Диссертация (1155180), страница 24
Текст из файла (страница 24)
А старушонку эту черт убил, а не я…»201. Впрочем, Акунин в то жевремя полемизирует с Достоевским: Полинька Каракина отнюдь не «убиласебя» в переносном смысле, который имеет в виду Раскольников, а смоглаизбавиться от гнета семьи и воссоединилась со своим возлюбленным. КогдаМустафин оканчивает свой рассказ, и Фандорин предлагает разгадкутаинственного исчезновения, среди гостей салона возникает спор одопустимости такого развития событий: способна ли девушка из высшегосвета, утонченная и воспитанная, расчленить свою сестру, спустить кровь вводопровод и упаковать части тела в коробки для передачи своемувозлюбленному? Авторская ремарка однозначно отвечает на этот вопрос:«Снова все заговорили одновременно, с одинаковой горячностью отстаиваяобе точки зрения, причем дамы в основном склонялись к версии Фандорина,а мужчины ее опровергали, почитая невероятной»202.
Именно дамы отнюдьне исключают возможности такого развития событий, а мужчинам женскаянатура представляется излишне тонкой и деликатной для такого страшногодействия. В имплицитной полемике Акунина с Достоевским получается, чтопреступник-мужчина (Раскольников) не смог жить с грузом, обременяющим201Достоевский Ф.М. Преступление и наказание // Электронный ресурсhttps://mybook.ru/author/fedor-mihajlovich-dostoevskij/prestuplenie-i-nakazanie/202Акунин Б. Нефритовые четки. – М.: Захаров, 2006. Цит. по Электронный ресурсhttp://www.kharkivosvita.net.ua/files/nefrit.pdf127его совесть, и предпочел признаться, а преступница-женщина спокойноперенесла угрызения совести и живет счастливо.
Этот факт углубляетполемическую функцию интертекстуальных связей.В фамилии хозяйки салона – Одинцова – просматривается и связь сгероиней романа Тургенева «Отцы и дети», Анной Сергеевной Одинцовой,светской дамой, умело ведущей беседу. Фактически, Одинцова в «Table-talk»- это собирательный образ: Акунин отражает типаж дамы-хозяйки гостиной,имеющей реальные прототипы в жизни и многократно описанный влитературе.Мезотекстовые связи рассказа поливалентны: в этом тексте и впоследующих автор вступает в диалог с несколькими произведениями,усложняя и усиливая многослойность своего произведения.
Мезотекстовыеотсылкипозволяютсоздатьпространствополивалентности,полиаллюзийности как фундаментального метода порождения текста впостмодернизме.Мезотекстом «Из жизнищепок» являются очерки ВладимираГиляровского. Как и в предыдущем случае, аллюзии «рассыпаны» по тексту,а не сгруппированы компактно. Наиболее явной аллюзией к очеркам изцикла «Москва и москвичи» является фамилия убийцы – Ландринов.
Этафамилияпроисходитотназванияизвестныхледенцов«Ландрин»,популярных в России. Об ассоциациях, вызываемых этой фамилией,упоминает Мавра Сердюк: она отказывается от предложения выйти замуж ивзять фамилию Ландринова, сказав «что же я, по-вашему, ландриновыйледенец, что ли?». Мавра Лукинишна в рассказе страдает из-за своейнекрасивой фамилии – Сердюк, и ее желание иметь красивую фамилиюстановится косвенной причиной убийства: Мавра хотя и не была влюблена всекретаря Стерна, но готова была выйти за него замуж только из-за фамилии.Примечательно, что Ландринова в тексте практически всегда называют пофамилии: только один раз к нему обращаются по имени: Леандр Иванович, 128во время коллективного допроса, устроенного Ванюхиным.
В основном егоназывают Ландриновым или Ландринушкой.В.А. Гиляровский описывает историю возникновения леденцов«Ландрин» следующим образом: «Вот хоть взять конфеты, которые«ландрин» зовут... Кто Ландрин? Что монпансье? Прежде это монпансьенаши у французов выучились делать, только продавали их в бумажкахзавернутые во всех кондитерских... А тут вон Ландрин... Тоже слово будтозаморское, что и надо для торговли, а вышло дело очень просто.На кондитерскую Григория Ефимовича Елисеева это монпансьеработал кустарь Федя. … Увидал Федя, что забыл завернуть конфеты вбумажки, схватил лоток, побежал. Устал, присел на тумбу около гимназииженской...
Бегут гимназистки, одна, другая...- Почем конфеты? Он не понимает...- По две копейки возьмешь? Дай пяток.Сует одна гривенник... За ней другая... Тот берет деньги и сообразил,что выгодно. Потом их выбежало много, раскупили лоток и говорят:- Ты завтра приходи во двор, к 12 часам, к перемене... Как тебя зовут?- Федором, по фамилии Ландрин...Начал торговать сперва вразнос, потом по местам, а там и фабрикуоткрыл.
Стали эти конфеты называться «ландрин» - слово показалосьфранцузским... ландрин да ландрин! А он сам новгородский мужик ифамилию получил от речки Ландры, на которой его деревня стоит»203.Впрочем, версия Гиляровского, в соответствии с другими источниками,считаетсялегендой:монпансьебылодействительнофранцузскогопроисхождения, и его создатели носили отнюдь не русскую фамилию: «Вотличие от московской версии петербургская, подтвержденная документами,сообщает, что Георг Ландрин (а возможно, и Жорж Ландрин – его фамилияявно французского происхождения) открыл мастерскую по производству203Гиляровский В.А. Москва и москвичи // Электронныйhttp://www.lib.ru/RUSSLIT/GILQROWSKIJ/gilqrowskij.txt_with-big-pictures.html129ресурследенцовой карамели в 1848 году, позднее начал выпускать шоколад ибисквиты, а его знаменитые леденцы со временем превратились вландрин»204.Для героини Акунина Мавры Сердюк вопрос происхождения фамилии– принципиальный: ей во что бы то ни стало нужна именно французскаяфамилия.
