Диссертация (1155362), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Однако китайская культура опираетсясовсем на другие традиции, поскольку каноны представляют собойфундамент, на котором выстраивается рациональное мировоззрение.Гу Яньу подверг критике уход от изучения канонов, его не устраивалоубеждение сунских ученых в том, что в сердце каждого человека естьстремление к постижению «пути». Иероглифы обозначают разные явления,смыслкитайскойписьменности,изучениемкоторойзанимаетсяконфуцианская традиция, в том, что она не сводит знания в одну систему.Сама иероглифика сохраняет определенные значения в неизменном виде.Чаньское учение, составляющее суть «учения о сердце», которое ГуЯньу отделял от подлинной конфуцианской традиции, исходит не из знаний.Это своеобразная ловушка, которая заставляет человека почувствовать, чтоон овладел знаниями.
Но смысл его далек от традиции, которая восходит кпредметно-практическому знанию Яо, Шуня и Юя. Поэтому нет ничегостранного в том, что «учение о сердце» разрушает цивилизацию, тысячи летохраняемую и создаваемую конфуцианством. Чань-буддизм служит всему,что конфуцианский порядок ослабляет и отбрасывает.Гу Яньу считал, что конфуцианская традиция нуждается в изучении иосмыслении. Методология не должна отличаться от той, которая былавыработана конфуцианством и является неотъемлемой частью его духовногонаследия. Исходя из этого, Гу Яньу предложил линию возрожденияконфуцианства через изучение классики, чтобы через повторение уроковдревности, поддерживать современность.115Выбор стратегии Гу Яньу не был случайным, но продолжил основныетенденции развития китайской науки XVII века, когда постепеннозавоевывает последователей критическое направление в рамках «учения опринципе», оппозиционное учению Ван Янмина.
Оно восходило к ЛоИньшуню 罗钦顺 (1465-1547) и Ван Яньсяну 王廷相 (1474-1544), к немуотносились также Лю Цзунчжоу 刘宗周 (1578-1645) и Хуан Даочжоу 黄道周(1585-1646) [106].Данное критическое направление рационально оценивало потенциалкитайской учености и использовало новые знания, во многом связанные спроникновением в Китай европейских представлений о мире, ратовало зарациональность познания.
В методологическом плане оно особо выделялонеобходимость изучать структуру вещей и придавало большое значениеисследованию конфуцианских канонов [124].Убеждение в том, что изучать древнюю мудрость следует через каноны,а не интуитивно, восходит к Чжан Цзаю 张载 (1020 — 1077) и Чжоу Дунъи[95, 96]. Путь совершенномудрого человека ведет к канонам, которые ондолжен применять в управлении государством. Каноны содержат в себеобразцы, по которым в каждую историческую эпоху воссоздается фундаментконфуцианской цивилизации [124].Исправлять жизнь в соответствии с образцами, представленными вканонах, необходимо ради любви к древности, которую конфуцианцы эпохиХаньсчиталиосновополагающимначаломгосударственногоицивилизационного строительства [2, 79]. Империя Хань противопоставляетсяимперии Цинь, наследником которой признается династия Сун. Ханьвосстанавливает конфуцианские традиции, а Цинь и Сун их разрушают.Возникает вопрос, что общего между эпохами Цинь и Сун? Общее – внаправленности интересов циньской и сунской аристократии.
Центральныйлегистский принцип – «закон» (фа 法), центральный буддийский принцип –116«закон-дхарма» (фа 法). В китайской культуре эти значения связаны, преждевсего, одним иероглифом [80].Буддизм – наследник запрещенного при династии Хань легизма, егометодов и политической практики: «В разные периоды истории, в средниевека и в новое время, государственные и политические деятели Китая не разобращались к легизму в поисках рецепта для вывода страны из критическогоположения. Легизм привлекал многих государственных и политическихдеятелей, мечтавших о создании сильной централизованной империи» [80].Сунское неоконфуцианство восприняло идеи буддизма, в результатепоявилось на свет противоречащее конфуцианству учение.
Суть этого ученияпроста – устранить старое и все то, что препятствует достижениюпоставленнойцели,продемонстрироватьсвестимножествовпечатляющиепроблемрезультатыкодной,чтобыстроительствановогомиропорядка [82].Именно этот подход критиковал Гу Яньу, он ввел противоположныйметодологический принцип – «расширение познаний в письменах» (бо сюэюй вэнь 博学于文) [118, 126]. Делом конфуцианства, на его взгляд, являетсяпостроение картины мира, в этом нужно начинать с себя, чтобыраспространить добродетельный Путь на Поднебесную и государство.Конфуцианство всегда соотносило исторические события с древнимисмыслами, заключенными в его собственном наследии, поскольку «любовь кдревности ( 好 古 hao gu) вызвала к жизни и конфуцианское понятиефилософии – любовь к учебе / мудрости (好学 hao xue)» [67].
