Диссертация (1155114), страница 26
Текст из файла (страница 26)
Так, ЗахарКордовин фактически подписывает своей матери смертный приговор,отвечая на ее робкий вопрос о брате или сестре: «Наконец, когда уже ейказалось, что сын заснул, он вдруг спокойно и ровно проговорил:- Делай, как ты хочешь, мама, — и прижался щекой к ее ступне —напрасно, потому что по этой, мокрой щеке своего сыночка, совсемвзрослого мужика, — мама все поняла...» [2, 118].
После этого ночногоразговора мать Захара Рита делает подпольный аборт, сопровождающийсяобильным кровотечением, в итоге и приводящем к смерти.Косвенно виновен Захар и в смерти Андрюши – именно его умениегениально копировать и дружба с криминальными элементами приводят корганизации «фабрики» поддельных картин и последующему убийствуАндрюши. Из-за Захара зверски избивают Марго, его подругу по институту,которая, тем не менее, продолжает думать о его спасении, измученнымголосом говоря ему в трубку «беги». Все любимые, близкие люди Захара,183Там же. – С. 255.133пострадавшие от его деятельности, до последнего искренне и преданнолюбили его и не винили в своих злоключениях.Анна из «Почерка Леонардо» винит себя в смерти приемныхродителей, казня себя за равнодушие к их любви: «Ведь я – чудовище.
Я вгроб вогнала своих родителей – невинных людей, которые подобрали меня,спасли мне жизнь и беззащитно любили. Я Машуту свела с ума, а отец,человек необозримой доброты и любви, просто угас после ее смерти, не всилах без нее жить. Я же бросила его одного – доживать. Главное, мол, чтобыХристина стирала ему подштанники и каши варила. Ну, деньги я импосылала. Вот уж чего никогда мне не было жалко – бумажек, денежнойтрухи… Зеркала – вот что меня волновало. Вот моя суть… Ни капли радостине принесла никому.
Одно только горе. Меня, знаешь, боятся уже. Ведьмойсчитают. В лицо это еще не говорят, но многие думают, что мое участие вделе – плохая примета. Вот и Филипп Готье колеблется – иметь со мной делоили не стоит» [1, 488].Петр из «Синдрома Петрушки» также огорчает свою мать сильнейшимувлечением куклами, захлестывающей страстью, которая приводит кпредставлению о жене как о главной кукле: «– Сыну, тысь мышлял, же óнабендзе для тéбе сёстшичка? – Нет, – ответил он без улыбки, все продолжаядумать о своем, – нет, она будет моей главной куклой» [3, 88]. Петр, вотличие от Захара и Анны, вынужден постоянно выслушивать от своейсупруги проклятия, и он прекрасно понимает, что довел ее до сумасшествия,до нервного срыва, но страсть к Лизе сильнее желания ее оберегать, и романначинается с того, что Петр рвется к еще не вылеченной до конца Лизе…Таким образом, можно говорить о типологическом сходстве главныхгероев – Анны, Захара, Петра и Лизы – по ряду параметров: их роднятбытовые привычки и детали; семейная история (в частности, сиротство итаинственность фигуры отца); уникальные сверхъестественные способности;череда совпадений и мистических историй, проходящая через их жизнь и пр.Как отмечалось выше, это реализует мотив двойничества: все три героя134сходны по множеству параметров, что и позволяет объединять романы втрилогию.Двойничество как таковое в трилогии представлено не только вкачестве развития темы семейственности и сходства главных героев.
В.Ю.Пановица отмечает, что развитие этого мотива начинается с первых же слов– с заголовка: «Идея двойничества в трилогии выражается в названияхроманов, в основе которых лежит двухкомпонентная структура – сочетаниесуществительноговименительномпадежессуществительнымвродительном падеже: «Почерк Леонардо», «Белая голубка Кордовы»,«Синдром Петрушки». Заглавия являются смысловой доминантой романов;входящие в их состав слова задают общую тематику произведений, выражаясемантику двойственности»184. В.Ю. Пановица отмечает несколько уровнейдвойничества в текстах: прежде всего, ключевые для романов предметы –зеркало, картина, кукла – представляют собой своего рода двойников. Приэтом их тождество градуировано по мере возникновения романов: ключевойдля «Почерка Леонардо» предмет – зеркало – создает идентичного двойника;ключевая для «Белой голубки Кордовы» картина не стремится кфотографической идентичности, она уже несет в себе след авторского стиляи замысла; кукла же («Синдром Петрушки») и вовсе может быть не толькоабсолютно не идентичной человеку, но гротескно искажать его черты:«Совсем другое дело – Пипа Австралийская.
