Диссертация (1155220), страница 16
Текст из файла (страница 16)
Семиотика культуры.русской. Культуры, 1985. С. 185.164Там же.165Успенский Б. Царь и самозванец: самозванчество в России какфеномен // Семиотикаистории. Семиотика культуры.русской. Культуры, 1985. С.185.процесс(священных)культурно-историческийМ.: Школа «Языкикультурно-историческийМ.: Школа «Языки85образцов, религиозных представлений, мировоззренческих установок, чтомногократно страшнее перемен во властных структурах. Замена слова«руководители» или «правители»на «цензоры»очень важна в данномслучае, поскольку в обязанности цензора может входить надзор за нравами,как это было в Древнем Риме. Мир с рвущимися к власти самозваннымицензорами - безумен.Мотив безумия в описании революционных событий связана с мотивомкарнавала, миром «актерствующих в революционной драме»166.
В описаниисцены похорон видных революционеров Питирим Сорокин подчеркиваетнарочитую театральность ситуации: «Сегодня проходили похороны тех, ктоумер за революцию. Какой потрясающий спектакль! Сотни тысяч людейнесли тысячи красных с черным флагов с надписями: «Слава отдавшимжизнь за свободу». Похоронный марш сопровождался пением»167.Описание безумного (охваченного революцией) мира строится наконтрастеподлинногоиискусственногогоря,натеатрализации(карнавализации) описываемых событий. Заметим, что «балаган» иликарнавал был одним из символов Серебряного века, который также называли«русским эллинизмом», «временем, когда совершаются великие достижения внауке и искусстве, связанные с порывами выхода за пределы классическогопредставления»168.Как известно, истоки балагана восходят к первобытным ритуалам иобрядам, а также к тотемическим празднествам.
Балаган, как сущность,отражает пласт народной культуры с особой архаической языческойментальностью, поэтому проявления балаганной культуры регламентируютсяцерковной и светской властью. Сам термин «балаган» имеет несколькоразличныхзначений:этоспециальнаяпостройкадляпроведения166Сорокин П. Дальняя дорога. М.: Терра, 1992. С. 108.Там же.168Там же.16786увеселительных представлений, жанр ярмарочного мероприятия, а такжесовременный жанр театральной стилизации.Вевропейскойкультурепредшественницейбалаганабыласредневековая мистерия - в дальнейшем запрещенная из-за чрезмерностикомического начала в ее содержании.
Мистерию затем сменили балаган икарнавал. Функция карнавала как действа состоит в том, чтобы в течениезафиксированного определенного промежутка времени заменить «верх» на«низ», изменить положение вещей в пространстве и времени169.В отечественной историко-философской традиции феномен карнавала икарнавальной культуры глубоко исследовался М.М. Бахтиным. Однако если вевропейской культуре понятия «балаган» и «карнавал» синонимичны, то врусской культуре происходит дифференциация данных понятий, наделениеих специфическим смыслом.Свойственное его эпохе понимание балагана отразил В. Мейерхольд:«Балаган - это все то, что соответствует фантазии, вышло из народногодраматического действа и что вместе с тем ставило непременным условием,чтобы лицедеи его щеголяли мастерством своей игры.
Страдания луннобледного Pierot, веселая квадрига итальянских масок (Harlequin, Dottore,Pantalone, Brighella) – вот та загадочная сказка бытия, которою проникнутосценическое действо балагана»170.В тоже время Мейерхольд заметил, что «в настоящее время так многоговорят о балагане и подразумевают под этим термином, по-видимому, самыеразличные понятия»171.В общественном сознании глубоко укоренилось негативно ценностноеотношение к балагану как явлению хаотическому, гротескному, низовому, асама революция воспринималась частью русской интеллигенции как169Бахтин М.М.
Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья иРенессанса. М.: Художественная литература, 2006. С. 248.170Мейерхольд В.Э. Из дневника. М.: Искусство, 2001. С. 79.171Там же. С. 80.87мистериальное, балаганное начало, оправдывающее возможность в течениефиксированного промежутка времени поменять местами верх и низ («Ктобыл ничем, тот станет всем»). Таким образом, феномен балагана несет в себеразрушительные, инфернальные элементы. Текст Сорокина интересен тем,что в нем, наряду с актуализацией имеющихся метафорических связей,выстраиваются новые. Так, образ балагана, странствующих артистов имелсвязь с концептом Пути в силу того, что артисты передвигались из города вгород, показывая свои представления.
У Сорокина же надвинувшаяся бурясбивает с Пути не только рассказчика, но и сотни тысяч других людей,превращая тем самым их действия в абсурд, балаган, лишенный смысла.Питирим Сорокин глубоко прочувствовал балаганность времени, еготрагичность и язвительную иронию. Можно сказать, что мир революционныйв изображении Сорокина во многом близок дантовскому аду: он так жетрагичен и абсурден, балаганное начало в нем тесно переплетено смистериальным.Несомненный интерес представляет образная метафора «семена новыхмятежей»:«ВовсехполкахбольшевикиорганизовалиВоенно-революционные комитеты.