Поэтому нельзяне учитывать особое отношение конфуцианской традиции к текстам, откоторого зависит оценка деятельности того или иного ученого [42].В своих исследованиях А.Е. Лукьянов подробно разбирает вопросысамоидентификациикитайскойфилософии:«Китайскимэквивалентом117термина «философия» принято считать термин 哲学 zhexue / чжэсюэ. Однакоон не укоренен в истории китайской философии, вообще не встречается в еелексиконе (она себя так не именует), искусственно создан и вошел в научныйоборот из японской критической литературы нового времени: «В историинауки древнего Китая в действительности нет такого слова «чжэсюэ».
Самоераннее появление этого слова в Китае относится к концу XIX века. Онопривнесено из использовавших его не в прямом значении научных круговЯпонии советником Цинского правительства в Японии, известнейшимпоэтом и ученым Хуан Цзуньсянем (1848-1644). Да и в самой Японии слово«чжэсюэ» вошло в употребление только в конце правления сегунов, или вначале правления Минской династии (1368-1644). Это переводной термин издревней греко-римской философии, взятый глашатаем западной мысли втогдашней Японии и переводчиком западных философских учений Сичжоу»[Ли Чжунхуа. История китайской философии // Журнал Пекинскогоуниверситета.
Серия Философия и социальные науки. Т. 41, № 3. С. 53]» [60].Гу Яньу изучал историю китайской философии сквозь призмукитайской культуры, материально воплощенной в китайской иероглифике,что позволило ему противопоставить конфуцианскую традицию иноземнымзаимствованиям. Китайская иероглифика в освоении требует необычайногоупорства, что дисциплинирует человека и формирует оригинальныйвозвышенный и в то же время прагматичный стиль мышления [44, 85].«Учение о принципе» было отмечено Гу Яньу как вполне соответствующеезадаче приобретения «расширения познаний в письменах» [118, 119].В то же время Гу Яньу указывал на ряд серьезных недостатков «ученияо принципе», восходящих к его основателю Чжу Си.
Прежде всего, такимнедостаткомбылоотождествлениедревнихисовременныхчтенийиероглифов в канонических текстах. Гу Яньу поставил цель – преодолетьискажения смысла конфуцианских канонов через понимание того, как в нихсочетались иероглифы и их звучания [102, 103].118Стержнем учения Гу Яньу о звучаниях иероглифов, их древних исовременных чтениях является анализ «Канона поэзии». Источником жетеоретических рассуждений о духовном содержании «Канона поэзии» ГуЯньу полагал традицию истолкования, заложенную Чжу Си.Теория Гу Яньу выстраивается на том фундаменте, которыйзакладывает его «учение о звуках» (инь сюэ 音学) [32]. Метод Гу Яньу прост,но эффективен, он позволяет восстанавливать утраченное пониманиеконфуцианской классики [32, 126].
Его принципы таковы [102, 103, 126]:1)сначала изучается рифмованный текст, потом – текст безрифмы, чтобы соблюдалась временная последовательностьмежду древним и современным текстом;2)сначала идет критика текста, потом – его уяснение;3)сначала проводится исследование базовых звучаний, затем –проверка измененных чтений.В результате применения данного метода появляется возможностьреконструировать историю иероглифического знака. Гу Яньу восстанавливалфонетическуюкатегориюиероглифовпоматериаламсловаря«Происхождение китайских символов» (шо вэнь цзецзы 说文解字) Сюй Шэня(58-147) и трактата «Распространенные рифмы» (гуан юнь 广韵) [52, 126].Глубокое понимание генетических связей китайской письменностидает возможность увеличить количество употребляемых иероглифов,расширить круг изучаемых текстов [71].
Методологический принцип«расширять познания в письменах», сформулированный Гу Яньу, можнотрактовать и применительно к китайской культуре [121].Как исследователь, Гу Яньу делал все, чтобы будущие поколениямогли полученные знания воплотить в жизнь. Он считал, что теория и119прикладное значение конфуцианского учения должны быть не простополезными, но иметь один источник и быть связаны между собой [29, 126].Победа в идеологической борьбе – это и есть гуманное достижениеучения Конфуция. Завоеватели Китая вынуждены, как и многие ихпредшественники, обращаться к конфуцианству, которое всегда вышевоенной доблести ставило гражданские добродетели [13, 81, 82].Гу Яньу был одним из самых глубоких исследователей конфуцианстваза всю историю.
Он смог показать, как учение Конфуция формируетносителя китайской культуры. Конфуцианство при династии Южная Сун вформе «учения о принципе» было влиятельной идеологией, сочетающей всебе догматизм и утилитаризм. Оно играло важную роль в школьномобучении и экзаменах на государственную должность.В то же время «учение о принципе» имело не только серьезнуютеоретическую базу, но и надежную практическую поддержку. Кромеэкзаменов на должность, которые постоянно актуализировали знаниеконфуцианской классики, Чжу Си также рекомендовал обсуждение трудныхдля понимания мест. Впоследствии именно «учение о принципе» вызвало кжизни критический дух конфуцианства [126, 127].Гу Яньу через изучение наследия Чжу Си пришел к идее искать визучении звуков значения древних рифм, благодаря которым можно постичьизначальныесмыслыконфуцианскихканонов,чтобыисправлятьсовременную практику.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
