Диссертация (1155356), страница 23
Текст из файла (страница 23)
Однако на деле П. Флоренский допускает и иную перспективу:он пишет, что можно упразднить вещественный символ, или, пользуясь все той жеметафорой окна, – вынуть стекла, ослабляющие духовный свет, - и при этом не произойдет захлопывания трансцендентного мира для тех, у кого развито духовное зрение, «кто способен вообще видеть его непосредственно, образно говоря, в прозрачнейшем безвоздушном пространстве»273, - напротив, для них упразднение вещественного иконостаса будет означать созерцание живых идей лицом к лицу. Но чтоже тогда будет созерцаться? Что будут представлять собой живые идеи? То же, чторанее созерцалось посредством чувственных красок и линий на изобразительной поверхности или нечто принципиально иное? Ответ можно найти в следующих словах:«Иконостас есть сами святые.
И если бы все молящиеся в храме были достаточноодухотворены, если бы зрение всех молящихся всегда было видящим, то никакогодругого иконостаса, кроме предстоящих Самому Богу свидетелей Его, своими ликами и своими словами возвещающих Его страшное и славное присутствие, в храмеи не было бы»274. С нашей точки зрения, положение «иконостас есть сами святые»следует понимать таким образом, что изображение святых на иконах обладает темже духовно-телесным обликом, что и образы святых, обитающих в ноуменальноммире, являющихся живыми идеями этого мира. Важное подтверждение этого заклю-Как пишет И. Евлампиев, характеризуя мировоззрение Вл.
Соловьева, для него «и божественнаяи земная составляющие предстают как духовно-материальные целостности, отличающиеся толькотем, что одна совершенна, а другая - нет». (И.И. Евлампиев История русской метафизики в XIX-XXвеках. Русская философия в поисках абсолюта. Часть I. – СПб.: Алетейя, 2000. – С. 243).273Флоренский П.А. Иконостас. – М.: Искусство, 1995. – С. 63.274Там же.
– С. 62.82272чено в факте первоявленности икон, то есть их возникновения без посредства художника-иконописца. Первоявленность икон, считает П. Флоренский, свидетельствует о том, что духовный мир предстает через них в подлиннике, а не через внешний образ или репрезентацию, ибо такая икона создана ни кем иным, как тем святымсуществом, которое на ней изображено. Как пишет философ: «Тут не остается и малейшего места помыслам о субъективности открывшегося чрез икону» 275.
В другомместе он указывает: «и в тот момент, когда хотя бы тончайший зазор онтологическиотщепил икону от самого святого, он скрывается от нас в недоступную область, аикона делается вещью среди других вещей»276. Иными словами, глядя на первоявленную икону, мы имеем подлинный духовный опыт, подлинное восприятие потустороннего277. Можно ли полагать, что подлинный духовный опыт, подлинное восприятие потусторонней действительности, даваемое такой иконой, будет означатьлишь образ, который создан на границе миров, для того чтобы быть подспорьемнашему чувственном опыту, а стоящая за ним идеальная сущность в действительности есть некая «кристаллизирующаяся схема»? Очевидно, что нет, поскольку в духовной жизни православия, как отмечает сам П.
Флоренский, через иконы лица,изображенные на них, часто входили в чувственный мир 278 – такое «вхождение» вусловно принятом на себя облике было бы неприемлемым, напротив, оно служитподтверждением, что святой является через икону именно в том облике, который онимеет в потустороннем мире.Символ эмпирического мира в таком случае не столько указывает или символизирует (одновременно скрывая) небесную сущность, которая в своем собственномоблике является недоступной, сколько прямо ее выражает, презентирует. В эмпирическом символе можно видеть божественный горний мир не завуалировано и сокрыто, а прямо и непосредственно, хотя как бы и не в полном свете, а применительнок условиям здешнего мира279.
В свою очередь, духовный взор, способный проникнуть за завесу, разделяющую этот и тот миры, увидит те же самые образы, толькоФлоренский П.А. Иконостас. – М.: Искусство, 1995. – С. 70.Там же. – С. 153.277Там же. – С. 71.278Там же. – С. 70.279«… если тело мыслится символически, то все оно, во всех своих подробностях, наглядно являетдуховную идею человеческой личности» (Там же. – С.
110).83275276свободные от грубой вещественности. Живые идеи мира невидимого также обладают чувственной формой, а не являются безвидными, иначе мы не могли утверждать, что это они сами присутствуют на созерцаемых нами священных изображениях280. Это означает, что не только эмпирическое, но и само «духовное видениесимволично»281, по собственным словам П. Флоренского, так что символ неправомерно считать всего лишь «пособием духовной вялости» или «костылем духовности»282, как мыслитель высказался в другом месте. Отсюда напрашивается вывод одуховно-чувственном, то есть символическом устройстве не только эмпирической,но и ноуменальной реальности. В этом смысле духовное символичное видение, окотором говорит П.
Флоренский, не без-óбразно, а перво-образно. В ином мире святые являются первообразами, а в здешнем мире – вторичными образами, но в обоихмирах они имеют общую символическую, духовно-чувственную природу283. Можносказать, что святой, который с одной стороны плотно стоит на земле, а с другой стороны плоть которого предельно утончена, насквозь пронизана светом, свидетельствует не об идее как о некой трансцендентной сущности или кристаллическойсхеме, а о самом себе, каков он есть в духовном мире284. Бытие раскрывается, такимобразом, как символическая тотальность: вся действительность – эмпирическая исверхэмпирическая - есть символ, то есть соединение смысла (духа) и его явления(тела).
