Диссертация (1155141), страница 29
Текст из файла (страница 29)
С. 455.439Эйхенбаум Б.М. Лермонтов. Опыт историко–литературной оценки. Л., 1924. С. 81.440Лермонтов М.Ю. Маскарад: Драма в 4 д // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 4. 1935. С. 362.441Ломунов К. «Маскарад» Лермонтова как социальная трагедия // Лермонтов М.Ю.Маскарад: Сб. ст. М.; Л.: Изд. ВТО, 1941. С. 82.442Лермонтов М.Ю. Маскарад: Драма в 4 д // Лермонтов М.Ю. Указ. соч.
Т. 4. 1935. С. 276.443Отрошенко В. Гоголиана и другие истории. М. : Изд–во Ольги Морозовой, 2013. С.267.438145К приятелю... взошли... игра уж в самой силе;На картах золото насыпано горой:Тот весь горит... другойБледнее, чем мертвец в могиле.Садимся мы... и загорелся бой!..Тут, тут сквозь душу переходитСтрастей и ощущений тьма…<…>И если победишь противника уменьем,Судьбу заставишь пасть к ногам твоим с смиреньем –Тогда и сам НаполеонТебе покажется и жалок и смешон444.«Буйные надежды», о которых вспоминает Арбенин, питающие«пружину пылкого ума», несомненно, имеют отношение к тем историческимсобытиям, упоминание которых по цензурным соображениям необходимобыло избегать.
Декабристы, обладая «мыслью гигантской», видели вНаполеоневоенногодиктатора,атакжегения,шедшегопротивобстоятельств и законов, собственноручно создавшего себя и свой путь. Вкартине карточного боя французский император является своего родамаксимой покорителя судьбы, и победитель, превзошедший его своим«уменьем», восходит на недосягаемую высоту.Печоринуаристократизм445.такжеВсвойствененповестиэгоизм«КняжнаиМери»особыйдуховныйестьмножествосамоопределений Печорина, в том числе отмечается его болезненноечестолюбие, перерастающее в «удовольствие – подчинять <моей> воле всё,что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и444Лермонтов М.Ю.
Маскарад: Драма в 4 д. // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 4. 1935. С.308.445Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова / Отв. ред. Г. М. Фридлендер. М.; Л.: Наука, 1964. С.132.146страха»446. С точки зрения христианской морали это – страшные слова, вкоторых и заключается приговор, вынесенный Лермонтовым поколению«нашего времени». Кроме того, Печорин говорит о своем высоком«назначении», что тоже может быть расценено нами как проявление«наполеоновских» амбиций.Жизнь для Печорина невозможна без противостояния судьбе, котороепроявляется в нравственных метаниях героя. Он сравнивает себя с матросом«разбойничьего брига», его стихия – бури и битвы, спокойствие на берегудля него равносильно смерти. Он называет себя «топором в руках судьбы»,казнящими правых, и виноватых. Кроме того, он максимально эгоцентричен,что открывается даже в его любви: «я любил для себя, для собственногоудовольствия»447.
И Лермонтов, судя по всему, не видит возможности длягероя преобразиться через покаяние.В «Бэле» и «Фаталисте» поэт рассуждает о том, что есть судьба и чтоесть божий промысел. Лермонтов, глубоко знакомый с русской православнойкультурой (см. «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника иудалого купца Калашникова», «Мцыри»), вероятно, отсюда берет идею еслине предопределенности жизни и смерти, то, по крайней мере, ограниченностичеловеческой воли. Так, судьба не замечает прихотей и рисков Печорина,играет и перекраивает все на свой лад. Он мог бы не рисковать своейжизнью, но в нем живет вера в рок, в судьбу, в случай.
Наполеон, повоспоминаниям, также верил в свою «счастливую звезду».Печорин умеет вызывать женскую любовь, меж тем сам остаетсясовершенно равнодушным. Мы можем это объяснить в том числе и вкоординатах «наполеоновского» комплекса: герой смотрит «сквозь» людей,видя в них лишь необходимые препятствия в его противостоянии судьбе,верх над которой он всячески пытается одержать, не замечая боли истраданий своих жертв. Но в это же время он пишет о свойстве ума, который446447Лермонтов М.Ю.
