Диссертация (1155141), страница 28
Текст из файла (страница 28)
Вольперт относит «Последнее новоселье» к политическойинвективе, полной сарказма. Перед нами – рефлексия по поводу переносанаполеоновского праха с острова Св. Елены в Париж. Мотивы, затронутые вранней лирике, проявляются и в зрелом периоде творчества, причем по ихтрансформации можно судить о становлении творческого гения Лермонтова.Антитетическое противопоставление «жалкого и пустого народа»величию французского императора, как показывает анализ, излюбленныйприем поэта в рамках наполеоновской темы. Общая тональность илексическаянаполненностьнаполеоновскогообразавпроизведениисозвучны поэмам Гюго, в которых, однако, отсутствует обличительная речь вадрес Франции и ее суверенов по следующим причинам: стихотворение«Lui» написано в 1827 году, когда прах Наполеона еще не был возвращен народину.
Сравним, у Лермонтова:Один, – он был везде, холодный, неизменный,Отец седых дружин, любимый сын молвы…<…>422Усок И.Е. Наполеоновский цикл // Лермонтовская энциклопедия / АН СССР. Ин–т рус.лит. (Пушкин. Дом); Науч.–ред. совет изд–ва «Сов. Энцикл.» М.: Сов. Энцикл., 1981. С.332–333.139Тогда, отяготив позорными цепями,Героя увезли от плачущих дружин,И на чужой скале, за синими морями,Забытый, он угас один –Один, замучен мщением бесплодным,Безмолвною и гордою тоской,И, как простой солдат, в плаще своем походномЗарыт наемною рукой...423У В.Гюго в стихотворении «Lui» (1827) находим:De son âme à la guerre armant six cent mille âmes,Grave et serein, avec un éclair dans les yeux.<…>Qu'il est grand à cette heure où, prêt à voir Dieu même,Son œil qui s'éteint roule une larme suprême !Il évoque à sa mort sa vieille armée en deuil,Se plaint à ses guerriers d'expirer solitaire,Et, prenant pour linceul son manteau militaire,Du lit de camp passe au cercueil !424Своей душой вооружая шесть тысяч вдохновленных душ,Серьезный и спокойный, с искрами в глазах.<…>Готовый к божьему свиданью, он был великим в этот час,Святее нет слезы, упавшей из погасших глаз.Кончина близко, старой армии сынов объяла скорбь,Об одиночестве своем он часто вспоминаетСвой плащ походный, будто саван, одевая,423Лермонтов М.Ю.
Последнее новоселье(«Меж тем как Франция, средирукоплесканий...») // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 2. 1936. С. 104.424Lui // Hugo V. Orientales et ballades. Bruxelles.: Louis Hauman et co, Libraires, 1832. p.178.140С солдатской койки восходя во гроб.
<пер. с франц. наш – И.А.>Величие Наполеона не вызывает сомнения у Лермонтова, и этот мотивявляется общим во всех стихотворениях несобранного цикла. Противникизгнанного императора, его страна, уподоблена женщине, способной наизмену, и рабу, способному на предательство. Лермонтов метонимичнообъединяет Францию и народ, показывая ничтожность толпы.Вместе с тем, «ветреное племя», требующее останки императора,противопоставлено тем, кто признавал его «за вождя», что направляет нас кстрокам «Бородино», где герой говорит о несостоятельности «нынешнегоплемени»425.Для Наполеона в лермонтовской интерпретации, как мы видим вфинальной части стихотворения, наивысшим благом являются спокойствие исон.
Наполеоновский дух – это вариация образа тени из романтическойтрадиции, а, возможно, и отсылка к лермонтовскому демоническомукомплексу. Наполеон–дух испытывает негодование при виде собственнойгробницы, вокруг которой кипит мирская суета. В этой точке поэтическогопространства произведения мы видим сходимость образной системы поэмы«Демон» и всего несобранного «наполеоновского» цикла.Идентичность доминантных лексем и идейно–образных системпроизведений имеет под собой глубокую мировоззренческую основу –динамика развития наполеоновского мифа напрямую зависела от поворотовего судьбы, и, открытый до 1821 года нарратив, подошел к завершению вмомент смерти императора на острове Св. Елены.Нами отмечен высокий рецептивный фон фабульно–мотивной системылермонтовского творчества (Байрон, Пушкин, Жуковский, Гюго), и вчастности, «наполеоновской» темы в произведениях.
