Раймон Арон - Этапы развития социологической мысли (1158956), страница 83

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 83)

4. Социологический синтез

Исследовав природу общественного человека с его остат­ками и производными, Парето переходит к анализу функцио­нирования общества как системы. Его стремление к социоло­гическому синтезу нашло отражение в трех последних главах «Трактата по общей социологии»: «Свойства остатков и произ­водных», «Общая форма общества», «Общественное равнове­сие в истории».

Известно, что классы остатков меняются мало. На протя­жении веков, за которыми мы можем наблюдать непосредст-

444

венно или с помощью исторических свидетельств, шесть клас­сов остатков более или менее стабильно сохраняют свое зна­чение. Тем не менее наблюдается медленный прогресс логиче­ски-экспериментального мышления, колебания относительно важности разных классов остатков, Эти колебания относи­тельного значения остатков первого и второго классов даже выступают главной причиной исторических преобразований и решающим фактором судеб народов и государств.

Парето спрашивает себя, определяются ли в свою очередь эти остатки, проявления чувств внешними причинами матери­ального порядка.

Одно время Парето находился под влиянием социального дарвинизма, т.е. идей борьбы за жизнь и естественного отбо­ра, распространенных на общество. Его искушало желание объяснять борьбу классов и общества борьбой за жизнь; те, кто выживает и одерживает верх, лучше одарены. Однако, по­размыслив, Парето не стал развивать данную интерпретацию, с его точки зрения, слишком механистическую и однозначную. Он остался верен только одной, в конечном счете несомнен­ной идее: чувства или остатки не должны слишком противоре­чить условиям выживания. Если образ мыслей и мироощуще­ние людей несовместимы с требованиями коллективной жиз­ни, общество не может сохраниться. Всегда необходим мини­мум адаптации чувств людей к жизненным потребностям. Без этого минимума народы исчезают.

В другом месте Парето уточняет, что можно в абстракции представить себе два «предельных типа» общества: « 1. Обще­ство, в котором господствуют исключительно чувства без ка­ких-либо рассуждений. Весьма вероятно, что сообщества жи­вотных близко подходят к этому типу. 2. Общество, в котором господствуют исключительно логически-экспериментальные рассуждения» (ibid., § 2141).

«Общество людей, — добавляет тут же автор «Трактата по общей социологии», — находится в промежуточном состоянии между двумя указанными типами. Его форма детерминируется не только внешними обстоятельствами, но и чувствами, инте­ресами, логическй^экспериментальными доводами, имеющими целью добиться удовлетворения чувств и интересов, а также опосредованно — производными, которые выражают и порой оправдывают чувства и интересы и служат в определенных случаях средствами пропаганды» (ibid., § 2146).

Общество, характеризующееся исключительно логически-экспериментальным поведением, по признанию Парето, не­возможно себе вообразить, поскольку логически-эксперимен­тальное мышление не в состоянии определять его решающие цели. «Не в обиду будь сказано гуманитариям и позитивистам,

445

но общество, детерминированное исключительно разумом, не существует и не может существовать; и не потому, что пред­рассудки людей мешают им следовать наставлениям разума, а потому, что недостает исходных данных проблемы, которую стремятся решать логически-экспериментальным путем. Здесь дает о себе знать неопределенность понятия пользы. Понятия, которыми пользуются разные индивиды, имея в виду добро для них самих или для других, по сути дела, разнородны, и нет способа свести их к единству» (ibid., § 2143).

Нелогически-экспериментальная детерминация целей включает проблему свободы общества по отношению к при­родной среде. Это не означает отрицания влияния природной среды на общество: оно отразилось на чувствах и остатках че­ловека, Минимум необходимой адаптации, таким образом, предполагается с самого начала, и, может быть, целесообраз­но влияние природной среды вынести за скобки и понять фун­кционирование общества, анализируя главным образом остат­ки, производные, интересы и социальное многообразие.

Если детерминация целей никогда не отличается логически-экспериментальной природой, корректно ли говорить о так на­зываемом логически-экспериментальном поведении? В неко­тором смысле оно не является таковым, ибо допускает детер­минацию целей. Этот вопрос позволяет сблизить Паретовщ Те­ории интереса и пользы.

Под интересом подразумеваются тенденции, обнаруживае­мые в том, что инстинкт и разум побуждают индивидов приспо­сабливать материальные, полезные и приятные ценности к жизни, как и добиваться уважения и почестей. Эти тенденции заметны в поведении, имеющем наибольшие шансы стать логическим, — поведении экономических субъектов, с одной стороны, и по­литических — с другой, т.е. в поведении тех, кто стремится по­лучить максимум материальных удовольствий для себя или мак­симум власти и почестей в общественном соперничестве.