Княжна Мери // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 5. С. 270–271.Лермонтов М.Ю. Княжна Мери // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 5. С. 296.147«прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность егоуничтожения»448.Вспомним также слова Марии Веймарской о романе: «В сочиненииЛермонтова не находишь ничего, кроме стремления и потребности веститрудную игру за властвование, одерживая победу посредством своего родадушевного индифферентизма, который делает невозможной какую–либопривязанность, а в области чувства часто приводит к вероломству»449.В этом контексте необходимо вспомнить Онегина и его поколение «с<…> безнравственной душой», для которого «чувство дико и смешно». Ю.М.ЛотманрассматриваетособенностиинтерпретацииЛермонтовымпушкинского героя, в том числе литературное самоосмысление и кодировкуперсонажей.
Применительно к предмету нашего исследования интереснозаключение ученого о связи пушкинских штампов, перенесенных на героевЛермонтова. Выведенный А.С. Пушкиным в саркастическом ключеНаполеон как типичный портрет современника, тратящего время на суету ипогоню за несбыточной мечтой, интерпретирован Лермонтовым по–своему –в рамках романной традиции450. Вместе с тем, Р.Г. Назимов заключает, чтотипологическое единство Онегина и Печорина состоит в представлении«протестантской линии романтической культуры», где «современномучеловеку» свойственны проявления скепсиса и наполеонизма, а такжеодиночного бунта451.Антагонизмположениятакжесопоставление«высоких»исходитвыделяетгероевизилюдейпушкинскойотличительныенизкоготрадиции,чертысоциальногопричемэтоперсонажей,взаимодополняющих друг друга. Индивидуалист Печорин гармонизированМаксимМаксимычем,которомусвойственнаинтеллектуальная448Лермонтов М.Ю.
Бэла // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 5. С. 204–205.Герштейн Э. Г. Судьба Лермонтова. М.: Худож. лит., 1986.С. 72.450Лотман Ю. М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь: Кн. дляучителя. М.: Просвещение, 1988. C.100–101.451Назимов Р.Г. Традиции Пушкина и Гоголя.
Сравнительная история фабул// Автореф.дисс. … докт. филол.наук. Екатеринбург, 1995.С. 7–8.449148незрелость452.А.Б.Галкинназывает«героянашеговремени»Онегиным,поставленным в иные жизненные обстоятельства, однако, с похожими«декорациями»,средикоторых:любовнаялиния,соперничество,переходящее в дуэль, экзистенциальные искания. Дальнейшее развитиеданного архетипа ученый видит в трансформации «наполеонизма» Онегина впародийно–комический вариант гоголевского Чичикова, продолжающегоразрушение героя, начатого в образе Печорина453.Лермонтовские интеллектуальные герои–мятежники эгоцентричны искептичны, и им противопоставляется правда простых людей, и в этомсимбиозе заключается структурная самобытность творческого наследияпоэта. Печорин, в отличие, например, от Демона, тесно связан со средой иисторическим фоном жизни; однако социально–бытовые проблемы отходятдля него на второй план, являя собой внешние проявления печоринскойнатуры.В поле философской проблематики романа попадают два вопроса –соотношение судьбы и самоидентификации человека («Фаталист»), а такжепроблема добра и зла, которая особенно остро звучит в «Княжне Мери».
Впоследней повести нет «жертв» Печорина, но присутствует героическийпоступок, который раскрывает героя в ином свете, – он спасает жизни людей,идя на риск, однако, это совершается с целью очередной попытки испытатьсудьбу, проверить существование предопределения.Скептицизм – краеугольный камень в характере Печорина, он непозволяет герою стать «фаталистом» и дает возможность выбора: «эторасположение ума не мешает решительности характера – напротив, что доменя касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня452Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова / Отв.
ред. Г. М. Фридлендер. М.; Л.: Наука, 1964. С.132.453Галкин А.Б. Герои и сюжеты русской литературы. Имена, образы, идеи. М.: Флинта,2012. С. 70–71.149ожидает»454. Смерть ему не страшна, поэтому риск возможен и оправдан. Впределах отпущенного ему срока он волен быть свободным в своихдействиях, что и является для него истинным смыслом жизни.Печорин по сути своей является разрушителем, – он губит не толькосвоих «жертв», но и прежде всего себя.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
