Диссертация (1155180), страница 20
Текст из файла (страница 20)
В«Лолите» Набокова герой-рассказчик явно обозначает свою влюбленность вопределенныйтипдевушеккак«Эдгаровыйперегар»180.Такаяприверженность к одному типу – точнее, к одному имени – Лиза –свойственна и Эрасту Петровичу и тоже является аллюзией к тексту «БеднойЛизы» Карамзина.Интересно, что «Table-talk 1882 года» - единственное произведение изсборника «Нефритовые четки», непосредственно использовавшееся для игрыс читателями – текст был опубликован до слов «Только разгадка уж больно180Набоков В.В. Лолита // Электронный ресурс https://mybook.ru/author/vladimirnabokov/lolita-1/read/?page=4104неприятная», и читателям предлагалось дописать развязку181.
Поскольку вопубликованной части рассказа уже присутствовал вопрос Эраста Петровичапро водопровод в усадьбе, читатели, в основном, пришли к той же версии,которая присутствует в авторском тексте, - расчленение тела со спускомкрови в водосток. Также среди популярных версий выделяется вариант срастворением тела в ванной в кислоте. В совершившемся убийстве читателиобвиняют то Полиньку, то Анну (если предположить, что убита именноПолинька),тоРенара,присутствовавшегоприатовсехисамогоописанныхМустафина,событиях.рассказчика,Многочисленныеварианты альтернативных концовок от читателей говорят о расшатываниисмысла – текст обрастает многочисленными версиями, диверсифицируется,множится, отражая не только разнообразные диалоги с другими текстами, нои расщепляясь на вступающие в диалог варианты.К группе текстов, имеющих интертекстуальные связи не с конкретнымпроизведением, но с целым корпусом произведений одного автора, относитсяи повесть «Из жизни щепок».
Отсылка повести к Жоржу Сименону,обозначенная в посвящении, подразумевает диалог с «корпусом комиссараМегрэ». Зосим Прокофьевич Ванюхин, самостоятельно дослужившийся додействительного статского советника, официально работающий в полиции,приобретший репутацию известного сыщика, - это, конечно, аллюзия ксименоновскому комиссару Мегрэ. Ванюхин, как и Мегрэ, не выносит«толстосумов», с сочувствием относится к бедным, имеет привычку вестирасследование, «погружаясь» в среду, где произошло преступление.
В то жевремяинтертекстуальныйдиалогсСименономвоплощаетсебявсвоеобразном «раздвоении» комиссара Мегрэ: с этим образом типологическисвязан не только Ванюхин, но и Фандорин, также дослужившийся довысокого чина «из низов», состоящий на государственной службе истарающийся судить, невзирая на лица.
Комиссар Мегрэ у Сименона часто181Курицын В. Один разhttp://www.guelman.ru/slava/akun.html–не105Эраст//Электронныйресурсборолсяснесправедливымиобвинениями,предвзятымисуждениями(например, в романе «Признания Мегрэ» или «Цена головы»): в повестиАкунина эту роль берет на себя Фандорин. Ванюхин считает основнымподозреваемым сына и наследника железнодорожной империи, что вполнесогласуется с социальным пафосом Сименона: «толстосумы» не являютсяаприоривысоконравственнымилюдьми,онивполнеспособнынапреступление, и осудить их необходимо, «невзирая на лица». В то же времяВанюхин совершает ошибку, против которой сам же и восстает, - поумолчанию, в его представлении из трех жертв – богача, секретаря исторожа, - основной является богач, тогда как в действительностицентральным было убийство секретаря, о чем и догадывается Фандорин.Сименоновский комиссар Мегрэ стоит особняком в ряду персонажейсыщиков, которыми была богата беллетристика XIX и ХХ века. ШерлокХолмс, Огюст Дюпен, мисс Марпл, Эркюль Пуаро, более поздний НироВульф – не полицейские, они либо талантливые сыщики-любители, либочастные детективы.
Во всех литературных сериях Артура Конан Дойла, РексаСтаута, Агаты Кристи и других авторов внимание всегда обращено напротивопоставление сыщика-любителя – «профессионалу»-полицейскому(инспектору Лестрейду у Конан Дойля, инспектору Джеппу у Агаты Кристи).«Общим местом» детективного жанра является подчеркнутая тупость иограниченность полиции: сыщик-любитель, не вооруженный современнымитехническими средствами и возможностями полиции, тем не менееразгадывает преступление благодаря знанию психологии и незаурядномууму.У сименоновского комиссара Мегрэ нет антипода-полицейского: онсам является полицейским. Серия романов, посвященных этому персонажу, своеобразный «ответ» Сименона стереотипному детективу начала ХХ века, вкотором любитель умен и проницателен, а профессионал туповат иограничен. В интертекстуальном диалоге Акунина с Сименоном оба сыщика– и склонный к стереотипным суждениям, и обнаруживший реального106преступника – являются служащими, полицейскими, при этом Ванюхин неизображается как тупой и ограниченный.