Отказывая Ландринову, она показывает, что не считает егофамилию как-либо связанной с Францией (при этом из ее слов явствует, что сназванием монпансье она знакома, но это не пробуждает в ней интереса кфамилии Ландринов), а следовательно, признает «московскую» версиюпроисхождения монпансье. Более того, байка о Федоре Ландрине уГиляровского имеет тот же самый назидательный смысл, что и вся системавоспитания в империи фон Маков – «из грязи в князи»: «В нашей компанииэто заведено. Например, каждый из нас должен был пройти всю служебнуюцепочку, с самого низа, чтобы иметь представление о том, как работает всясистема.
Я начинал в семнадцать лет кочегаром. Володя сейчас водит поезда.Саша уже дослужился до начальника станции»205.Вповести«Изжизнищепок»вообщепросматриваетсяинтертекстуальный диалог с традицией изображения «маленького человека»в русской литературе. Так, в своих рассуждениях Фандорин апеллирует кГоголю и Достоевскому, упоминая как имена-отчества самих писателей, таки имена их персонажей, типичных «маленьких людей» русской литературы, Акакия Акакиевича Башмачкина и Макара Девушкина:«Ох,заблуждаетсясердобольнаярусскаялитература,НиколайВасильевич да Федор Михайлович, по поводу «маленьких людей».
Таковыхна свете нет и быть не может. Не жалеть надо Акакия Акакиевича с МакаромДевушкиным, не слезы над ними, лить, а отнестись с уважением и204Фабрика Ландрина // Квартальный надзиратель № 43 // Электронный ресурсhttp://kn.sobaka.ru/n43/04.html205Акунин Б. Нефритовые четки. – М.: Захаров, 2006.
Цит. по Электронный ресурсhttp://www.kharkivosvita.net.ua/files/nefrit.pdf130вниманием. Ей-богу, всякий человек того заслуживает. Чем он тише инезаметнее, тем глубже в нем спрятана тайна»206.В «Из жизни щепок», таким образом, сформирована аллюзия к болееширокому корпусу тексту русской литературы – так, образ Луки Сердюка,«маленького человека», отсылает к Акакию Акакиевичу из «Шинели».Атмосфера присутственного места, его мертвенность и безжизненность,маленькая каморка, в которой живет «стажер»-Фандорин, формируеталлюзию к архетипу чиновнического существования, созданному Гоголем иДостоевским.
Классический «маленький человек», чиновник, сталкивается сновой реальностью капитализма, воплощенной в образе «иностранцев» фонМаков, ставящих на первое место business. Эта коллизия, в свою очередь,воплощает аллюзию к дискуссиям русского Обломова и «немца» Штольца вромане И.А. Гончарова «Обломов».Само название «Из жизни щепок» отсылает к пословице «Лес рубят –щепки летят», а текст представляет собой развернутое доказательство тоготезиса, что «маленькие люди» способны испытывать большую страсть иготовы ради нее идти на преступление. Ландринов убил секретаря фонСтерна и покушался на убийство Фандорина, руководствуясь ослепляющейревностью и огромной любовью к Мавре Лукинишне Сердюк.
Авторскаяремарка о силе страстей подчеркивает отсутствие границы между«маленькими» и «большими» людьми: «Переживания униженной Муси посиле вряд ли уступали терзаниям императрицы Жозефины, брошеннойНаполеоном. Газета Федота Федотовича заставляла вспомнить о знаменитомнезрячем глазе, к которому Кутузов приставлял подзорную трубу во времяБородинской баталии. Филиппика, которой разразился Сердюк по поводу«некоторых особ, не умеющих экономно расходовать скрепки», отличаласьнеподдельным чувством.
Кошачий, неуловимый взгляд сладкого Тасенькитаил в себе загадку. Ненавидящий вся и всех Ландринов дал бы сто очков206АкунинБ.Нефритовыеhttp://www.kharkivosvita.net.ua/files/nefrit.pdfчетки131//Электронныйресурсвперед античному человеконенавистнику Калигуле. А ведь кто-то из них, небудем забывать, еще и уподобился Цезарю Борджиа»207.Практически все персонажи «Из жизни щепок» делают свои карьеры снижних ступенек до самого верха. Из простых хожалых до действительногостатского советника дослужился Зосим Прокофьевич Ванюхин. Все трибратафонМак,несмотрянато,чтоявляютсянаследникамижелезнодорожной империи, тоже начинали «с низов». И фамилия убийцы –Ландринов – также является намеком на поучительную историю на ту жетему – как «поднялся» простой изготовитель леденцов.
В истории фабрики«Ландрин» упоминается, что эта версия использовалась в качественазидательного примера для юношей. Так, на доблестном примеребосоногого мальчишки, явившегося в столицу нищим, коптившего сахар насвечке и накоптившего сначала на лавку, а потом и на фабрику, воспитывалиАлександра Бенуа»208. При этом в качестве первоисточника данного рассказавсе исследователи ссылаются именно на Гиляровского.Мезотекстовые связи позволяют привлечь внимание к Ландринову,«псевдо-французу», который отличается от круга подозреваемых лиц за счетследующей особенности: он единственный из служащих конторы фон Маков«не соответствует» своей фамилии/имени.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