Наполеонизм какфеномен «современного человека» исходит из онегинского типа, имеющего вкачестве различных интерпретаций широкую галерею образов русскойклассической литературы XIX века (Печорин, Чичиков, Раскольников и пр.).425Лермонтов М.Ю. Бородино // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т.2. 1936. С. 10.141Индивидуализмиглобальноеравнодушиеделаютизвнешнепритягательного молодого человека разрушителя, Демона, вступающего впоединок с судьбой.3.4. Реализация наполеоновского комплекса в крупных жанровыхформах Лермонтова («Маскарад», «Демон», «Герой нашего времени»).Помимо так называемого «наполеоновского текста»426, в творчествеЛермонтова необходимо вычленить ряд героев, для которых был свойствененнарочито театрализованный формат поведения, в котором угадывалисьжесты и черты, приписываемые французскому императору.Для обобщенного анализа рассмотрим демоническо–романтическийтип героя, к которому относятся Демон, Арбенин и Печорин.
Д.Е. Максимовутверждает, что в этих образах проявлялись различные по своей значимостиформы протеста. Вместе с тем, необходимо учитывать относительнуюстабильностьпостдекабристскойэпохи,котораятрансформировалагражданские битвы в одиночные сражения427. Б. Эйхенбаум утверждает, что«Печорин задуман как прямое возражение против Онегина – как своего родаапология или реабилитация “современного человека”, страдающего не отдушевной пустоты, не от своего “характера”, а от невозможности найтидействительноприменениесвоиммогучимсилам,своимбурным426Тарарак А.В.
Формирование, развитие и семантические границы наполеоновского«текста» русской литературы XIX – начала XX вв.: дис. ... докт. филол. наук.Харьков,2014. Электронный ресурс [Режим доступа]: http://nauka.hnpu.edu.ua (дата обращения12.04.2016).427Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова / Отв. ред. Г. М. Фридлендер. М.; Л.: Наука, 1964. С.59.142страстям»428, поэтому возникает необходимость в их критериальномсопоставлении.В творчестве Лермонтова наполеонизм как социально–культурныйфеномен неразрывно связан с демонизмом. Индивидуалистская философиявысокого романтического героя, каким является Арбенин, проявляется в егоборьбе с ненавистным обществом, борьба за независимость оборачиваетсясамозащитой.СогласноД.Е.Максимову,Лермонтовизобразилв«Маскараде» «Демона, сошедшего в быт»429, и его любовь к Нине подобналюбви Демона к Тамаре.
Драма имеет социально–философский характер, гдепредставители светской среды являются апологетами зла и разврата, лжи ицинизма, при этом они не становятся романтическими злодеями, а лишьраспространеннымипсихотипамисвоегообщественногокруга.Существующие порядки губят Нину и Арбенина, у героев не находится сил,чтобы выбраться из заданной социумом разрушительной модели поведения.Автор показывает, какие социальные «демоны» скрываются под маскойблагопристойности, причем обличительный пафос направлен на целуюобщественную прослойку – дворянство. Это послужило причиной запретапостановки данного произведения на долгие годы.Наиболее значима для нас тема, которую Лермонтов разрабатывает вдраме «Маскарад» – герой и его судьба.
Именно она является магистральнойво всех произведениях наполеоновской тематики у поэта: власть рока надвеликим человеком для Лермонтова бесспорна, меняются только мотивы итональность повествования – от оды к балладе и инвективе в адрес Франции.Так, в стихотворении «Наполеон» (1829) мотив презрения наиболее ярковыражен в финале:Я презрю песнопенья громки; –428Эйхенбаум Б. «Герой нашего времени» // Эйхенбаум Б. О прозе: Сб. ст. / Сост. и подгот.текста И.
