Диссертация (1155302), страница 15
Текст из файла (страница 15)
74 В дальнейшем анализе мы будем исходить из положения, что помимоавторской интенции, арсенал используемых языковых единиц зависит отсемиотических и лингвопоэтических измерений пространства и времени.Семиозискалендарного,биографического,историко-социального,биографического и субъективного времени будет иметь в художественномтекста собственную языковую репрезентацию. Точно так же семиотикапространства,художественногоосновывающаясямира,нахронотопичностигеографическихглавногогероякоординатахижанровыхособенностях произведения требует особенных языковых средств выражения.
75 ГЛАВА 2. ТЕКСТОВЫЕ КАТЕГОРИИ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА,ИХ СЕМИОЗИС И ФУНКЦИИ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМРОМАНЕ-АНТИУТОПИИЦель данной главы – осуществить анализ текстов трёх антиутопическихромановсовременныхавторов:«Кысь»Т. Толстой,«Невозвращенец»А. Кабакова, «Теллурия» В. Сорокина, с тем чтобы последовательно раскрыть иописать процесс семиозиса категорий времени и пространства в каждом изпроизведений.Нашеисследовательскоевниманиебудетобращенонатемпоральные и пространственные знаки романов, подвергнутся рассмотрениювсе заявленные нами в первой главе семиотические и лингвопоэтическиеизмерения пространства и времени, будет выделен арсенал языковых средств,участвующих в процессе семиозиса исследуемых категорий в каждом изпроизведений.2.1.Языковые средства, формирующие семиозис категорий времени ипространства в романе Т.
Толстой «Кысь»2.1.1. Семиотика и языковая репрезентация времени в романеТ. Толстой «Кысь»Семиотикавременив«Кыси»посткатастрофического, постисторическоговыстраиваетсявокругпространства, где на одномвременном отрезке сошлись и прошлая, и настоящая, и, по предположениюТ. Толстой, будущая история, культура и литература России. Цикличность,повторяемость – ключевая характеристика русского времени, история икультура повторяют сами себя, двигаясь по кругу, что и становитсяопределяющим для хронотопа романа.По сути, в тексте представлена только одна временная веха – Взрыв,который разделяет всю историю на «до» и «после»: с одной стороны от Взрыва 76 начинается отчёт нового времени для «голубчиков» — людей, появившихсяпосле катастрофы и несущих на себе все приметы социальной, моральной икультурной деградации; с другой стороны Взрыв означает конец времени ипространства «прежних», в сознании которых изменения в мире мыслятсяименно как катастрофические, как конец цивилизации.Взрыв отменяет не только прошлое, он стирает и память о нём, предлагаязабвение в качестве единственной формы культурной преемственности,Т.
Толстая обращается к идее о взаимоотношении времени и памяти,восходящей ещё к древнегреческой мифологии, где богиня Мнемозинауправляла одновременно и течением времени, и памятью. Для реализации этойидеи автор прибегает к античному символу забвения – мыши (вкусившийпищу, к которой прикасалась Мышь, забывает прошлое). Для героев онастановится основной пищей, и мерой богатства, и всеобщим эквивалентом –«Сами мышей едим.
Мыши – наша опора. Мышь – как есть она краеугольныйкамень нашего счастливого бытия».Времени вне сюжета в романе не существует. В этой части время «Кыси»соотносится со сказочным временем, которое Д.С. Лихачёв определил как«замкнутое», указав на его тесную связь с событиями, его зависимость от них:«Сказочное время неотделимо от сюжета, от событий и от самого рассказа.Кончается сюжет – кончается и время» [Лихачёв 1979: 233].С точки зрения проявленности видов времени, выделяемых нами дляанализа, роман «Кысь» становится наиболее многосторонним. Темпоральнаясемиотика реализуется через время календарное, мифологическое, истоикосоциальное, биографическое и субъективное. При этом мифологическое времястановится ведущим, поскольку с одной стороны читатель выявляетмифологизированность сознания героев, их мироощущения и восприятияроманной действительности, с другой стороны, читатель «вычисляет»соединение в тексте традиционного мифа, древнейшего сказания и неомифа –современного, часто создаваемого по ходу развёртывания сюжета.
