Диссертация (1155156), страница 33
Текст из файла (страница 33)
Читая произведения Акунина, его181аудитория может не только пытаться угадать (или вычислить), ктопреступник, но и стараться понять, с какими текстами играет автор. Этотвектор восприятия был задан, начиная с «Азазеля», и в последнем насегодняшний день произведении серии – романе «Не прощаюсь» достигсвоего апогея: автор ввел в роман героев из других своих произведений,ранее не имевших отношения к «фандоринской серии».ВжанровомотношениипроизведенияобЭрастеФандориневоплощают ядерные черты детективного жанра – особенности классическогобританского и американского детектива, творчески переосмысленныеАкуниным. К этим чертам относится а) центральный образ сыщика,наделенногоисключительныминтеллектом,пользующегосяособымиполномочиями и разгадывающего преступление быстрее и успешнее, чемпредставители официальной полиции или другие лица; б) образ помощникасыщика, также принимающего участие в расследовании, но не обладающеготакими аналитическими способностями, как главный герой (у Акунинадетективы приобрели особый колорит за счет японской национальностипомощника Фандорина); в) поиск преступника среди определенного кругалиц, с постоянным передвижением фокуса внимания – в зависимости отвыявляющихсяновых обстоятельств преступления, под подозрениемоказывается то один, то другой герой; г) постоянное применение одной и тойже схемы поиска преступника в разных произведениях – у Акунина в ролитакой схемы выступает параметр «казалось / оказалось» - в большинствепроизведений об Эрасте Фандорине преступника удается вычислить послетого, как выясняется, что он не тот, за кого себя выдает (взял другое имя,скрыл детали своей биографии и пр.), либо одержим тайными страстями(наркоманией, манией величия, садизмом и пр.).Бо́льшая часть произведений об Эрасте Фандорине построена сиспользованием жанровой схемы классического американского/британскогодетектива.
В меньшей части – ряде романов и рассказов – воплощена182жанроваясхемаболеепозднеготипадетективногопроизведения:американского детектива-боевика, в котором с интеллектуального поискапреступника акцент перенесен на действия сыщика: активные погони, драки,перестрелки и пр. В таких детективах большое внимание уделяется описаниюфизической силы и ловкости сыщика, его молниеносной реакции, а такжепостоянному созданию разного рода напряженных положений, призванныхзаставить читателя переживать за судьбу героев и ожидать благополучнойразвязки.183ЗаключениеУспех современных литературных произведений у читательскойаудитории обусловлен различными факторами, одним из которых следуетсчитать многоуровневость восприятия текста. Один и тот же текст можетодновременно использовать и острый сюжет с неожиданными поворотами исложной интригой, и приемы игры с читателем, и отсылку к разного роданациональным и культурным стереотипам.
Это позволяет обеспечить успехпроизведения как у массовой аудитории, так и у элитарной: текстодновременно может быть воспринят как произведение, рассчитанное наневзыскательного читателя, и как сложный комплекс аллюзий и ассоциаций,целевой аудиторией которого является искушенный читатель, хорошоразбирающийся в мировой литературе и культуре.Формула успеха у широчайшей аудитории, изложенная выше, былазадумана и воплощена Б. Акуниным (Григорием Шалвовичем Чхартишвили)в многочисленных детективных (и не только) произведениях, созданных им в1990-х – 2010-х годах.
Наиболее успешной стала серия романов, повестей,рассказов и пьес об Эрасте Петровиче Фандорине – сыщике, расследующемпреступления, временно́й охват которых насчитывает 45 лет – с 1876 по 1921год. В «фандоринской серии» опубликовано 16 книг, пользовавшихсянеизменным успехом у читателя, которые были частично экранизированы, атакже переделаны в театральные постановки.Автор обозначил серию об Эрасте Фандорине как «новый детектив»,сопроводиввсепроизведенияжанровымипометами,неизменновключающими в себя слово «детектив» с какой-либо уточняющейдефиницей:шпионскийдетектив,конспирологическийдетектив,великосветский детектив и пр.
Тексты о Фандорине оказались чрезвычайнопопулярными в силу соединения ряда тенденций: с одной стороны, успех у184массовой аудитории был обеспечен использованием детективной интриги,построенной с отсылкой к классическому британскому и американскомудетективу. Однако, помимо собственно детективной интриги, текст былзадуман как «посвящение XIX столетию» с использованием не толькосоответствующей стилистики, но и многочисленных аллюзий к русской изарубежной литературе этого периода. Авторское определение «новыйдетектив»былопризванопротивопоставитьтекстыоФандоринестереотипному представлению о бульварной литературе – к 1998 году, когдаАкунин начал публиковать романы о Фандорине, в массовой литературебылодостаточнопримеровпроизведений,использующихтипичныесюжетные штампы, распространенные образы героев-сыщиков и другиеклише, делавшие эти детективы во многом вторичными и неинтересными.Акунин создал новый принцип генерации текста, опираясь напостмодернистский принцип пастиша – наряду со стилизацией синтаксиса илексики XIX столетия он с первых же произведений серии прибегал киспользованию аллюзий к различным произведениям классических авторов.Систематизация этих аллюзий позволяет говорить об обращении кустойчивым семантическим комплексам, сформированным не только всознании автора, но и в сознании читательской аудитории.