Поведение трудящихся или инженеров, по Парето, есть ло­гически-экспериментальное. Проблема цели оказывается ре­шенной, ибо поведение естественным образом обусловлено за­дачами. Посмотрим на конструктора моста. Бесспорно, что ре­шение построить мост не есть логически-экспериментальное и что в известном смысле техническая задача зависит от нелоги­чески-экспериментального решения, но при том, что цель явно полезна для заинтересованных индивидов, очевидно согласова­ние интеллектуальной работы строителей с реальным ходом дел, который будет развиваться в соответствии с их замыслом.

Поведение экономических субъектов — заинтересованное и логически-экспериментальное, ибо экономическая наука ис­ходит из того, что индивиды стремятся достичь определенных

446

целей и используют для их достижения наиболее пригодные средства.

При определении этих целей экономическая наука оказыва­ется в привилегированном положении, ибо выбор делают сами субъекты. Экономист рассматривает проблемы в контексте иерархии предпочтений, не вынося суждений о достоинствах разных шкал выбора. Если один предпочитает купить на послед­ний франк вина, а другой — хлеба, экономист принимает во внимание эти решения, не рассуждая об их достоинствах. С по­мощью шкал предпочтений, свободно устанавливаемых каж­дым, экономист пытается реконструировать логическое пове­дение, т.е. такое, когда каждый, исходя из наличных средств, старается обеспечить себе максимум удовольствия. Предпола­гается попросту, что цель субъектов действия — получение с помощью находящихся в их распоряжении средств этого мак­симума удовольствий. Такими удовольствиями предстают на­блюдаемые факты, поскольку они, в глазах наблюдателя, со­вмещаются с действительным выбором субъектов.

Этот анализ объективен, т.к. ограничивается констатацией предпочтений индивидов и не заключает в себе никакого срав­нения удовольствий субъекта А с удовольствиями субъекта В. «Чистая экономика выбрала единственную норму, предполо­жим удовольствие индивида, и установила, что он единствен­ный ценитель этого удовольствия. Так, например, была опре­делена экономическая или разумно достаточная выгода. Но ес­ли мы задаемся вопросом (достаточно простым): что же наибо­лее выгодно индивиду, если не учитывать его мнения, — тотчас возникает необходимость установления нормы, а она — произвольна. Спросим, например, выгодно ли индивиду физи­чески страдать, чтобы морально наслаждаться, или наоборот? Скажем ли мы, что ему выгодно стремиться исключительно к богатству или заботиться о другом? В чистой экономике мы оставляем за ним право решать это самому» (ibid., § 2110). Во избежание путаницы будем говорить о разумной достаточно­сти при· обозначении удовольствий, которые получает индивид в соответствии с его иерархией предпочтений и располагаемы­ми средствами. Индивид поступает логично, если он добивает­ся максимальной^ разумной достаточности. В самом деле, в норме вещей, когда каждый хочет обеспечить себе максимум удовлетворения, если иметь в виду, что этот максимум не обя­зательно максимум удовольствий, он может быть и максиму­мом потерь. Если некто находит максимум удовлетворения в морали, а не в наслаждениях, он может вести себя столь же логично, как и скряга или честолюбец. В рассуждениях о ра­зумной достаточности каждый должен быть единственным судьей своей шкалы предпочтений, а поведение, обеспечиваю-

447

щее максимум разумной достаточности, должно определяться обстоятельствами.

При переносе понятий разумной достаточности на обще­ство сразу же возникают два препятствия. Общество не лич­ность и не обладает, следовательно, шкалой предпочтений, по­тому что составляющие его индивиды, естественно, обладают иерархиями разных предпочтений. «Если бы польза, извлекае­мая каждым индивидом, была величиной однородной и, следо­вательно, поддавалась бы сравнению и сложению, наше иссле­дование не было бы трудным, по крайней мере теоретически. Сложили бы пользу разных индивидов и получили бы состав­ленную из них пользу коллектива. Так мы вернулись бы к уже рассмотренным проблемам. Но дела обстоят не столь просто. Польза каждого индивида — величина специфическая; не име­ет никакого смысла говорить о суммарной пользе, ее просто не существует, и ее нельзя рассматривать» (ibid., § 2127).

