Диссертация (1154985), страница 12
Текст из файла (страница 12)
В случае неудачи допустимо применение силы, для максимальной эффективности требуется наличие коалиции союзников.1Byman D., Waxman M. The Dynamics of Coercion: American Foreign Policy and the Limits ofMilitary Might. – Cambridge University Press, 2002. – P. 50.2Chа V. Engaging North Korea Credibly // Survival: Global Politics and Strategy. – 2000. –Vol. 42, № 2.
– P. 137.3Haass R.N., O’Sullivan M.L. Engaging Problem Countries [Электронный ресурс] //Brookings. – June 15, 2000. – Режим доступа: https://www.brookings.edu/research/engagingproblem-countries/4Jakštaitė G. Containment and Engagement as Middle-Range Theories // Baltic Journal of Law& Politics. – 2010. – Vol. 3, № 2.
– P. 165-196.56«Вовлечение ястреба» было подробно описано американским исследователем В. Ча1 в контексте дискуссии о перспективах реформирования внешнеполитического курса США в отношении Северной Кореи в связи с избр анием нового президента – Дж. Буша-младшего. В.
Ча признал: у КНДР естьпричины для нарушения ею мира даже при гарантированном поражении.Следовательно, военное сдерживание, отстаиваемое новой американской администрацией, может быть потенциально обосновано.Однако у вовлечения есть ряд преимуществ. Во-первых, оно позволяетсоздавать коалиции союзников, поскольку демонстрирует, что сначала былииспробованы все мирные средства, и только потом сделан выбор в пользупринуждения.
Во-вторых, вчерашние «пряники» при определенных условияхмогут стать новым «кнутом». К примеру, снятие десятилетиями существующих санкций и вероятность их повторного введения способно предотвратитьобострение отношений в будущем. В-третьих, вовлечение – проактивнаястратегия: расширение культурных и социальных контактов граждан КНДР состальным миром поможет им критично взглянуть на собственный режим и вслучае объединения Корейского полуострова быстрее адаптироваться к новым реалиям. В-четвертых, вовлечение не отрицает необходимость национальной системы ПРО для нейтрализации исходящей от Пхеньяна угрозы, нозапрещает делать ее предметом политического торга: важно убедить противника, что он делает выбор по своей воле, не из-за слабости.Вашингтон, Сеул и Токио, выстраивая диалог с Пхеньяном, должныизбегать ситуаций, когда последний будет воспринимать сложившийся statusquo как проигрышный и неприемлемый, считать нападение неизбежным иполагать, что лучше принудить партнеров к совершению сделки, чем бездействовать.
Вооруженное столкновение с РК, произошедшее в 1999 г. после пересечения северокорейскими судами границы двух государств, военные пр о-1Chа V. Engaging North Korea Credibly // Survival: Global Politics and Strategy. – 2000. –Vol. 42, № 2. – P. 136-155.57вокации 1995 г. в районе демилитаризованной зоны, неудачное испытание вавгусте 1998 г. межконтинентальной ракеты «Тэпходон-1» – эти инциденты,по мнению В. Ча, представляют собой способ КНДР вынудить оппонентовначать переговоры.
Как на них реагировать? Запугивание, изоляция могутспровоцировать лишь дальнейшую эскалацию конфликта.Дж. Дэвис в своей монографии, посвященной феномену влияния в мировой политике, утверждает: угрозы, используемые при сдерживании, не всегда дают результаты, и бывают случаи, когда обещания и уверения позволяют добиться большего. Его основной тезис сводится к следующему: если с охранение status quo актором А приведет к негативным для него последствиямили потребует слишком больших затрат, актор В в состоянии снизить мотивацию А к проявлениям агрессии, сбалансировав потенциальные убытки выгодой от мирных отношений1.
Однако стоит отличать указанный подход отполитики умиротворения, это, скорее, поэтапное поощрение загнанного вугол противника.Реалистическое вовлечение – наименее подходящий вариант в случае«государств-изгоев», но некоторые из предусмотренных им средств могутбыть использованы. Отличительная черта – ставка не на оказание экономической и технической помощи, а на использование таких инструментов, какрежим контроля над вооружением (доказывает, что инициатор не стремитсядостичь военного превосходства); интеграция в международные организ ации, обеспечивающая доступ в страну-объект иностранного капитала, способного стать важным рычагом влияния; продвижение реформ в результатеофициальных и неофициальных контактов с представителями политическихорганизаций, партий, групп интересов, гражданского общества.1Davis Jr.
J.W. Threats and Promises. The Pursuit of International Influence. – Baltimore, 2000.– P. 5.58Основные тезисы реалистического вовлечения были изложены в 2001 г.профессором Стэнфордского университета М. Макфолом1, впоследствииставшим послом США в РФ (2012-2014). Он обосновал бессмысленностьвозвращения к военному сдерживанию и одновременно стремление к стратегическому партнерству с Россией. Его план рассчитан на отдаленную перспективу с целью устранения напряженности в двусторонних отношениях стем, кто уже не враг Соединенным Штатам, но и не союзник (историческиепримеры – Германия и Япония после Второй мировой войны), и в этом перекликается с экономическим вовлечением.Американские исследователи М.
