Диссертация (1155497), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Обыскиваемые лица (кроме представителейдуховенства) обязаны были перед допросом целовать крест и в том случае,если они не выдавали известных им преступников, они подвергались различным наказаниям – от битья кнутом до смертной казни 1.Еще одним поводом являлся «оговор» – пойманные преступники входе расследования могли указать на своих товарищей (чаще всего такоепризнание получали под пыткой, оно же являлось одной из главных целейпроведения пытки). Оговор в источниках упоминается как «язычная молка»или «язычные молки» (если количество оговоривших лиц – «языков» –превышало одного).
Н. Шалфеев полагает, что также как и в случае с повальным обыском язычная молка одновременно выступала в качестве доказательства по сыскному делу, однако в соответствии с нормами Судебника показания об «оговорном» человеке сперва проверялись на обыске, и, в случае ихподтверждения, его пытали2. После пытки устраивалась очная ставка, на который оговорщик должен был среди нескольких людей узнать оговоренного. Если показания, данные под пыткой, подтверждались на очной ставке, то это служило поводом к началу процесса. При этом, как отмечает Л.В.
Черепнин, незавидной была участь оговоренного, если он был пришлым человеком и не был12Владимирский-Буданов М.Ф. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 3. – СПб., 1889. – С.54Ст.52, 56, 57 Судебника 1550 года // Российское законодательство… Т.2. – С. 106-107.131известен жителям данной местности. В этом случае Уставная книга Разбойногоприказа устанавливала для него пожизненное заключение1.Обвинение оформлялось с помощью «зазывной» грамоты, требовавшей от местных властей схватить преступника, если было известно его местонахождение, или же «погонной грамоты», выдававшейся в том случае, если преступник скрывался, и его надлежало разыскать 2.
Губные старосты ивоеводы в условиях нехватки людских ресурсов широко опирались на местное население при расследовании. На место происшествия, как правило, отправлялись губные целовальники и дьяки, которым необходимо было произвести осмотр, разыскать свидетелей и арестовать подозреваемых, если таковые имелись. В Царской грамоте, датируемой 1589 г., губному старосте Омшану Бобоедову предписывалось допросить «тутошних и сторонних попов идьяков, и старост, и целовальников и крестьян лучших, сколько пригоже…»3.Если подозреваемого все же удавалось задержать, то на период проведения расследования его, как правило, помещали в тюрьму.
Тюрьма былаорганизована непосредственно при губной избе и была местом заключениядля всех, кто подозревался в совершении «ведомого лихого дела». Однако вслучае, если правонарушение было менее значительным, то по сыскным делам, также как по судным, допускалось поручительство. В.Н. Глазьев в результате исследования архивных источников делает вывод о трех разновидностях поручных записей: во-первых, поручная запись «в статье», в которойпоручители давали обязательство, что обвиняемый будет являться в губнуюизбу по первому требованию; во-вторых, «чистая порука» – обязательство,что отданный на поруки человек не будет совершать преступлений; и, втретьих, поручная запись, в которой истец ручался, что «от дела не отступится», то есть, сохранит имущество, предъявленное в качестве поличного 4.
Ес-1Памятники русского права. Вып. 5. – С.243.Уложение о судных делах 1628 г. // Памятники русского права. Т.5. – С.212.3Акты исторические. Т. I. № 249. – С.466.4Глазьев В.Н. Власть и общество на юге России в конце XVI – XVII вв.: губные старосты и губное дело. Дис…уч. степ. ..докт. ист. наук.
– Воронеж, 2002. – С.332132ли же отданные на поруки преступники сбегали, поручители несли серьезную ответственность1.По поводу того, какие следственные действия надлежит провести икакие доказательства использовать местным судьям, правовые акты не содержали каких-либо четких указаний, лишь очерчивая круг таких доказательств. Нередко воеводы сообщались с приказом с целью получения указаний, по поводу точного порядка действий по делу. Такие запросы преследовали цель получения дополнительных гарантий в правильности действий местного чиновника, однако, в некоторых случаях, центральная власть настаивала на самостоятельном оперативном принятии решений. Так, в 1605 г.
смоленские воеводы получили царскую грамоту с выговором за промедление висследовании дела, проявившееся в том, что воеводы «ставили дела в оплошку», медлили с решением о применении пытки, дожидаясь указаний изМосквы. Грамота предписывала немедленно после получения допросить обвиняемых под пыткой2.Выбор того или иного способа получения доказательств определялсяпростым удобством и эффективностью поиска истины в процессе. Постепенно отдельные доказательства становятся неотъемлемой частью той или инойформы процесса, как это произошло, например, с повальным обыском и пыткой.
Указание на возможность применения поединка или присяги исключалосыскной порядок, в то время как очная ставка стала считаться важной частьюсыска. В то же время, Уставная книга Разбойного приказа, как это ни парадоксально, упоминает в ст. 18 о возможности использования истцами крестного целования и поля 3, однако здесь же делается оговорка, что в случае отсутствия других доказательств необходимо подтвердить обвинение в ходеповального обыска.1РГАДА. Ф. 210.