Вместе с тем применительно к обществу в целом нельзя од­нозначно пользоваться категорией пользы. Например, можно считать полезным для общества максимум силы на междуна­родной арене, или максимум экономического процветания, или высшую общественную справедливость, понимая последнюю как равенство в распределении доходов. Другими Словами, польза — не строгое понятие, и, прежде чем говорить об ойще-ственной пользе с логически-экспериментальной точки зрения, следует прийти к согласию относительно критерия пользы. Об­щественная польза — это данное состояние общества, подвер­женное изменению, определяемое только на основании произ­вольно выбранного социологом критерия. Общественная поль­за, будучи неоднозначным понятием, приобретает четкость, ес­ли социолог определил ее смысл. Если он решает назвать пользой военную мощь, то последняя поддается увеличению или уменьшению. Но данное определение лишь одно из воз­можных.

Проблема общественной пользы формулируется, таким об­разом, в виде следующих положений:

• Не существует логически-экспериментального решения об­
  щественной проблемы и, кроме того, проблемы поведения,
  которому должен следовать индивид, потому что цели по­
  ведения никогда не определяются логически-эксперимен­
  тальным образом.

• Понятие пользы двусмысленно и уточняется только через
  выбор критерия, осуществляемый наблюдателем. «Мы дол­
  жны сделать заключение не о том, что невозможно решить
  проблемы, одновременно учитывающие разнородные фор­
  мы пользы, а о том, что хотя бы для рассуждений об этих

448

разнородных формах пользы следует принять некую гипо­тезу, которая позволит их сравнивать. Если такая гипотеза не подтверждается, что бывает очень часто, бесполезно го­ворить об этих проблемах; это лишь производная, опреде­ленные возбудители которой скрыты, и, следовательно, на них одних мы должны остановить свое внимание» (ibid., § 2137).

• Теоретически можно строго и объективно измерить разум­
  ную достаточность для индивида, но эта мера возможна,
  только если априори принимается ценность шкалы пред­
  почтений данного индивида.

• Даже если принят определенный критерий пользы, следует
  различать прямую и косвенную пользу, которая представ­
  ляет собой сложение отдельных польз. Косвенная польза
  есть в первую очередь результат воздействия на окруже­
  ние индивида. Если государство желает сегодня овладеть
  силой атома, прямой пользой будет превосходство данного
  государства (или ущерб, если речь идет о негативной поль­
  зе) в овладении этой силой. Косвенной пользой для госу­
  дарства — позитивной или негативной — станет польза,
  проистекающая из изменений, которые произойдут в сис­
  теме международных отношений. Если рост числа госу­
  дарств, овладевших атомом, увеличит вероятность ядерной
  войны, косвенной пользой станет этот негативный факт.
  Негативная косвенная польза, впрочем, может быть боль­
  шей или меньшей, чем прямая польза. Чтобы взвесить гло­
  бальную пользу индивида, а также коллектива, нужно, сле­
  довательно, принимать во внимание одновременно прямую
  и косвенную пользу. И, та и другая связаны с трансформа­
  цией рассматриваемой системы. Косвенная польза может
  также проистекать не из трансформации всей системы, а
  из последствий воздействия на субъекта поведения других.
  Если, .например, США или СССР, будучи атомными держа­
  вами, вели себя в отношении Франции иначе, чем они вели
  бы себя, полагая, что у Франции нет атомного оружия, то
  из этого вытекает позитивная или негативная польза, кото­
  рую следует прибавить к прямой, прикидывая общую пользу.

Рассуждение, по-видимому, зашло в тупик: чтобы продви­гаться вперед, следует различать максимум пользы для коллек­тива и максимум пользы коллектива.

Максимум пользы для коллектива — это предел, начиная с которого невозможно увеличить выгоду индивида как члена коллектива, не уменьшая выгоды других. Пока этот предел не достигнут, т.е. пока можно увеличить выгоду некоторых, не уменьшая ничьей выгоды, оптимума нет, и целесообразно про-

15 Зак. № 4 449

должать добиваться его. Максимум пользы для коллектива предполагает критерий пользы. Если, как в чистой экономике, польза определяется в терминах разумной достаточности или удовлетворения индивидов, согласно их собственным систе­мам предпочтений, то со стороны управляющих будет нор­мальным и логичным стремиться к максимуму пользы для кол­лектива. «Когда коллектив достиг точки «Q», от которой он может удаляться ради пользы всех индивидов, доставляя им наибольшие радости, ясно, что с экономической точки зрения при стремлении только к пользе всех членов коллектива над­лежит не останавливаться в такой-то точке, а продолжать уда­ляться от нее, ибо это на пользу всем» (ibid., § 2129).

Характеристики

Список файлов книги