Диссертация (1155177), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Кащеев представляет, как окажется на Страшномсуде:…И вот я попадаю на страшный судзанимаю очередь перед дверью синейстою смущаясь своей наготыволнуюсь как на экзамене по химии…78(«Допустим я умер и мое тело…», 2015)Стохастическое:тоотстраненное,тоироничноеперечислениеувиденного — один из приемов творчества А. Чемоданова. В своихпроизведениях, он, обращаясь к «юношам бледным со взором горящим»,дает иные нежели В. Брюсов (естественно, спорные) советы:…ты просто говори что видишьтаков поэзии секретуже оделись так идите жи принесите сигарет…(«нетрезвые полуботинки…», 2014)Целый ряд литературных традиций, или, скорее, сплавов из нихсоздают пестрое, мозаичное литературное поле. Чтобы разобраться в нем,измерить расстановку сил, нужны кропотливые исследования, годы трудов.Сейчас мы имеем лишь частные субъективные оценки.
Впрочем, как ивсегда. Современникам трудно объективно судить друг о друге. В нашевремя объективной оценке мешает тот поэтический «вал», о котором сказановыше. К тому же у современной поэзии отсутствует доминантный вектор,или же он крайне слабо выражен. Без тщательного изучения анамнеза небудет диагноза, а значит, и спрогнозировать дальнейшее состояниероссийской изящной словесности не представляется возможным.
Одноможно сказать точно: литература не больна, а ситуация в ней далека от«катастрофы национального масштаба».791.2 Картина современной изящной словесностиМногогранность — это, вероятно, самая правильная характеристикасовременной изящной словесности, учитывая, что очевидной магистральнойлинии развития у нее не наблюдается. «Многообразие частных языковдостигло такой широты, что дальнейшее увеличение этой горизонтали давноуже за пределами восприятия», — констатируется в очень содержательнойредакционной статье литературно-исследовательского журнала Prosodia в2015 году141. В этой же публикации последние четыре десятилетия названы«орнаментальным периодом» российской поэзии.
Отмечается, что в эти годылирика «занималась переплетениями частных жизней, мыслей, манеризъясняться, стилей, ассоциаций, патологий и просто чудачеств» 142. Мнениякритиков относительно других тенденций современной поэзии разнятся ипротиворечат друг другу. В ситуации поэтического «перепроизводства»очевидно одно: все правы, всё имеет место, все особенности поэтикиравноправны и важны.
Характер настоящего раздела в большей степенипредполагает обращения к патологическим явлениям в современной поэзии.Первые очертания и оценки поэзии периода нулевых началипоявляться во втором десятилетии XXI века. В 2010 году объемную исерьезную аналитическую работу опубликовал в журнале «Новый мир»И. Кукулин. В цикле заметок «Создать человека, пока ты не человек…»,одной из самых определенных тенденций поэзии 2000-х он называет«развитие своего рода молекулярного смыслового анализа»143. По мнениюкритика, современные авторы с очень различной поэтикой составляют стихииз«конфликтных,разнородныхобразов,мелодическихфрагментов,Орнаментальный период русской поэзии: занавес [От редакции] // Prosodia. – 2015.– № 2.
– С. 5.142Там же. – С. 5.143Кукулин И. «Создать человека, пока ты не человек…»: заметки о русской поэзии2000-х // Новый мир. – 2010. – № 1. – С. 155–170.14180аллюзий»144. Отдаленным прототипом такой поэзии Кукулин считаетстихотворениясюрреалистов—наследниковсложностипозднегоО. Мандельштама. Принципиальное отличие от традиций в том, что в стихахсовременных поэтов «отношение каждого из фрагментов к другим частямстихотворения и к внешнему миру парадоксально сочетает в себе амнезию игипертрофированную памятливость» 145. Переход от одного фрагмента кдругому критик называет микротравмой, понимая под этим преодолениепривычного миропонимания.
Интонационные сбои и немотивированныеизменения строки, по мнению Кукулина, иллюстрируют препятствия, накоторые наталкивается поэтическая речь, а диссонансные рифмы отражаютнепредсказуемость и нелогичность движения истории. Поэт, — заключаеткритик, — сквозь синтаксические и другие препятствия должен «пересоздатьсебя», чтобы двигаться дальше.Действительно, разорванность смысловых сгустков произведения,предопределеннаявчастностиинтертекстуальнойнасыщенностью,характерная особенность современной лирики. На «теле стихотворения»появляются швы, причем, так сказать, криво зашитые аллюзией, иронией.Путь поэта к искренности при этом, естественно, усложняется, но такова егосудьба, в ней сплетается и жертвенность, и отрада, и терапия.
Об этом неоднажды сказано и в прозе, и в стихах, например, В. Шаламовым: «Стихи —это боль и целительный пластырь, / Каким утишается боль, / Каким утешаетмгновенно лекарство — / Его чудодейственна роль» («Стихи — это боль...»,1963). Случается, что нужное слово — свое или чужое — становится дляпоэта целительно необходимым. О неизбежности лингвозависимости хорошосказала петербургская поэтесса Г. Гампер, обращаясь к одной из вершинКукулин И. «Создать человека, пока ты не человек…»: заметки о русской поэзии2000-х // Новый мир.