Это семена новых мятежей. Я приобрелревольвер, но застрелю ли кого-нибудь? Вряд ли»172.Метафора «семена мятежей» восходит к древнегреческой мифологии. Всвоей книге «Басни» (178-я басня) римский писатель Гигин рассказываетисторию героя Кадма, которому оракул приказал пойти за первой же коровой,которую тот встретит. Кадм пошел за коровой, и священное животноепривело его к Кастальскому ключу – источнику поэтического вдохновения.Кастальский ключ вытекал из горы Парнас, а охранял его чудовищныйдракон. Кадм убил дракона, а его зубы запахал в землю.
Из этих зубоввыросли вооруженные воины, которые напали на Кадма. Богиня Афина172Там же.88посоветовала Кадму бросить в гущу воинского строя камень, и тогда воиныстали уничтожать друг друга. Оставшиеся в живых помогли Кадму основатьгород, названный Фивами.Выражение «драконово семя» обозначает причину ссоры, спора,противостояния. Существуют сходные метафорические выражения «сеятьзубы дракона», «семя раздора», что значит – посеять смуту, вражду, начатьвойну.Так в семантическое поле концепта Пути входит концепт Зерна/Семени(ср. книга В.Ф. Ходасевича «Путем зерна» и одноименное стихотворение) –на Пути зарождаются новые бури и мятежи. Данную семантическую связьследует признать неустойчивой, однако метафорические соединения Зерна иПути через другие средние термины в русском языковом сознанииприсутствуют.П.А.
Сорокин рисует поистине апокалиптическую картину разрушенияПетрограда: «Печать разрушения тяжело легла на Петроград. <…>И ночью иднем мы слышали шум стрельбы. Безумие опустошения и грабежейзахлестнуло города и даже сельские районы. Армия больше не существовала,и немцы могли идти куда угодно»173.Метафора «печать разрушения» семантически близка к образномувыражению«лицо,отмеченноепечатьюсмерти»(латинскоеFacies Hippocratica).Примечательно, что описание революционного Петрограда, тронутогопечатью разрушения, у Питирима Сорокина сходно с изображениемневскойстолицы этого же периода у Николая Оцупа: «Умирающий Петербургбыл для нас печален и прекрасен, как лицо любимого человека на одре. Нопосле августа 21-го года в Петербурге стало трудно дышать, в Петербургеневозможно было оставаться - тяжко больной город умер с последним173Сорокин П.
Дальняя дорога. М.: Терра, 1992. С. 96.89дыханием Блока иГумилева»174.Сорокин говорит не только о гибели старого, дореволюционногоПетербурга, но и о конце петербургского периода русской истории, о концестарой России. Эта старая Россия, которая была полна жизни и сил вблагодатном северорусском Яренске, городе детства и юности писателя,теперь находится на грани исчезновения. Путь писателя, начавшийся ввоцерковленном, православном Яренске, сделал трагический зигзаг и привелписателя в хаос и бури революции. Спасением от хаоса революции иГражданской войны для писателя станет эмиграция.Итак, метафорические концепты «Дорога», «Путь» и «Странствие» уПитирима Сорокина связаны с понятиями «смысл жизни», «Божийпромысел», «самосовершенствование», «духовное развитие», «странствиедуха».
Причем, движение может осуществляться как по восходящей, так и понисходящей линии. Так, движение героя-рассказчика (как физическое, так идуховное) от духовного, воцерковленного детства и исполненной верыюности к хаосу и безверию русской революции можно назвать движением«по нисходящей».
Герой движется от космоса к хаосу, от веры к безверию, отпокоя и благодати – к революционным бурям.Движение от космоса к хаосу, от веры– к безверию, отвоцерковленности к вероотступничеству совершает в «Дальней дороге» ирусский народ, путь которого разделяет автор. Однако если герой-рассказчикраскаивается в том, что выбрал вероотступнический путь «с судьбой и сгуртом» и возвращается к «вере отцов» в эмиграции, то русский народпрошел свой путь до конца.УстойчивостьиважностьактуализированныхСорокинымсемантических связей можно доказать примерами из текстов, созданных в туже эпоху, людьми, переживавшими те же самые социальные потрясения.174Оцуп Н.А. Н.С.
Гумилев // Оцуп Н.А. Океан времени: Стихотворения. Дневник встихах. Статьи и воспоминания. СПб., 1993. С. 517.90О такой дороге русского народа писал поэт-эмигрант Г.В. Иванов встихотворении «Несколько поэтов. Достоевский»:Широка на Соловки дорога,Где народ, свободе изменивший,Ищет, в муках, родину и Бога»175.Интересно, что в данном случае Соловки – отнюдь не центр русскойсвятости, а русская Голгофа – Соловецкий лагерь особого назначения(СЛОН).До богоборческой Октябрьской революции «дорога на Соловки»подразумевала духовное паломничество, путь к христианским святыням,после революции – это был крёстный путь русского народа, путь в тюрьму,где, через страдание и покаяние, многие узники вновь обретали Бога.О таком пути – через страдание и покаяние, через революции и войны –писал еще один поэт-эмигрант, В. Андреев: «Мне никем та земля необещана… / Странником к обетованной земле, / К той, что всю жизнь мнемерещится, / Сквозь ветер и вьюгу стремительных лет, / Я иду и встречаю –за кладбищем – кладбище: / Я иду по следам революций, предательств ивойн, / По следам лагерей, по заросшим травою пожарищам, / Ведомыйодной лишь мыслью – домой»176.Стихотворение В.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
