Диссертация (1155114), страница 23
Текст из файла (страница 23)
И, конечно, с присущей его мировоззрению«беспощадностью любви», которая так шокирует и даже отталкивает людейнедалеких. Однажды мы с ним обсуждали эту извечную еврейскую«жестоковыйность», извечную страсть к противостоянию, противоборству инациональное умение организовывать противоборство на ровном месте. Втот раз, помнится, обсуждали кого-то из наших именитых «отказников» дасионистов, тех, кто сидел по советским тюрьмам и лагерям, а приехав в172Зиятдинова Д.
Д. «Иаковский код» в трилогии Д. Рубиной «Люди воздуха» //Известия УрФУ. Серия 2: Гуманитарные науки. 2014. № 4. С. 180.117Израиль, с не меньшим пылом включился в борьбу с местными властями.Помню, я высказала предположение, что эти прославленные борцы срежимами отковали себе биографию именно вот этой неуемной еврейскойжестоковыйностью.- Да, - сказал Игорь задумчиво, - генетическая потребность в борьбе.Причем не в абы какой. Хотят, чтоб им бедро ломали (он, конечно, имел ввиду праотца Иакова, который с самим Б-гом боролся), - усмехнулся идобавил, - А никто не ломает!»173.Иаковский код, по Зиятдиновой, проявляет себя в образе «еврейскогогения», к которому исследователь относит всех главных героев «Людейвоздуха»: «Формируя культурную модель еврейскости в трилогии «Людивоздуха», Д. Рубина реализует ее через библейский текст, обращаясь к«иаковскому»коду,структурирующемуметасюжетвсейтрилогии.Обращение к библейскому, а не литературному контексту в вопросе решенияпроблемы еврейской национальной идентичности в данном случае можетобъяснятьсякакотсутствиемуписательницызначительногоопытазнакомства с собственно еврейской / израильской литературой, так исвоеобразием израильской культуры, где литература не обладает стольширокими«полномочиями»,пространстве»174.«Иаковский»каккодвроссийскомявляетсяоднимсоциокультурномизэлементов,формирующих сложное эклектичное пространство мифологии рубинскоготворчества.Следует отметить, что в трилогии «Люди воздуха» гораздо болееявным кодом, чем иаковский, нам представляется код христианский,связанный с образом Иисуса Христа.
Соответствующие мотивы проявляютсяв большей степени в «Почерке Леонардо», менее ярко – в «Белой голубкеКордовы», и еще менее выпукло в «Синдроме Петрушки». Важность образа173Рубина Д.И. Выпивать и закусывать // Рубина Д.И. Выпивать и закусывать. – М.:Эксмо, 2016. – С. 35.174Зиятдинова Д. Д. «Иаковский код» в трилогии Д. Рубиной «Люди воздуха» //Известия УрФУ. Серия 2: Гуманитарные науки. 2014.
№ 4. С. 181.118Мессии для еврейской культурной парадигмы подчеркивает исследовательтворчества Рубиной Э.Ф. Шафранская: «Национальная картина мира,моделируемаявсловесномтворчестве(каксознательно,такиподсознательно), неотвратимо ведет к выявлению наиболее значимых иярких «столпов» когнитивной образности. Таким стал концепт Мессии всловесности еврейского народа»175.Образ Анны Нестеренко в «Почерке Леонардо», ее описанная в романебиография и подробности ее жизни имеют массу совпадений с библейскимизложением истории Иисуса Христа. При этом нет ничего удивительного втом, что Анна – женщина, а не мужчина.
Прежде всего, автор многократноподчеркивает, что Анна как бы и не совсем женщина: она почти бестелесна, вее внешнем облике никак не выделяются любовно описываемые ДинойРубиной в других произведениях (например, «Воскресная месса в Толедо»,«Цыганка» и др.) явные признаки женского тела: массивные груди, крупныйзад.
Для удобства выступления в цирке Анна стрижется под мальчика:Владимир в разговоре со следователем упоминает, что «перед всей этоймотоциклетной эпопеей обскубал ее волшебные волосья» [1, 89] ПопугайЖеневьевы Говард по непонятной и так и не раскрытой в тексте романапричине обращается к обожаемой им Анне «Анна – мальчик» [1, 309], словнопрозревая ее истинную сущность. Анна сама всерьез утверждает, что попугаи– высшие существа, а не обычные птицы, и Говард в ее понимании вполнеможет прозревать ее истинную сущность.Вторым важным моментом является тот факт, что в представленииДины Рубиной Мессией может быть и женщина. Первым крупнымпрозаическим произведением Рубиной, написанным в Израиле, являетсяроман «Вот идет Мессия!», среди героев которого практически каждыйсчитает себя Мессией.
Одним из «кандидатов» в Мессии становитсябиблиотекарь Ангел-Рая («ангел Рая», «ангел из Рая»), которая, в отличие от175Шафранская Э.Ф. Синдром голубки. – Санкт-Петербург: Свое издательство,2012. – С. 109.119других героев, отнюдь не настаивает на своем мессианстве – вывод об еесущности делают другие, наблюдая за ней.
Ангел-Рая обладает мистическойспособностью влиять на людей, она может одновременно пребывать внескольких местах, и она пережила смерть и воскрешение. Соответственно, вхудожественном мире Дины Рубиной не исключается явление женщиныМессии:«Рабиновичвдругвспомнилпроангельскийголосвтрубкерадиотелефона и, навалившись грудью на стол, прошептал:– Доктор… слушай… а ведь Ангел-Рая…– Ну?…– Ангел-Рая – Машиах!Доктор неподвижно и внимательно смотрел на Рабиновича блестящимиглазами.– Баба – Машиах?! Ты сбрендил! Я тебя в психушку упеку.– Машиах, Машиах! – настаивал Рабинович.