Ямпольского; Вступ. ст. Г. Бялого. Л.: Худож. лит. Ленингр. отд–ние, 1969. С.269.429Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. М: Наука, 1964.С. 69.143Я выше и похвал, и славы, и людей!...430Напомним, что именно наказание «презреньем» предрекает себеТатьяна от Онегина. Арбенин дает Князю рекомендации в игорной науке:«Все презирать: закон людей, закон природы»431, а также произносит, садясьза стол: «Хочу я испытать, что скажет мне судьба»432. Вместе с тем, дляДемона свойственна та же гамма чувств:И все, что пред собой он видел,Он презирал иль ненавидел433.Как утверждает А.Б. Галкин, после «Евгения Онегина» русский романтрансформируется в роман–испытание, где герой проходит проверкулюбовью, одиночеством и смертью434. Все это кажется справедливым и вотношении таких образов, как Демон, Арбенин, Печорин.
Для автора важенвыбор, который совершает герой: возможно ли для него принесение в жертвусобственного эгоизма во имя блага людей?Эгоизм и гордость, присущие Онегину, как бы «подхвачены»лермонтовскимииспытываетперсонажами.давнозабытыеДемон,чувства,врываяськоторые,вжизньмеждутем,Тамары,полнысамолюбивых помыслов – он видит в любви «призрак возрожденья»435 ивозможность «с небом примириться»436. И все же это лишь мимолетная тень,а доминанта открывается в портрете поверженного Демона:Каким смотрел он злобным взглядом,Как полон был смертельным ядомВражды, не знающей конца, –430Лермонтов М.Ю.
Наполеон(«Где бьет волна о брег высокой...») // Лермонтов М.Ю.Указ. соч. Т. 1. 1936. С. 39.431Лермонтов М.Ю. Маскарад: Драма в 4 д // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 4. 1935. С. 254.432Там же. С. 255.433Лермонтов М.Ю. Демон: Восточная повесть // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 3. 1935. С.457.434Галкин А.Б. Герои и сюжеты русской литературы. Имена, образы, идеи. М.: Флинта,2012. С.
70.435Лермонтов М.Ю. Демон: Восточная повесть // Лермонтов М.Ю. Указ. соч. Т. 3. 1935. С.460.436Там же. С. 479.144И веяло могильным хладомОт неподвижного лица437.Сила любви Тамары и ее страдания «открывают рай», поэтому Демонпобежден, ее судьба становится знаком преодоления той силы, котораязаключается в «духе изгнанья»438.Арбенин очень зависим от среды, он боится выглядеть смешным ипредставляет собой, по мнению Б.
Эйхенбаума, тип «парадоксальногозлодея», который дерзает все происходящее в жизни возводить до мировогомасштаба, подменяя в своих преступлениях роли убийцы и судьи439.Зло для него может быть побеждено исключительно злом, а именноместью. В конце драмы Арбенин повержен, он полон раскаяния и проситпрощения, но вместе с тем в его последних словах Неизвестному, которыйвыступает символом судьбы, звучит укор и обвинение: «Я говорил тебе, чтоты жесток!»440.К.ЛомуновобъясняетэгоизмАрбенина,сопоставляяегосонегинским441 – в беседе за карточным столом Казарин вспоминает о юности,когда его душа была открыта «для жизни и добра»442, в ней было место«беседам шумным», а, главное, карточной игре, от которой Арбенин потомотошел.
В. Отрошенко ставит очень важный вопрос: почему «игроки всехмасштабов» обосновались на страницах русской классической литературы?Ответ, как оказалось, лежит в гносеологической плоскости – играантитетична подлинности, являясь пиковым выражением эфемерностижизни443. Лермонтов использует приемы гиперболизации и антитезы ввоплощении образов игроков:437Там же. С. 485.Там же.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
