на Первую Мировую войну. Однако,198здесь автор также переходит к формам Present Indefinite и местоимениям we,our, объединяющим автора и его читателей. Интересно отметить, что выборслов свидетельствует о том, что автор старается сделать свое высказываниеболее общим, более генерализованным и афористичным.
Вместо прямогоуказаниянавойнуприсутствуетсловокотороеcataclysm,можноинтерпретировать как указание на любое потрясение, а слово ruins можетвосприниматься как в прямом его смысле, так и метафорически. А посколькупотрясения случаются в жизни людей чаще, чем войны, высказывание авторастановится более обобщенным, то есть применимым к более широкому кругуситуаций.Даннаяфокусировкаостаетсяактуальнойивпроизведенияханглоязычной художественной прозы, относящихся к середине ХХ века. Дляиллюстрации рассмотрим несколько контекстов из романа Дж.
Оруэлла«1984».(5) «And what was terrifying was not that they would kill you for thinking otherwise, butthat they might be right. For, after all, how do we know that two and two make four? Or that theforce of gravity works? Or that the past is unchangeable? If both the past and the external worldexist only in the mind, and if the mind itself is controllable what then?» [Orwell 1949 / 2010:101 – 102]В приведенном отрывке автор вмешивается во внутренний монологсвоего персонажа и задается вопросами о непреложности всем известныхистин: действительно ли, что если сложить два плюс два, то получится четыре,работает ли сила земного притяжения, правда ли, что прошлое нельзяизменить и др.
Вопросы звучат риторически. Благодаря временному сдвигу (изпрошлого в настоящее) автор оказывается максимально приближенным кчитателю, которого он призывает к соразмышлению и поиску правильныхответов. Отметим также, что в контексте (5) диалог с читателем и явноотвлеченный характер авторскихвысказыванийусиливается прямымобращением писателя к своему читателю – вопросами, которые задает автор.В контексте (6) выделенные нами отрезки текста раскрывают отношениеавтора к физической боли, которую могут испытывать люди. Единственная199мысль, которая приходит в голову человеку, страдающему от боли, – чтобыболь как можно быстрее прекратилась:(6) «One question at any rate was answered.
Never, for any reason on earth, could youwish for an increase of pain. Of pain you could wish only one thing: that it should stop. Nothingin the world was so bad as physical pain. In the face of pain there are no heroes, no heroes, hethought over and over as he writhed on the floor, clutching uselessly at his disabled left arm»[Orwell 1949 / 2010: 285-286].Местоимение you приближает автора к читателю, призывая его ксопереживаниютрудностей,испытываемыхперсонажем,икболеетщательной оценке происходящих событий. Метафора (In the face of pain)придает реплике автора эмоциональную выразительность, поскольку больздесь метафорически предстает в виде опасного противника. Отметим также,что авторские высказывания о мире плавно переходят во внутренний монологперсонажа, и установить границу между авторским и персонажнымвысказыванием достаточно сложно, поскольку и автор, и его персонажрассуждают о невозможности выносить физическую боль.
Возможно,границей, разделяющей высказывание автора о мире и размышленияперсонажа, является фраза «Nothing in the world was so bad as physical pain»,поскольку форма Past Indefinite здесь возвращает читателя в фикциональноевремя: возможно, это мысли персонажа об испытанной им недавнофизической боли. Отметим, что отнесенность контекстов, которые мырассматриваем здесь и выше, к метадискурсу художественного текстаподтверждается тем, что несмотря на явную автосемантию, подобные участкиповествования направляют читателя на важные для автора моменты поведениячеловека – погоню за ненужными вещами (пример (2)), необходимостьпреодолевать всевозможные препятствия (пример (4)), или, как в примере (6),– необходимость преодолевать физическую боль.Еще в одном примере из романа Дж. Оруэлла поднимается вопрос онеспособности человека контролировать себя в кризисных ситуациях:(7) «He might have silenced the dark-haired girl if only he had acted quickly enough: butprecisely because of the extremity of his danger he had lost the power to act.
It struck him that inmoments of crisis one is never fighting against an external enemy, but always against one’s ownbody. Even now, in spite of the gin, the dull ache in his belly made consecutive thought impossible.And it is the same, he perceived, in all seemingly heroic or tragic situations. On the battlefield, in200the torture of chamber, on a sinking ship, the issues that you are fighting for are alwaysforgotten, because the body swells up until it fills the universe, and even when you are notparalyzed by fright or screaming with pain, life is a moment-to-moment struggle against hungeror cold or sleeplessness, against a sour stomach or an aching tooth» [Orwell 1949 / 2010: 128].В данном контексте, как и в предыдущем, голос персонажа (еговнутренний монолог) сливается с голосом автора.
Необходимо отметить, чтов контексте наблюдается сдвиг в повествовании, связанный с переходом изпрошедшего времени в настоящее. Таким образом, проявляется обращениеавтора к читателю, старающегося передать свое отношение к миру, оценкугероев и событий, изображенных в тексте. Обобщающее слово one (one is neverfighting, one’s own body), квантор всеобщности always говорят о том, чтовысказывание автора относится не только к персонажу, но к человечеству вцелом и актуально для всех временных периодов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