Одним из такихсемантических комплексов следует считать систему представлений обританской и американской жизни в самом широком понимании этого слова:благодаря чтению литературе XIX столетия, просмотру ее экранизаций, атакже сформировавшимся стереотипам массовой культуры у читателяприсутствует комплексное представление об условных Англии и АмерикеXIX века.Следует подчеркнуть, что автор взаимодействует не с реальнымиисторическими фактами, а со своего рода фактоидами: стереотипнымпредставлением о том, как именно была устроена жизнь человека – носителяанглийского языка – в указанных ареалах.
Это представление включает в185себя образ «типичного англичанина» и «типичного американца», значимыетопонимы – культуронимы, а также типичные черты англоязычнойлитературы соответствующего периода.Акунин в своем взаимодействии с англо-американским культурнымпластом обращается ко всем трем вариантам его проявления в тексте, и вопределенном смысле именно этот культурный план является наиболеезначимойсоставляющейпредпринимает«фандоринскоговозрождениесхемыпроекта»,классическоготаккакавторбританскогоиамериканского детектива, погруженной в русскую жизнь и соответствующейрусским обстоятельствам.
В каком-то смысле Акунин берет на себя задачузаполнить значимую лакуну русской классической литературы: примногообразии жанров и форм в классической русской литературе никогда небыло детектива как такового. Об убийствах и кражах писали практически всеавторы XIX столетия, однако фокус их внимания был, как правило, смещен вобласть нравственной оценки совершенного деяния либо в областьдемонстрации картин русской жизни с критической точки зрения. Так,сюжеты поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души», романа Ф.М.
Достоевского«Преступление и наказание», романа Л.Н. Толстого «Воскресение» и многихдругихпроизведенийрусскойклассическойлитературысвязаныспреступлением, совершаемым одним из главных героев, и в то же времяназвать их детективами нельзя.Главнойсоставляющейклассическогоамериканскогодетектива(родоначальником которого является Эдгар По) и продолжающего иразвивающегоеготрадицииклассическогобританскогодетектива(произведения Артура Конан Дойла, Агаты Кристи, Гилберта КийтаЧестертона) является позиционирование преступления как загадки, которуючитатель пытается разгадать вместе с сыщиком. Весь художественный мирдетектива посвящен этому разгадыванию: так, детектив, как правило, лишенглубокой психологической проработки характеров персонажей, читатель186мало что знает об их предыстории (если только эта информация неспособствуетразгадкепреступления),впроизведениипрактическиотсутствуют такие детали, которые не помогают в итоге понять, ктосовершил преступление, и не складываются в общую картину.Отсутствие традиции классических детективных произведений врусской литературе XIX столетия связано с двумя факторами: в первуюочередь, это различие традиций судебного красноречия.
В британскойтрадиции, использующей прецедентное право, в суде нередко решалисьвопросы, которые в русской традиции решаются на досудебном этапе и нестановятся предметом блестящего выступления защитника либо обвинителя.Британский судебный оратор часто брал на себя функции следователя, и,благодаря умелому допросу свидетелей и предъявлению суду неожиданныхдоказательств мог непосредственно в ходе судебного заседания доказать, чтоего подзащитный преступления не совершал. Русская же традиция судебногокрасноречия действовала, главным образом, в риторическом статусе оценки:предметом выступления таких великих судебных ораторов, как Ф.Н.Плевако, В.Д. Спасович, А.И.
Урусов и другие, был не вопрос «совершал/несовершал преступление», а «заслуживает/не заслуживает снисхождения засовершенное», и выступление на суде обычно было посвящено разборуличности обвиняемого, его мотивов и психологического состояния.Выступления в суде как в России, так и в Великобритании, привлекаливнимание прессы, публиковались в газетах практически целиком, и читателис большим интересом следили за речами величайших мастеров красноречия.Помимо чтения таких выступлений в газетах, существовала также традицияпосещениясудебногозаседаниякаксвоегородазрелища.Нампредставляется, что традиция классического британского и американскогодетектива неразрывно связана с публикацией судебных очерков в прессе, атрадиция нравственной оценки преступления в русской классическойлитературе также проистекает из природы судебных выступлений в русской187практике (так, сюжет «Воскресения» Л.Н.
Толстого был вдохновлен реальнойисторией, освещенной в выступлении А.Ф. Кони).Второй причиной обозначенной выше литературной лакуны в русскойклассической литературе является отсутствие в русской традиции восприятияэстетики преступления – детективное произведение предполагает подробноеописание деталей совершенного преступления, разнообразных улик, которыемогут навести читателя на мысль о разгадке. Для погружения в атмосферудетективанеобходимоабстрагироватьсяотнравственнойоценкипроисшедшего – не случайно в классическом детективе практически всегдапреступником оказывается тот, кого читатель мог бы меньше всегоподозревать, а в процессе чтения произведения фокус подозрения несколькораз смещается – вновь выявляющиеся обстоятельства заставляют персонажей(и читателя вместе с ними) подозревать то одного, то другого участникасобытий.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
