Диссертация (1155497), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Закон на этот счет не закреплял никаких ограничений. Не было, в частности, никаких указаний на то,должна ли была челобитная подписываться истцом. Вплоть до принятия Соборного уложения существовали как «заручные», так и «незаручные» челобитные, то есть подписанные и неподписанные.Вызовом участников процесса в суд занимались специально уполномоченные лица - приставы. Приставы, направляемые наместниками, именовалисьдоводчиками, направляемые излюбленными судьями – земскими приставами, ав приказах эту функцию выполняли так называемые «недельщики». Доводчики, земские приставы и недельщики использовали для вызова в суд специальный документ – «приставную грамоту» или «память».
Частно-исковой характерсудопроизводства проявлялся в возможности для суда не посылать своего пристава, если ответчик жил в значительном отдалении от суда, а отдать приставную грамоту истцу, который должен был лично доставить ее3.Получив приставную грамоту, пристав отправлялся в ту местность, гдепроживали лица, подлежавшие вызову в суд, сообщал им дату разбирательстваи требовал предоставить поручительство о том, что они явятся в суд к назначенному сроку4.
После того, как поручителя находили, с него истребовалась«поручная запись».Важно отметить, что поручную запись предписано было брать как заответчиков, так и за истцов. Однако, в случае, если не находились желающиепоручиться за ответчика, ответчик подлежал приводу в суд с приставом, в товремя как в случае неявки истца дело прекращалось и дальнейшее разбиратель1Гартунг Н. Указ. соч. – С. 193.См. напр. РГАДА. Ф.1171. Оп.1. №53Гартунг Н.
Указ. соч. – С.974Ланге Н. Указ. соч. – С.180257ство не проводилось. Принудительный привод истца законом не предусматривался.Судебное разбирательство носило устный характер, то есть представляло собой судоговорение. Все представленные сторонами доказательства необходимо было огласить вслух, при этом, дьяк, присутствующий на заседании,должен был фиксировать весь ход процесса.
После того, как тяжущиеся прибывали на место суда, процесс начинался, и его первым актом было изложениеперед судьями сути жалобы, которая ранее была заявлена истцом в челобитной.Судья, выслушав истца, предлагал обвиняемому изложить свою позицию словами: «Отвечайте». Если ответчик был согласен с предъявленным ему обвинением, то он говорил «грех мой ко мне пришел»1, в противном случае, он должен был доказать свою невиновность или же требовать «поля» - судебного поединка 2.Затем суд снова предоставлял слово истцу, который, в свою очередь,должен был представить доказательства вины ответчика.
Он мог сослаться насвидетелей или показания, полученные при повальном обыске, или же, в случаеотсутствия таких доказательств, потребовать поединка. В таком случае он говорил: «дай нам с ним, господине, Божию правду, поцеловав крест, полезу сним битись на поле», или же «уличаю такого-то, господине, в татьбе, целовавкрест, Божьею правдой, да лезу с ним битись на поле и наймита против негошлю»3.Т.Ю. Амплеева отмечает, что как в состязательном, так и в розыскномпроцессе использовались одни и те же виды доказательств: собственное признание обвиняемого, свидетельские показания, обыски или дознание черезокольных людей, поличное, судебный поединок, присяга и письменные акты4.В качестве различия она отмечает, что при «розыске» для выяснений обстоя1См.
Судный список о выдаче головою крестьянина Михалка Жука за сожжение монастырской деревни // Актыюридические или собрание форм старинного делопроизводства. Т. 1. №10. – СПб., 1838 – С.192См. напр. Судный список о праве владения землями московских митрополитов // Акты юридические... Т. 1.№8. С.143 Там же. – С. 191.4 Амплеева Т. Ю. Указ. Соч.
– С.22058тельств дела использовалась пытка, в то время как суд, для достижения этойцели использовал присягу. Представляется сомнительным утверждение авторапо поводу судебного поединка, поскольку по своей сущности данное доказательство противоречит сути розыскного процесса, будучи одним из так называемых «сакральных» доказательств, призванных показать судьям волю провидения. Остальные же доказательства, действительно, могли быть использованыпри любой форме процесса, различался лишь процесс доказывания.В рамках «суда» в исследуемый период широко применялись формальные доказательства, открывающие для тяжущихся божественную волю, использование которых является важным признаком судебного процесса обвинительного типа.Такой способ выяснения истины в процессе как «поле» является древнейшей исторической традицией русского судопроизводства, известной со времен Русской правды.
