Диссертация (1155302), страница 22
Текст из файла (страница 22)
Субъективное восприятие временигероем неравномерно, на него влияют условия, в которых «героическое»сознание протагониста может или не может получить развитие, в текстенеравномерность эксплицируется на синтаксическом уровне.− Календарное и биографическое время оставлено в романе в качествехронологических координат, но существенного семиотического значенияв тексте не имеют.
Языковая репрезентация их остаётся неизменной посравнению с традиционным романом: центром семантического полястановятся наименования единиц суточного и сезонного времени: времёнгода, месяцев, частей суток и образованных от них прилагательных, атакже их метафорические экспликанты.− Жанр произведения – антиутопия – кодирует пространство особымобразом: художественный мир романа катастрофичен, катастрофастановится смыслообразующей характеристикой пространства. 118 − Хронотопичность героя романа «Невозвращенец», на наш взгляд, связанас постоянным движением героя. Анализ пространства через посредствосознания и действия героя приводит к выявлению особого локуса –локуса дороги.− Ключевая пространственная оппозиция, выявленная в ходе анализа, –семиотическоепротивопоставлениепространства«настоящего»/«будущего» как пространства свободного /несвободного.− Изменение привычных связей пространства и времени в романестановятся смысло- и сюжетообразующим фактором, основой семиозиса:ходвременивроманеопределяетсяпространствомиеготрансформациями, перемещение героя не пространстве (выход его иззамкнутого, несвободного пространства), а во времени «опрокидывает»одну категорию в другую.2.3.Языковые средства, формирующие семиозис категорий времени ипространства в романе В.
Сорокина «Теллурия»2.3.1. Семиотика и языковая репрезентация времени в романе В. Сорокина«Теллурия»Семиотика времени в произведении выстроена по принципу мозаичности,языковой и смысловой игры в будущее. Знаки будущего времени – новогосредневековья, – которые автор репрезентирует, прежде всего, через язык,могут быть признаны и знаками настоящего и прошлого одновременно.Дискурс игры в новое время обнаруживает все ту же природу человека, котораянеизменна в любую эпоху, и, по сути, вся семиотика времени здесь работает нараскрытие этой мысли.
Читатель снова наблюдает языковой перформансавтора, который в каждой главе своего романа еще и еще раз показывает, какпрогресс оказывается регрессом и время ничего не меняет. Имитация,передразнивание, стилевые квесты формируют ту семиотику времени нового 119 средневековья в тексте В. Сорокина, которая может быть выражена только вязыковой игре.Каждая глава романа имеет своего уникального героя и свой уникальныйсюжет, но единое, не маркируемое, как линейное, время связывает их в одноцелое. Это время, где объединены знаки архаики, советского времени, временивоенного, нового средневековья, условного будущего, которые будут подробнорассмотрены далее. Именно это смешение отменяет необходимость учитыватьвремя как определяющий контекст.И вместе с тем, отменяя детерминированность человека эпохой,историческим этапом, временными контекстами, В.
Сорокин оставляет времякак очевидное и необходимое условие для репрезентации своих основных идей.Каждый из вариантов семиотики времени (а каждая глава – это попытка авторасыграть в очередную пространственную и временную игру по-новому)подчеркивает авторский сарказм по отношению к стремлению человекаизменить нелинейность времен, отсюда возникает сквозной сюжетный элемент,связанный с ключевой для текста метафорой – теллуровым гвоздем.
Героиотдельных глав либо уже владеют теллуром и потому могут быть счастливы,либо пытаются теллур заполучить. Эта метафора, этот символ дает и автору, ичитателю возможность определить основные дискурсы текста, включая те изних, которые отображены посредством знаковой системы времени.Следующая особенность данного произведения (и это тоже игровой ходавтора в отношении семиотического ряда, использованного для описаниявремени) – это жанровая неопределенность романа, или, точнее, перекличкажанров. Читателю предлагается стройный, очевидно вычисляемый мирантиутопии, который легко, в свою очередь, переходит в жанр памфлета.
Апамфлет как сатира на злобу дня уточняет семиотику происходящего с нами«здесь и сейчас». В мире, где ничего не меняется, где базовые ценностисуществуют в обстоятельствах временных катаклизмов, бытовых историй идиалогах, утрачивает значение то, какое именно время описывает автор. В этом 120 состоит основная предпосылка для семиозиса при прочтении текста. Читательузнает свое время: новое средневековье – это не то, что произойдет с нами, а то,что с нами уже происходит.
Эту неотвратимость наступившего распада иописывает Сорокин, используя приемы знаковых игр, в том числе и на уровнежанров, выбор которых предполагает использование соответствующих имстилей и языковых конструкций.Обратимся теперь к анализу языковой репрезентации семиотики временив романе.Календарное время присутствует в половине глав романа, но оно необразует общего (сквозного) физического времени событий. Физическое времяраспадается на изолированные временные отрезки – для каждой главы свой, –которые объединяются в один ряд механически; отсюда и многообразиеденотативных значений календарного времени.Для выстраивания календарных координат автор пользуется вполнетрадиционным набором языковых средств:− лексические единицы, прямо называющие описываемое в тексте времягода / время суток:стоит октябрь;В четверть седьмого;теперь ночь; Ночь; Ночной воздух;1 октября, 5 октября;Поздняя осень.Пасмурное, промозглое утро;Проснулся поздним июльским утром;Вечером;Ровно в 15:35 по московскому времени;Поутру, когда кукушка еще не куковала;Часы на платформе показывали одиннадцать пополудни; 121 Весна запаздывала: несмотря на середину апреля, еще лежал кое-гдетемный снег;− метафорические экспликанты времени года / времени суток:на деревьях желтеют листья;непроглядная лесная темень;ковер из опавшей листвы,старый, уже потерявший листву дуб;залитая луной дворцовая анфилада,Гарем спит;волчье солнышко;времечко раннее, еще не развиднелось.Очевидно, что семиотический потенциал календарного времени в романеневелик, календарные координаты становятся для автора одним из средствстилизации, репрезентации жанровых особенностей отдельных глав, жанровойигры, а значит, средством кодификации других форм времени.Как было отмечено выше, семиотика времени в романе «Теллурия»определяется контаминацией исторических контекстов, своего рода новымсредневековьем, на фоне которого исследуется природа человека с егостремлением к истине, к счастью – и сейчас, и в будущем, и в Средние века, и вначале времен.