А значит, и 77 темпоральностьвообще,икаждыйизвидоввремениподвергаетсямифологическому переосмыслению – на фабульном, персонажном уровне, вавторском замысле и в читательском восприятии.Мифологическое времяИтак, мифологическое время занимает центральное положение в романе.С одной стороны, оно отражает мифологическое сознание героев, ихмифологическое мироощущение. С другой стороны, помня об главной чертемифологического времени, автор напоминает о вечной цикличности иповторяемости истории в России, возвращается к идее вечного возвращения.Семиотика мифологического времени в «Кыси» собирается из следующихсюжетных элементов:− Взрыв, произошедшая катастрофа для автора – не только событие,запускающеесюжетныйход(характерноедляантиутопическихпроизведений), но и способ обозначить миф одновременного начала иконца времён для персонажей, событие, мыслимое с позиций мифологии.− Объяснение цикличности, смены времён года и суток, представление овременикаккатегории,объединяющеймифологическиепротивоположности (день и ночь, жизнь и смерть) – проявляетмифологическое сознание героями и осмысление ими времени.− Реминисценции в романе «Кысь» на сюжетном, образном, персонажномуровнях расширяют границы мифологии и для персонажей, и для читателя.Взрыв как водораздел до и послеДля голубчиков Взрыв – это часть мифологии, он иррационален,относится к тому, что М.М.
Бахтин определил как специфическое «времяслучая» [Бахтин 1975].В читательской восприятии Взрыв также не лишён мифологическиххарактеристик:онотсылаетчитателяксобытиямгипотетическим,доисторическим, одной из современных космогонических теорий – теориивозникновения Вселенной в результате Большого Взрыва. И в этом случае 78 провозглашается неизбежность и иррациональность подобных событий(взрывов), определяющих жизнь и цивилизацию.
Взрыв выступает «метафоройлюбогокатаклизма,разрушающегосрывающегоскрепыповерхностныйцивилизации»слойкультуры,[ЕлисеевURL:http://www.guelman.ru/slava/nrk/nrk6/11.html].Сточкизренияязыкамифологизированность,сакрализациябезосмысления взрыва проявляется в графике – взрыв пишется с заглавной буквы:Он после Взрыва родился;Она раньше жила, до Взрыва-то;Он в Прежнее Время, до Взрыва;Когда Взрыв случился.Объяснение цикличности, смены времён года и сутокЧерез мифологию объясняют голубчики и смену времён года и частейсуток: рассказы о мифических существах, существование которых определяетнаступление зимы и весны, приход ночи и дня, заменяют героям знания обустройстве мира. И здесь опять уместно вспомнить мысль А.Ф.
Лосева о том,чтомиф–это«пониманиенеодушевлённогокакодушевлённого,безличностного как личностного и несоциального как социального» [Лосев1982: 260].А.Ф. Лосев указывает на принципиальную разницу между метафорой имифом, которая заключается в том, что «все те образы, которыми пользуетсяметафора и символ, понимаются здесь совершенно буквально, т.е. совершеннореально, совершенно субстанционально» [Лосев 1982: 444]. Для архаичногосознания героев описание смены времён года становится действительностью вбуквальном смысле слова, то есть «действительными событиями и во всейсвоей реальности существующими субстанциями» [там же].Отсюда и используемые языковые средства: номинации сущностные,лексемы с семантикой «живое существо»: девушка, рыба и пр.; и глаголы, 79 описывающие действия, совершаемые человеком: косу расплетать, говоритьчеловеческим голосом, смеяться, плакать, жить, бить в ладоши, ходить и пр.Будто лежит на юге лазоревое море, а на море на том – остров, а наострове – терем, а стоит в нем золотая лежанка.
На лежанке девушка, одинволос золотой, другой серебряный, один золотой, другой серебряный. Вот онасвою косу расплетает, все расплетает, а как расплетет – тут и миру конец.«Золотой» – это вроде как огонь, а «серебряный» – как лунный свет, или же, кпримеру, как огнецы светятся.Есть большая река, отсюда пешего ходу три года. В той реке живетрыба – голубое перо.
Говорит она человеческим голосом, плачет и смеется, ипо той реке туда-сюда ходит. Вот как она в одну сторону пойдет дазасмеется – заря играет, солнышко на небо всходит, день настает. Пойдетобратно – плачет, за собой тьму ведет, на хвосте месяц тащит, а частызвездочки – той рыбы чешуя.А не слыхать, отчего зима бывает и отчего лето?Старуха говорит:– А не слыхивали, милые, врать не буду, не слыхивали. А тому, правда,многие дивятся: зачем бы зима, когда лето куда слаще.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
