Диссертация (1155114), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Доктор Борис Горелик, отлица которого в романе написано четыре главы, с осуждением смотрит на этоистовое поклонение умершему сыну – «Взять хотя бы их горе. Нет слов,рождение ненормального ребенка – большое несчастье в семье. Но он умермаленьким, не оставив по себе значительных воспоминаний…Много лет живя в трагической стране, где родители в войнах итерактах теряют здоровых и прекрасных детей, где жены оплакиваютбезвременно погибших мужей, а дети не помнят своих молодых отцов, – япривык наблюдать бóльшую стойкость в горе и упрямое стремление кобновлению жизни…Эти же двое так и не оправились от своей беды.
Они продолжали житьв бессловесной ауре своего больного мальчика, и как только я видел, что онивнезапно схватились за руки, это значило, что в разговоре или в мыслях уодного из них – а значит, и у второго немедленно тоже – мелькнул образ ихсына, рожденного с «синдромом Петрушки» [3, 288]. Образ этого сына, чьезаболевание вынесено в заголовок романа, незримо сопровождает собой всесобытия в жизни Петра и Лизы, он стал как бы их божеством, причем такоеотношение к памяти ребенка идет именно от Петра. Петр нашел лицо,128напоминающее ему о сыне, в лепнине одного из пражских домов и постояннообращается к этому образу: «Мимо темно-серого дома, балкон котороговечно несли куда-то с окаменелой одержимостью два остроносых иширокоскулых мужика на своих согбенных плечах, он вышел наперекресток, где на торце углового здания, под третьим слева окном жил себеи никогда не умер… Словом, это было лицо ребенка, с раскрытыми в смехегубами и безмятежно смеженными глазами, – лицо ребенка, рожденного длявечного смеха.Он всегда с ним здоровался, даже если бывал не один.
Не поднимаяголовы, буркал: «Привет, сынок!», отмалчиваясь на вопрос попутчика, еслитот думал, что обратились к нему» [3, 76]. При этом информация о лицемладенца помещена непосредственно после сообщения о прекрасносработанной кукле Иисуса – кукле, а не скульптуре или иконе: «Здесь, всоборе Девы Марии-победительницы, находилась кукла младенца Иисуса, наредкость искусно сработанная – иногда он заходил на нее взглянуть» [3, 76].Одержимость Петра куклами результирует в том, что и младенца Иисуса вхраме он видит именно куклой, и образ сына запечатлевается в его головеименно в «кукольной» Праге, которая, в свою очередь, и выбрана им дляместа жительства потому, что является мировой столицей кукольников иодновременно уникальной декорацией кукольного театра.Христианские мотивы, таким образом, представлены в трилогииградуированно: от образа Анны, прямо сравнивающейся с Христом, дообраза второго плана – друга Андрюши из «Белой голубки Кордовы» – ивплоть до эпизодического (однако чрезвычайно важного мотивационно ипсихологически) сына Петра и Лизы в «Синдроме Петрушки».Помимо отсылки к образу Иисуса в трилогии присутствует и отсылка кдругойипостасиСвятойТроицы–129СвятомуДуху,традиционноизображаемому в виде белого голубя180.
Этот образ является ключевым дляромана «Белая голубка Кордовы», «в сюжете которого голубка стала метойна полотнах художника, ангелом-хранителем, тотемом, божеством, blankойpalomой, счастливым воспоминанием детства. Оттуда, из винницкойголубятни, голубка в разных ипостасях сопровождала Кордовина, герояромана, вплоть до его конца, подарив ему прощальное, нежное, «невесомое,как последний вздох, перо». Кордовин вернулся к истокам своей семьи,своего дома, ведомый голубкой, довершив то, что начали в далекомиспанском Средневековье его предки»181.В жизни Захара, с детства и до самой смерти испытывающегоблагоговение перед женщинами, ключевым символом становится, конечно,не белый голубь мужского рода, а белая голубка, символ Богородицы – егоангел-хранитель, фирменный знак его полотен, интимное прозвище, которымон награждает своих любовниц.«Ты знаешь, кто? Моя «палома бланка».— Что-что?! Чудила, какой еще поломанный бланк?— «Blanca paloma», любовь моя, по-испански значит — «белаяголубка»……— Но это словосочетание — paloma blanca, — ты слышишь меня? —имеет еще и религиозный смысл.
В народе так называют образ Богородицыиз городка Росио, недалеко от…» [2, 13].Образ белой голубки в романе всегда связан с чем-то последним,завершающим: перед гибелью в Кордове Захар слышит песню о «белойголубке Кордовы», его последняя фальшивая картина – работа СаккариасаКордоверы, выданная его потомком Захаром Кордовиным за «СвятогоБенедикта» работы Эль Греко, также украшена белой голубкой, сидящей на180Голуби в культуре // Электронный ресурс http://www.baget1.ru/Bible/culturehistory-pigeon.php181Шафранская Э.Ф.