– Царь иудейский.Царица»176.В «Почерке Леонардо» в начале текста нет прямой констатации фактаМессианской природы Анны, однако есть ряд знаковых моментов. Пунктысоприкосновения с житием Христа проявляются в описании детства героини:Анна растет в семье положительных, во всех отношениях «благочестивых»родителей, при этом ее мать зовут Мария (Машута). Мария является неродной, а приемной матерью, и весть о девочке ей приносит дальняяродственница, которая, впоследствии называет Анну «крестом» и говоритнапуганной необыкновенными способностями девочки Машуте: «Теперь,значит, тебе энтот крест нести!» [1, 20], апеллируя не только к образуХриста, но и к страданиям Богородицы, с самого начала знавшей о том, какаятрудная судьба ожидает ее дитя. При первой встрече исхудавшая Анна176Рубина Д. Вот идет Мессия! – М.: Эксмо, 2008.
– С. 135.120производит на Машуту впечатление «светящегося» существа, неземного [1,13], и далее на протяжении всего детства девочки ее уникальные способностипоражают мать и пугают ее (в отличие от реакции отца, который относится кспособностипредвидетьиузнаватьинформациюолюдяхменееэмоционально).Далее, в юности Анна осознает свои необыкновенные способности. Втексте романа несколько раз подчеркивается тот факт, что Анне-девочкенепонятен ее особый дар: до определенного момента ей представляется, чтовсе люди способны предсказывать будущее, понимать все языки, угадыватьинформацию о незнакомых и пр.
Так, Анна сообщает о своем «зеркале» волбу доктору [1, 39], предсказывает исход футбольных матчей [1, 67],называет дату рождения Сени [1, 56] и пр. «А что тут понимать: в голове естьтакое зеркальце, в котором, если сильно сосредоточиться, отражается все, чтохочешь запомнить. … И разве не у всех людей так устроено?» [1, 51].Постепенно она свыкается со своим даром и учится им управлять, недемонстрируя уникальные (но в то же время и пугающие) навыки первомувстречному. У Анны есть свой Иоанн Предтеча, он же Лазарь-Элиэзер – тот,кто первым по достоинству оценил и открыл ее уникальные способности.Обсуждая Анну после ее смерти, Элиэзер абсолютно серьезно говорит об ееангелической сущности [1, 407], при том, что с самого первого дня ихзнакомства его нисколько не удивляет способность Анны к предвидению [1,218].
Само имя Элиэзер, в соответствии с толкованием имен, упоминаемых вБиблии, означает «Бог моя помощь»177, что соответствует смыслувзаимоотношений Анны и Элиэзера: хотя он и является ее учителем, Аннагораздо больше помогает ему, чем он – ей. Именно образ Анны и являетсяего путеводной звездой, смыслом его жизни, общение с ней – единственнойего радостью в Америке [1, 388].177Значение имен, употребляющихся в Библииhttp://preo.cca.by/adds/bible_names/7/121//ЭлектронныйресурсФункционально Элиэзер соответствует не только Иоанну Крестителю,но и своему прямому тезке – Лазарю. До встречи с Анной он пребывает в«мертвенном» состоянии: его кружок по изготовлению зеркал никому неинтересен, сам он находится под влиянием строгого и не наделенного«зеркальным»талантомбрата-близнецаАбрама.ПоявлениеАннывозрождает Элиэзера к жизни: несмотря на упоминаемые в тексте романа егоболезни, он переживает своего брата, да и саму Анну.В романе упоминается также о способности Анны лечить одним своимприсутствием: об этом рассказывает Владимир, описывая историю своегоожога: «Был я как головешка обугленная… Вот тогда Анна мгновенноприлетела в Выборг и сидела со мной несколько дней.
Не знаю, что делала. Яж ни черта не видел! Но первая страшная боль унялась уже к концу второгодня…» [1, 362].Еще одним знаковым моментом в «Почерке Леонардо» являетсяналичие у Анны своих «евангелистов» - Владимира и Сени, рассказывающихо ней. В романе переплетаются три точки зрения: изложение «от третьеголица», устами самого автора, и голоса двух любивших Анну мужчин.Каждый из них рассказывает о различных событиях, акцентируя внимание нанеобыкновенных способностях Анны, при этом оба они полностью изменилисвою жизнь, подчиняясь стремлению быть рядом с Анной.
Об ее сходстве сИисусом прямо говорит еще один персонаж, голос которого мы слышим всамом конце романа: следователь Интерпола, который ведет дело обисчезновенииАнны.Онпишетписьмосвоемудяде,описываянеобыкновенный случай, который ему довелось расследовать, и пишет, вчастности: «Вот я и крутился на допросах в кругу этих чудес, время отвремени допрашивая сам себя: я-то нормальный? Или нет? Не может жебыть, чтобы все эти люди, которые бог знает что мне о пропавшейрассказывали, были чокнутыми? С другой стороны, положа руку на сердце: ачетыре евангелиста – они не чокнутые? Но мы же читаем, как Он шел поводе, аки посуху, и за давностью тысячелетий отлично все это кушаем… Вот122и будем считать, что рождается такой современный миф… Да, но где жемальчик?! То есть девочка?!» [1, 440].
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