Та с самого начала знала, чегохотела, настаивая на лягушачьей голове. Это было драматическим решением,он долго мучился, сделал множество эскизов, выбирая голову дляграциозного тела. Даже наперекор интуиции сделал из заготовки женскуюголову… Нет, Пипа, тогда еще безымянная, просила, даже требовала головулягушки. И он сдался. И когда немыслимая жабья башка была посажена наэто восхитительное тело, вдруг родилась какая-то новая Пифия. И – боже ж184Пановица В.Ю.
Мотив двойничества в трилогии «Люди воздуха» Д. Рубиной:сюжетно-композиционное и вербально-текстовое воплощение // Вестник науки Сибири,2013. - № 4. – С. 215 – 223.135мой – как она танцевала! Как шаманила и что она несла этим квакающиммерзким голосом!» [3, 87]. Одной из самых реалистичных кукол, такимобразом, оказывается девушка с головой жабы – монстр, имеющий давнихмифологических предков: Минотавра, Гора, Анубиса и пр.Однако в «Синдроме Петрушки» в то же время пугающе реалистичнойоказывается кукла Эллис, практически полностью воспроизводящая чертысупруги Петра – Лизы. Эллис настолько похожа на Лизу, что это даже пугает:«Странное дело! И позже, вспоминая эти минуты, я повторял самому себе –странное дело, странное дело: ведь я уже видел эту куклу, я видел ее вдействии, восхищался ею, стараясь, впрочем, поскорее отвести от неевзгляд… Тогда почему, откинув последний слой полупрозрачной материи иувидев… – Лизу, Лизу, Лизу! – я почувствовал такое смятение, такой стыд ижжение в груди и даже… страх? Почему я умолк, уставясь на безмятежнолежащую миниатюрную женщину, вытянувшую абсолютно живые рукивдоль шелкового зеленого платья? Почему я остолбенел, глядя нафантастическиточновоссозданныечертыеелица,навиртуознозатонированную кожу с крошечным прыщиком на подбородке и изумительновоспроизведенными бисеринками пота над верхней губой и у корней волос?»[3, 47].В.Ю.
Пановица, исследуя мотив двойничества, постулирует, чтокаждый из героев трилогии имеет своего двойника, что подчеркиваетмагичность творимого Диной Рубиной мира. К числу двойников – неродственников следует отнести функционально тождественных героев,которые при внешнем несходстве выполняют в жизни героев сходные роли.Так, в жизни Анны двойниками являются Владимир и Сеня: «Встречи Анныс мужьями носят зеркальный характер, происходят в два этапа. Оба героявпервые увидели ее 5-летней девочкой (они сами приходили к ней домой, вгости к ее родителям), были поражены ее неудержимой энергией.
Настоящиезнакомства происходили значительно позже следующим образом: Анна самаразыскивала героев, приближалась к ним, давала понять, что теперь они с136ней. Она сама выбирала их»185. Повторяются ситуации с предвидением еюсмерти Тани Маневич и Елены – русской возлюбленной Женевьевы, в обоихслучаях Анна безуспешно пытается предотвратить трагедию, но этоприводит лишь к ухудшению ее репутации в цирковом мире.В «Белой голубке Кордовы» функциональными двойниками являютсявозлюбленные Захара Долорес и Пилар: «Уже много лет тому они стоялиздесь с Долорес, его первой испанской любовью, — чуть-чуть похожей наПилар, но абсолютно бесстрашной» [2, 154]. Непохожими физически, нотождественными с точки зрения роли в жизни героя являются АркадийБосота и Маргарита Шоркина – соблазнители, толкающие Захара наиспользование своего дара к копированию в корыстных целях, - на продажуподдельных картин.
Оба они «родом» из ленинградской юности Захара, обавстречаются с ним в ходе застолий, и, наконец, оба говорят изначально не опродаже копии под видом подлинника, но о копировании картины для тех,кто не может себе позволить иметь подлинник. В конце романа, когдаубийцы гонятся за Захаром по пятам, оба героя – и Аркадий Викторович, иМаргарита – оказываются жертвами тех, кто ищет Захара.В «Синдроме Петрушки» наиболее фантастической и пугающей паройдвойников оказывается пара «Лиза – кукла Эллис».
«Эллис — попыткаповторить все принципиально-значимые стороны человеческой жизни Лизы,начиная от физических (например, грудь Эллис — это настоящиеимплантаты, используемые в пластической хирургии, поэтому при движениигрудь волнуется и «дышит», как живая) и заканчивая психологическими.Петр берет ее с собой в аэропорт, встречать Горелика, и к друзьям, танцует сЭллис,демонстрируявэтомтанцепрактическинереальнуюдлямеханического, хотя и мастерского управления куклой, связь с партнершей.СпоявлениемЭллисвроманеактуализируется185универсальныйПановица В.Ю.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