Нет самостоятельной области бытия, которая была бы чистым смыслом, неявленным. Дух всегда имеет выражение в теле, он не может быть без чувственноговыражения, которое является не искажением, а адекватной формой существованияидеи.Понимание ноуменального мира как обладающего символическим, то есть духовно-чувственным устроением (а не чисто духовным, состоящим из «безвидных»П. Флоренский пишет, что надлежит в идеях видеть «те же наглядно созерцаемые лики вещей,живые явления мира духовного» (Флоренский П.А. Иконостас.
– М.: Искусство, 1995. – С. 109).281Там же. – С. 61.282Там же. – С. 62.283Как пишет П. Флоренский, святые твари в своей индивидуальности пребывают и здесь, и там,«одновременно в двух мирах и совмещают в себе жизнь здешнюю и жизнь тамошнюю»: с однойстороны, они «живые идеи мира невидимого», «пребывают "превыше мирского слития", в невидимом», с другой, - «плотно стоят на земле, совсем не отвлеченные, совсем не бескровные»; «Ониживут с нами и доступны общению, даже доступнее нас самих…» (Там же. – С. 60-61).284Понятие свидетельства является важным в этом контексте. П.
Флоренский пишет, что святые«свидетельствуют о Божьем тайнодействии, свидетельствуют своими ликами»; «они… свидетелиневидимому – свидетели сами собою, самим видом своим, ликом своим» (Там же. – С. 60-61).84280идей), коррелирует с миром всеединства Вл. Соловьева, в котором также нет никакой противопоставленности духа и тела, напротив, имеет место их тождество присохраняющемся различии.
Каким образом можно понимать это тождество? Оно может быть понято только как совершенное и полное выражение духа и тела друг вдруге. Как формулирует С. Хоружий: «каждая из сторон совершенным образом выражает другую или, что то же, воспроизводит ее в ином ей: чувственное есть духовное в облеченности, или же единая и единственная реальность как точное воспроизведение духовного в чувственно-постигаемом; духовное же есть чувственное в еговнутренней само-сообразности и само-соотнесенности, или та же единая и единственная реальность как точное воспроизведение чувственного в смысловых структурах»285.
Устройство ноуменального мира символическое в том смысле, что в немдуховное также обладает телесностью, которая, однако, насквозь пронизана светом,является духовной телесностью. Сверхэмпирическая сфера, с точки зрения философии всеединства, представляет собой именно такое абсолютное, неразличимое, реально-тождественное сочетание духовного и телесного, в котором ноуменальныйсмысл совершенным образом воплощен в чувственном, а чувственное совершеннымобразом облечено, вознесено в духовное. Иными словами, сверхэмпирическая сфераесть полный, совершенный символ, в котором сам факт «внутреннего» отождествляется с фактом «внешнего», так что между «идеей» и «вещью», говоря словамиА.Ф. Лосева, имеется не просто смысловое, но вещественное, реальное тождество286.В отличие от ноуменальной сферы, где имеет место абсолютное взаимопроникновение духовного и телесного, чувственно-материальная сфера представляетсобой такую область сущего, в которой это соединение не осуществлено до конца.В эмпирической действительности имеет место неполное и несовершенное взаимовыражение духовного и чувственного: духовное не полностью воплощено в чувственное, не полностью воспроизводится в нем; с другой стороны, чувственное неполностью воспроизводится в смысловых структурах, не полностью самособрано,не полностью самосоотнесено.
В ней существует некий темный, неосмысленный, неС. С. Хоружий Миросозерцание Флоренского. Электронный ресурс. (URL: http://royallib.com/read/horugiy_sergey/mirosozertsanie_florenskogo.html#61440, дата обращения: 27.07.2017).286А. Ф. Лосев Диалектика мифа// А. Ф. Лосев Из ранних произведений. М., 1990. - С. 426-428.85285просвещенный со стороны духа, не достаточно собранный и интегрированный момент чувственного, для которого С. Булгаков использует термин «материальное»(которое нетождественно чувственно-телесному как таковому). Однако несмотря науказанные различия между соотношением духовного и телесного факторов в сверхчувственном и чувственном мирах существенным обстоятельством является их одинаковое онтологическое устройство, так что эти миры не столько прочнейшим образом взаимосвязаны, неразрывны друг от друга (это возможно было бы и при условииих онтологического различия), сколько представляют собой одну-единую духовночувственную действительность.Очевидно, что при таком понимании действительности эмпирический символне может впервые возникать на границе миров, «границе видимого и невидимого»287,поскольку духовная сущность, первообраз, существующий в ноуменальном, «невидимом» мире, также имеет чувственную оформленность; переход же границы миров,границы невидимого и видимого означает только новый модус существования первообраза, его модификацию, когда меняется характер чувственной выраженности,которой он обладал в горнем мире.
Небесные видения при переходе в земной мир нестолько впервые оформляются, сколько «вещественно закрепляются», чтобы статьдоступными для восприятия существ этого мира. Принципиальное значение имееттот факт, что граница проницаема в общих направлениях, что обеспечивает явлениям феноменального мира потенциал реального преображения «от образа к первообразу». П. Флоренский говорит о преодолении границы, используя метафоруволны, волнового движения: «чувственный знак… неотделимый от своего первообраза, делается уже не "изображением", а передовой волной или одной из передовыхволн, возбуждаемых реальностью»288. Волна, преодолевая некое препятствие (в данном случае границу ноуменального и феноменального миров), сохраняет свой импульс, энергию, которая лишь ослабевает, и свою форму, которая лишь модифицируется. Образ в эмпирическом мире неотделим от первообраза в умном мире, являясь волной, проявлением первообраза в инобытии.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