Именно применение в качестве доказательства «поля» судебного поединка – является ярчайшим признаком обвинительного типа судебного процесса. Розыскной тип судопроизводства исключает применение ордалий в качестве доказательств. Между тем судебный поединок – это, по сутисвоей, та же ордалия. Разница, как отмечает Н. Гартунг, в том, что решение дела здесь зависит от естественного исхода поединка, а не от ожидаемого суда1.Судебный поединок в Московском государстве проводился по следующим правилам.
Бойцы, выходившие на поле, выбирали любое оружие, за исключением луков и пищалей. Поединщики были одеты в доспехи, которые состояли из шлема, лат и панциря. За соблюдением правил поединка наблюдалидьяк и окольничий. После прибытия на место, где должен был состояться поединок, они, в первую очередь, выясняли у бойцов, кто из присутствующих является их «поручниками и стряпчими», поскольку всех остальным зрителям недозволялось остаться вблизи места проведения «поля». «Стряпчие» и «поручие» должны были сдать оружие. Как писал английский путешественник1 Гартунг Н.
Указ. соч. – С.8259Р.Ченслор, чаще всего поединщики отправляли вместо себя наймитов, за исключением дворян, которые сами стояли за свою честь и бились, в отличие отнаймитов, без обмана1.В «Записках о Московии» австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна можно встретить описание поединка, при котором ему довелосьприсутствовать.
Он отмечал, что доброжелатели и друзья поединщиков, вопреки запрету, нередко оставались на месте проведения «поля», оставляя при себедубины, которыми они нередко пользовались. Если «стряпчие» и «поручники»одного из бойцов считали, что в отношении их поединщика нарушаются правила проведения боя, они подбегали к нему, чтобы отразить нанесенную обиду;«поручники» и «стряпчие» другой стороны делали тоже самое, в результате чего между ними нередко возникали потасовки2. Окольничим и дьякам, присутствовавшим у места проведения «поля», поручалось предпринимать меры дляпрекращения подобных беспорядков.
Их основной задачей было гарантировать,чтобы «бой польщиков» был равный3. В статье 13 Судебника 1550 г. особо отмечалась необходимость обеспечить равенство участников поединка, а в отношении «опричных» – посторонних людей, отказывающихся покинуть местопроведения поединка, в Судебнике предусматривалось наказание в виде тюремного заключения.Ни ответчика, ни истца нельзя было принудить к «полю», оно моглобыть назначено только по их взаимному согласию, в случае, если они высказали такое пожелание на суде. Стороны могли лично участвовать в поединке, атакже могли назначить «наймита» для защиты своих интересов. По общемуправилу предписывалось биться на «поле» «бойцу с бойцом, или небойцу с небойцом»; запрещалось биться «бойцу с небойцом», однако это допускалось втом случае, если «небоец» сам пожелает биться «с бойцом»4.
«Небойцами»признавались «немощные и увечные», дети, женщины, старики и духовенство.1Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. – Рязань, 2007. – С. 802 Герберштейн Сигизмунд. Записки о Московии. М., 1988. С. 83.3 Акты исторические. Т.1. №153. С.134Там же. – С.1460При этом никакие другие, в том числе и социальные различия между сторонамиво внимание не принимались. М.Ф. Владимирский-Буданов приводит следующий пример по этому поводу: «когда, при великом князе Василии Ивановиче,дети боярские не хотели биться с крестьянами, требуя, чтобы противники выставили детей же боярских, то суд принял это за отказ от поля и обвинил детейбоярских»1.Выходить биться на «поле» могли как истец и ответчик, так и ответчики свидетель, давший против него показания – «послух» истца.
Помимо этого, всудебном поединке могли биться «послухи» истца и ответчика2. В обоих случаях «поле» проводилось по тем же правилам, которые действовали для сторон.Поле, будучи одним из доказательств, считалось, в тоже время, Божьимсудом. Бойцы, выходившие на судебный поединок, до его начала обязаны былипринимать присягу «целовать крест», а в случае, если в поединке вместо истцаи ответчика участвовали «наймиты», то к крестному целованию все равно призывались истец и ответчик. В случае поражения или смерти на поле проигравший считался виновным, а дело решалось в пользу победителя.В то же время, православная церковь выступала против поля. Так, митрополит Фотий в послании, направленном в 1410 г. в Новгород, грозил священнику, давшему причастие «польщику», лишением сана3. Духовенство воспринимало поле как языческую традицию, что нашло отражение в Стоглаве,резко осудившем данный обычай4.В числе сакральных доказательств, применявшихся при рассмотрениидела в форме «суда», также был жребий.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