– 2010. – № 1. – С. 155–170.144145Там же.81отечественной лирики — к философской элегии М. Лермонтова «Выхожуодин я на дорогу»:Выхожу одна я —нет дороги,Нет как нет кремнистого пути,Лишь звезда,и до нее в итогеУдалось, как посуху, дойти —По морю ли, по небу ступая —Главное —чтобы вперед и над.Коли вера, то всегда слепая,Главное —чтоб ни глазком назад.Что ни слово — горечь на изломеИ свободы холодок живой…Никакой зависимости, кромеСтихотворнойи языковой.(По перв. стр., 2015)На интонационное непостоянство современной поэзии указывает иЛ. Костюков.
По его наблюдениям, в начале XXI века был очевиден кризиссиллабо-тоники, а спустя десять лет — кризис этого кризиса. Поэзияпроделала путь от ямбов и хореев до дольников и акцентных стихов, послевновь вернулась к устойчивым ритмам, «переоткрытым дактилям ианапестам».«Интонация,—пишетлитературовед,—вынужденаобновляться, и если она глубоко воздействует, значит, именно она совпала сдыханием эпохи»146. Думается, мнение Л. Костюкова лишь отчасти146Костюков Л. Интонации нового века. // Новый мир. – 2010.
– № 4. – С. 177–185.82справедливо. Представители так называемой маргинальной поэзии иверлибристы начала нашего столетия деформировали представление о языкесовременной поэзии настолько, что некоторых приемов «недопоэтов» (как ихтогда называли) не чураются теперь и мэтры. Полного возвращения критмически безупречным стихотворениям не случилось и, наверное, уже неслучится. История литературы не может повернуть назад, поэзия идетдальше, маршируя не в ногу. Рваный ритм, неточные рифмы не забылись, какдетская игра, из которой современная поэзия просто выросла, от них нельзяоткреститься и перечеркнуть многолетний опыт шлифовки якобы небрежнонаписанных стихотворений. Тем более, многие верлибристы рубежа XX–XXIвеков свое имя в историю литературы уже вписали.Е.
Погорелая также касается усталости от деструктивной поэзии, ноусталости другого рода: от постчеловеческого, изношенного деконструкциейязыка. Она пишет: «Если в 1990-е первенство было за деконструкторами,играющими на руинах социалистического реализма; если в нулевые общий— или, во всяком случае, цеховой — интерес склонялся скорее в сторонугерметичной поэзии для посвященных, то 2010-е явственно движутся всторонупоэзиисчеловеческимлицом»147.ПодэтимПогорелаяподразумевает стихотворное описание обычных человеческих эмоций внемудреных исторических и эстетических контекстов.
Так, например, одним изтаких «человеческих» авторов она считает сибирскую поэтессу В. Кузьмину.В ней, по словам критика, многие читатели и исследователи увидели «новоевоплощениепровинциальнойРоссии» 148.Действительно,Кузьминаперенимает традиции хорошей мейнстримной поэзии таких известныхавторов, как В. Полозкова, и А. Кудряшова, хотя и старше почти на 10 лет ихобеих. Для нее характерна точность ритма при вариативной длине строк,смешение книжной, просторечной и бранной лексик, формат большинства147148Погорелая Е. Поэзия с человеческим лицом // Prosodia.
– 2017. – № 7. – С. 119–127.Там же.83стихотворений — своего рода дневник, рассказ о себе от первого лица. Воттолько два примера:…Сильно уже за тридцать, то, что прошло — прошло. Только ночамиснится — отчим стучит в стекло: «Сука, пусти пехоту! За ногу в душу мать!Кто ты такая? Кто ты?»Если бы только знать...(По перв. стр. 2015)И еще:«…Через месяц прощаюсь с ребятами, и домой, в наш любимыйРассвет.Мама, Нину Орлову просватали? Ты скажи — от Сергея привет.Посылаю вам ящик с консервами, пусть Гришуха сгущёнки поест».Ниже дата. Июнь.
Двадцать первое.А на штемпеле значится: Брест…(«Три сына», 2014)Победу «лирического пробуждения» над маргинальной, обрывочной,чуть ли не пародийной лирикой авторов, которых публиковал в нулевые годына Интернет-ресурсе «Вавилон» Д. Кузьмин, видит И. Шайтанов. Именно такон оценивает успехи поэтов, из очерченного им круга стоящих современныхавторов. В этом списке — М. Степанова, Н. Сучкова, М. Свищев. О книгеМ. Свищева«Последнийэкземпляр»критиквысказалсяособеннокомплементарно: «И в лирических сюжетах у Свищева (в более и в менееудачных) есть нечастая сегодня прямота и завершенность высказывания,заставляющая его стиль стремиться к афоризму, а жанр - к притче»149.Аналогично его мнение и о поэтическом сборнике «Лирический герой»Н. Сучковой:«Этотсборникпроизводитличноевпечатление—возвращающегося автора, позволяющего себе лирическое высказывание, доШайтанов И.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