К примеру, у него Фандоринперенимает полезный метод коллективного допроса (который впоследствииреализует в «Одной десятой процента» - это скрепляет тексты в цикл за счеточередной автоаллюзии). В противопоставлении сыщика-профессионалачастному сыщику Акунин с самого начала создания «фандоринского цикла»следовал канве Сименона: его герой трудится в полиции, в частного сыщикаон превращается только во второй половине жизни, и причиной тому служатнеразрешимые разногласия с властями.Помимо интертекстуального диалога с Жоржем Сименоном, в тексте«Из жизни щепок» присутствует и аллюзия к текстам Агаты Кристи и Г.К.Честертона: преступник, собираясь убить одного человека, намеренномаскирует убийство среди других убийств.
Так, в произведении Кристи«Убийство по алфавиту» совпадение первых букв имени, фамилии и городапроживания предполагаемой жертвы натолкнуло убийцу на мысль убить валфавитномпорядкенесколькихслучайныхлюдей,чьиинициалыотличались той же закономерностью. У Честертона же в рассказе«Сломанная шпага» отец Браун говорит: «Где умный человек прячет лист? Влесу. Но что ему делать, если леса нет?- Да, да, - отозвался Фламбо раздраженно, - что ему делать?- Он сажает лес, чтобы спрятать лист, - сказал священникприглушенным голосом.
- Страшный грех!»182. Мотив убийства, спрятанногосреди убийств, тем самым выстраивает череду интертекстуальных отсылок,смыкающихся в тексте Акунина и подчеркивающих его многослойность имногоуровневость.Рассказ «Нефритовые четки», давший название всему сборнику,посвящен Роберту ван Гулику – нидерландскому писателю, востоковеду идипломату, писавшему рассказы в восточном стиле.182Честертон Г.К. Сломанная шпага – пер. с англ. А.
Ибрагимова // Электронныйресурс http://www.serann.ru/text/slomannaya-shpaga-10653107Ван Гулик является автором серии произведений о китайском судье Ди,основанных на реальных событиях китайской истории, и интертекстуальнаясвязь с этим текстом воплощает себя в «восточной» части «Нефритовыхчеток»: предметом вожделения грабителя и убийцы становятся четки,принадлежавшие легендарному китайскому мудрецу.
В поисках того, комумогли бы понадобиться эти четки, Фандорин погружается в китайскуюисторию и отправляется в китайские кварталы Москвы. В рассказе Акунинаотсутствуют связи с каким-либо конкретным произведением Роберта ванГулика: речь идет скорее об аллюзии к детективу «в китайском стиле». Приэтом тексты ван Гулика сами по себе многослойны и также имеют обширныеинтертекстуальные связи: ван Гулик первоначально был переводчикомповестей о судье Ди, а впоследствии принял решение самостоятельно писатьпроизведения с тем же главным героем183.
Посвящение ван Гулику – это ещеи аллюзия к биографии самого Акунина, переводчика и крупногоспециалиста по японской культуре. Ван Гулик, по сути, прошел тот же самыйпуть,толькоприменительноккитайскойкультуре:онявляетсявостоковедом, специалистом по китайскому искусству, переводчиком иписателем.События рассказа «Нефритовые четки» происходят в 1884 году.Коллежский асессор и чиновник особых поручений при генерал-губернатореМосквы Эраст Петрович Фандорин на одном из приемов губернатора отграфа Хруцкого узнает о странном и запутанном деле: двойное ограблениеювелирной лавки и жестокое убийство хозяина заведения.Как и в «Скарпее Баскаковых» и «Долине мечты», интертекстуальныйдиалог начинается с заголовочного комплекса.
Прежде всего, нефрит взаглавии произведения можно найти у Ван Гулика. «Тайна нефритовойдоски» - роман, описывающий события 666 года в городе Тайюань, гдеготовится заговор против императора, который Судье Ди и его помощникам183Ван Гулик Р. Золото Будды. – М.: Амфора, 2009.108предстоит раскрыть и предотвратить. Также у Ван Гулика можно увидетьодну общую черту – в большинстве названий присутствует некий символ.Это может быть та же самая нефритовая доска, «Лакированная ширма»,«Золото Будды», «Ожерелье и тыква-горлянка» или «Императорскаяжемчужина».Далее целесообразно рассмотреть сходство в системе персонажей.Вполне возможно, что японский друг и помощник Фандорина Маса (бывшийякудза, решивший посвятить свою жизнь на служение Эрасту Фандорину,спасшему японца от смерти) также представляет собой аллюзию кпроизведениям Ван Гулика.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