Белгородский стол. Стб. 338. Отписка белгородского воеводы в Разряд. – Л. 915— 916.Акты исторические. Т.2 1841. № 53. – С.633Уставная книга Разбойного приказа // Памятники русского права. Вып.5. – С.1932133Возложенная губными грамотами на общину обязанность самостоятельно преследовать и выдавать лихих людей обусловила решающее значение повального обыска в процессе расследования сыскных дел.Обыск применялся в качестве доказательства при судопроизводстве вформе «суда». Например, в одном из источников встречаем обыскные речи,причем целью обыска было удостовериться в пьянстве и беспутном поведенииобвиняемого1. Таким образом, если в этом случае расспрос жителей местностибыл нацелен на получении информации и каком-либо факте, то при сыскномсудопроизводстве целью обыска было обнаружение разбойников и совершенных ими преступных деяний.
Единственное, что объединяет повальный обыскпри судном и сыскном судопроизводстве, как отмечает Н.В. Сокольский, –сходная форма, в то время как влияние на судебное решение и сам процесспроведения в обоих случаях существенно различаются2.
Сыск, как наиболееранняя форма розыска, продолжал опираться на мнение населения и учет общинных интересов, поэтому повальный обыск был основным доказательствомпри расследовании дела в розыскном порядке. В то же время, по мере бюрократизации государственного аппарата значение данного доказательства уменьшается, что во многом было обусловлено противодействием со стороны общины.Нередко местное население прикрывало преступников, пытаясьскрыть от властей информацию о них и месте их нахождения. Так, в 1621 г.посланный из Москвы в Мценск обыщик столкнулся с нежеланием местныхдворян и боярских детей давать показания по расследуемому делу, о чем иотписался в Москву. Ему прислали ответ в котором велели повторно провести обыск под угрозой денежного штрафа 3. В связи с этим, несмотря на огромное значение, придаваемое показаниям, полученным посредством обыскав этот период, власти не доверяли ему полностью, в связи с чем он был заключен в строгие законодательные рамки.1РГАДА.
Ф.1107. Оп. 1 Ч.1. №134. Обыскные речи по челобитной игумена Троицкого Усть-Шехонского монастыря о пьянстве и беспутном поведении старца Иосифа Чудовского. – Л. 1-22См.. Сокольский Н.В. Указ. соч. – С.523РГАДА. Ф. 210. Оп. 9. № 12. Д. 1. Наказная память мценскому обыщику Роману Чебышеву. – Л.121 - 122134Постепенная формализация обыскной процедуры проявилась в ужесточении требований к опрашиваемым лицам. Они предупреждались о необходимости давать правдивые показания, поскольку «отрицательное мнениеокружающих имело решающее значение для судьбы оговоренного»1.
В случае оговора, обвиняемый подвергался пытке, причем, даже не признав своювину в ходе пытки, он приговаривался к пожизненному заключению. В связис этим, в случае если оговор не подтверждался, оговорщиков ждала та жеучасть, что и оговоренного – пытка, казнь или пожизненное заключение2.Уставная книга Разбойного приказа также как и губные грамоты, несодержит указания на то, какое количество людей должно быть опрошенопри повальном обыске, соответствующие статьи мы находим в Судебниках,причем по Судебнику Ивана III для того, чтобы доказать, что приведенный споличным – «ведомый тать», т.е. преступник, промышляющий воровством,необходимо получить свидетельство 5-6 человек – боярских детей или черных людей - целовальников3.
В Судебнике Ивана IV количество обыскиваемых по «татебным» делам увеличивается – требуется 10-15 боярских детейили же 15-20 черных людей-целовальников4. Количество обыскных людей всоответствии с требованиями нормативных документов все более увеличивается. Так, уставные грамоты этого периода указывают еще большее количество обыскиваемых – от пятидесяти человек и более 5. Очевидно, местныесудьи нередко злоупотребляли полномочиями и приписывали в обыскныеречи «за очи», то есть тех людей, которые фактически не были ими опрошены.
Московские власти строго пресекают такие нарушения, указав «за очи иподставою в обыскные речи людей писать не велено», и «имена тех обыскных людей и речи написать на список земскому или церковному дьяку… да ктем обыскным речам велено обыскным людям руки свои приложить»6. Этот1 Кутафин О.Е. Указ. соч.– С.2292Памятники русского права.
Вып. 5. – С.2433 Российское законодательство X-XX веков. Т.2. М., 1984. – С. 48.4 Там же . С. 55.5 Шалфеев Н. Указ соч.– С. 556Акты юридические. № 345. – С.372135пример наглядно демонстрирует переход к письменному судопроизводству итрансформацию доказательственного значения обыска, который приобретаетсилу лишь после надлежащего документального оформления полученных входе обыска показаний.В то же время в нормативных актах отсутствуют какие-либо требования, связанные с этнической, половой или сословной принадлежностью опрашиваемых.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