Синдром голубки. – Санкт-Петербург: Свое издательство,2012. – С. 7.130посохе святого. Свою последнюю любовницу Ирину он также называет«белой голубкой». Первое появление белой голубки как символа в жизниЗахара – это рассказ его матери о голубятнике, также завершающийсясмертью:«Чаще всего просил рассказать про Витю-Голубя, про его голубятню,безжалостно снесенную племянником после внезапной Витиной смерти. Тотумер, сидя на площадке перед дверцей в свой Храм, и немедленно со всехконцов неба над Винницей к нему стали слетаться его голуби, будто окликали созывал их уже потусторонний, никому из живых неслышимый Витинсвист.
И пока соседи не поняли – что произошло, Витя так и сидел –голубиный бог, — чья душа, подхваченная десятками крыл, уже неслась навсех ветрах к Главному голубиному заводчику – обсуждать задачи выведениянастоящих белых орловских турманов» [2, 133]. У Риты была любимицасреди Витиных голубей – белая голубка Пуховочка, предок и прообраз всехмногочисленных «белых голубок», сопровождавших ее сына, и среди егокартин была «Мама с белой голубкой на плече». Захар называет белуюголубку «мой тотем», и в романе нет объяснений, почему он выбрал для себяименно этот фирменный знак, напротив, он сожалеет, что выбрал именнобелую голубку, так плохо при этом разбираясь в птицах: «Как жаль, что онничего не понимает в птицах, и как смешно при этом выглядит егопристрастие к изображению белой голубки» [2, 222].Как указывает Э.Ф.
Шафранская, белая голубка может бытьрассмотрена и в контексте другого культурного кода, имеющего отношениекак к христианской религии, так и к ветхозаветной: это голубь, которыйпринес оливковкую ветвь в Ноев ковчег, возвестив тем самым окончаниепотопа. «Голубь из заглавия предлагаемой книги символизирует перипетиигероев прозы Дины Рубиной, от текста к тексту находящихся на пути к Дому,как в прямом, так и в переносном смысле — отыскивающих вешки дороги кроду: по старой фотографии, семейному преданию, почерневшей от временикакой-нибудь безделушке.131Если Ной выбрал своим гонцом голубя, выпустив его из ковчега,«чтобы тот облетел весь мир и рассказал, как там обстоят дела», то голубкаРубиной (в пандан библейской птичке) символизирует привязанность кДому, к роду, к корням.***Назвав свой роман «Белой голубкой Кордовы», Дина Рубина, на нашвзгляд, вольно или невольно сделала своеобразное ретроспективноеобобщение всего написанного ею до этого романа»182.
В таком прочтениибелая голубка символизирует возвращение Захара «домой» - его кочевая,скитающаясяжизнь,напрочьлишеннаядомашнегоуюта,семьи,собственного дома, в который он мог бы возвращаться, заканчивается вКордове, где Захар обретает и утраченный «удел», и воссоединение со своейпотерянной семьей. Вся жизнь Захара Кордовина проникнута ощущениембездомности, неприкаянности – рождается он тогда, когда Рита изгнана издома дяди Семена в съемную комнату, затем он проживает в доме дяди,который не может в полной мере назвать своим, далее «снимает угол» у тетиФанни Захаровны, затем его местом обитания становятся общежитие,мастерская, во взрослом возрасте – многочисленные гостиницы, дома друзейи пр.Культурные коды христианства – образ Сына Божьего, образ белойголубки – в произведениях Дины Рубиной далеки от традиционногопонимания в рамках церкви.
Герои, которых автор эксплицитно илиимплицитно сравнивает с Иисусом Христом, отнюдь не целомудренны (заисключениемсынаПетра),внихзачастуюдажеподчеркиваетсясексуальность и пристрастие к плотской любви. Белая голубка – символпреступных,фальшивыхработ,подделокхудожника-копииста,нарушающего законы. Это имеет глубокую связь с концепцией добра и зла втворчестве писательницы вообще – в ее представлении, как отмечает Э.Ф.182Шафранская Э.Ф. Синдром голубки. – Санкт-Петербург: Свое издательство,2012. – С. 8.132Шафранская, «Тема таланта — «гения и злодейства» — не отпускаетписателя Рубину. Несмотря на утверждение классика, что эти две субстанциинесовместные, искусство вновь и вновь поднимает их, сталкивает, разводит,чтобы еще раз убедиться в правильности пушкинского вывода.
Но ДинаРубина от книги к книге («Вот идет Мессия!..», «На Верхней Масловке»,«Последний кабан из лесов Понтеведра», «Воскресная месса в Толедо», «Насолнечной стороне улицы», «Почерк Леонардо» и др.) не соглашается.Совместные! Цикл ее романов о творчестве предлагает разные «дозы»,разные грани «злодейства» в поражающем коктейле под названием талант,сочетания в нем всех степеней таланта с высокими и низменными чувствами,страстями»183. «Несвятые святые» Дины Рубиной, «поцелованные Богом»гении – Анна, Захар, Петр – в то же время не чураются нарушения закона,как государственного, так и «человеческого». На совести всех трех героев«Людей воздуха» числятся исковерканные жизни их близких.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