Новое средневековье, о котором много говорили мыслители ХХвека (Николай Бердяев, Питирим Сорокин, Г.П. Щедровицкий, У. Эко и др.), впредставлении В. Сорокина, – это смешение примет разных эпох, совмещениезнаков и будущего, и прошлого, того, что было, и того, что происходит сейчас.Архаика проступает сквозь достижения научно-технического прогресса, сквозьобстоятельства и приметы будущего.
Мифологическое время становитсячастью времени исторического, обретая черты условной реальности.Смешение времен выявляется как на уровне жанровой переклички частейромана между собой, так и внутри отдельной главы, что является частоиспользуемым приемом. 122 Например:Глава VII:Разговорная речь XIX века репрезентируется характерными обращениями(батенька вы мой, князь, граф, ваше сиятельство, голубчик), употреблениемсловоерса (нуте-с, подарочек-с, да-с, полномочия-с), устаревшими лексемами(токмо, длань).Условное будущее проступает в использовании таких лексем, каксеребристый беспилотник.Глава IX:Читателем считываются знаки советского эпохи Советского Союза:специфическое обращение (товарищ), лексемы с категориальной семой«относящееся к советскому»: секретарь горкома, портрет Ленина, съездпартии.Использование слов и синтаксических конструкций, характерных длясовременногобизнес-слэнга,маркируетсовременныйязыкделовыхпереговоров:Государевых фондов не будет до января;Как это – отозвать по скользящему договору?Я не верю, что в июле ты не знал про брейу-инициативу тульскойгородской управы.Знакиденотативноеправославнойзначениерелигии«предметыпроявленыкульта»:влексемах,имеющихтемнел массивный киот;теплилась лампадка.Авторской насмешкой над лабильностью принципов и легкостьюпересмотра идеологии становится оксюморон православные коммунисты,раскрывающий семиозис распада, происходящего «здесь и сейчас».Глава ХVII:Приметы условного будущего узнаются по лексемам новостной пузырь;умница.
Современность репрезентируется лексемами, характерными для 123 описания нашего времени: четырехполосная дорога; бензин; ваххабитскийставленник.Знаками недавнего советского прошлого становятся относящиеся кгазетному стилю слова: горкомовский; чистка; член партии.Смешение этих времен героиня главы проживает в сценарных условияхрусского средневековья, означиваемого посредством:− архаичной лексики: окольничий; вдовица; дворня; токмо; нынче;надобно; ежели;− имен собственных, коннотативно относящихся к Средним векам на Руси:Гаврила, Еропка, Василиса, графиня Семизорова, Варвара свет;− стилистических приемов, формирующих жанр главы – дневник:монологичность речи, обращение к отсутствующему или воображаемомусобеседнику (Здесь ты, Юрочка, целованием в уста поздравил меня,жену твою; Прощай, Москва жестокая!), риторические вопросы (А какеще в жизни моей теперешней?), использование неполных предложений,эллипсов и сокращений (Ворота настежь, дворня в рев; После всехтреволнений позволительно; И пусть им!), использование слов, яркостилистически окрашенных (жрать, упырь, кучи лежат).Глава XXI:В главе соединены знаки, денотативно и коннотативно формирующиемифологическое и средневековое время, время будущего, военное время исовременное время деловых людей.Эпоха средневековья означивается в романе лексемами с категориальнойсемой «рыцарство»: замок, рыцари, орден, доспехи, капеллан, тамплиеры; Всетриста двенадцать рыцарей во главе с великим магистром собрались в храме.Также на репрезентацию средневекового времени работает включение втекст латинских выражений: Dominus vobiscum! Et cum spiritu tuo! 124 Время войны отражено в использовании лексем с общей категориальнойсемой «военное оружие»: зенитные комплексы, короткоствольный автомат,пистолет, короткий меч, гранаты, жидкий топор.Знаками наступившего будущего в тексте становятся традиционноиспользуемые в фантастических текстах лексемы: солнечные батареи;голограмма, роботы.В текст включены конструкции, соотносимые с современным деловымязыком (Швейцарские гастролеров никогда не жаловали; Швейцарскиедержатся за прямые поставки.Мифологическое время в тексте становится одним из воплощенийвремени исторического и реализует семиотику архаичного, относящегося ксказочному и – шире – мифологическому восприятию действительности.В данной главе мифологическое время представлено «сказочной»лексемой – сапоги-скороходы.Глава XXXIV:Здесь также мифологическое время становится одним из элементовисторического времени, семиотика которого формируется в первую очередь засчет использования синтаксических оборотов, характерных для русских сказок:И зажила Варька с колобком;Ничего не сказала Варька, поклонилась и пошла своим путем;Не ожидали, что дочь у них такой смелой уродилась;И стали Опиловы жить-поживать да добра наживать.Времябудущегомаркированочастотнойлексемойумница,обозначающей научно-техническую разработку, своего рода компьютер,используемый для информационно-увеселительных целей.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