Кахлер и С. Кастнер дают следующееопределение экономического вовлечения: «политика сознательного расширения экономических связей с противником ради изменения его поведения иулучшения двусторонних политических отношений» 2. Цена открытого противостояния автоматически возрастает за счет необходимости снизить д остигнутый уровень сотрудничества и становится дополнительным аргументом против начала межгосударственного конфликта. Взаимная выгода может запустить процессы трансформации сначала национальной экономики, азатем и политической системы страны-объекта вовлечения.М.
Кахлер и С. Кастнер выделяют вовлечение условное, по принципу«уступка за уступку», и безусловное, эксплуатирующее возникающую взаимозависимость в целях сдерживания или эрозии режима страны-объекта. Впервом случае легче достичь желаемого, если инициатор вовлечения не д емократия, так как компании (в широком смысле – избиратели) будут всегданастроены против правительства, ограничивающего их коммерческую активность. Во втором случае результата удастся добиться быстрее, если странаобъект в большей степени экономически зависит от вовлечения инициатора,1McFaul M.A.
Realistic Engagement: A New Approach to American-Russian Relations // Current History. – 2001. – Vol. 100, № 648. – Р. 313-321.2Kahler M., Kastner Sc.L. Strategic Uses of Economic Interdependence: Engagement Policieson the Korean Peninsula and Across the Taiwan Strait // Journal of Peace Research. – 2006. –Vol.
43, № 5. – P. 524.59чем он сам, и является демократией, для которой по определению приоритетом всегда остается обеспечение населения общественными благами. В тр етьем случае от инициатора требуется большое терпение, и проводимая имполитика сможет принести свои плоды только при неизменности курса, тоесть должна стать предметом консенсуса элит. Для объектов с авторитарными режимами этот процесс может затянуться, потому что ради выживанияони способны разорвать экономическое сотрудничество.Р.
Хаас и М. О’Салливан считают, что разделение на условное и безусловное вовлечение проявляется не только в экономической, но и в другихсферах межгосударственных отношений. В частности, они подчеркиваютвлияние культурных связей, способствующих постепенному изменению поведения страны-объекта1.Итак, в большинстве работ, посвященных выработке стратегий в отношении «нарушителей мирового порядка», делается акцент на принуждениеили вовлечение.
Однако, как справедливо отмечает А. Джордж, они представляют собой лишь теоретические концепты, не существующие на практике в чистом виде2. В случае выстраивания отношений с «государствамиизгоями» конечной целью должна стать их ресоциализация, выражающаяся всоблюдении норм международного права. Для этого, по мнению Р.
Литвака,необходимы проработанные комбинированные стратегии, приобретающиеиндивидуальное наполнение в зависимости от ряда факторов: истории государства, характера режима, официально декларируемых целей и идеологии,возможностей, особенностей внутренней и внешней политики, междунаро дного окружения.При этом Р. Литвак полагает, что за основу следует брать принуждение.
Дж. Лебович считает, оно эффективно, когда исходящая от актора угро1Haass R.N., O’Sullivan M.L. Engaging Problem Countries [Электронный ресурс] // Brookings. – 2000. – Режим доступа: https://www.brookings.edu/research/engaging-problemcountries/2George A.L. Bridging the Gap: Theory and Practice in Foreign Policy. – Washington, 1993. –P. 45-60.60за очевидна, стороны конфликта знают, где проходит граница дозволенного вдвусторонних отношениях, противники осведомлены о целях друг друга,компромисс возможен, а мотивация перейти к открытому столкновению минимальна1. В противном случае на передний план выходят психологическиеаспекты: к примеру, оборонительные действия могут быть восприняты др угой стороной как проявление агрессии; способствовать росту недопонимания, появлению ложной видимости связи между несколькими событиями.Включая элементы вовлечения, Р.
Литвак комбинирует три типовыхстратегии дифференцированного принуждения: возвращение к исходномусостоянию (rollback), всеобъемлющее сдерживание, условное сдерживание2.Термин «rollback» впервые был использован во время предвыборнойкампании 1952 г. администрацией Г. Трумэна, обвиняемой в пассивномвнешнеполитическом курсе, невозможности «оттеснить» сферу влиянияСССР и тем самым «освободить» Восточную Европу. На волне июньскогокризиса в ГДР Совет национальной безопасности США предложил план действий в Директиве NSC-158 от 29 июня 1953 г.3 Подчеркивалась необходимость вести подрывную работу в странах-сателлитах Советского Союза, способствовать нестабильности, организовывать антиправительственные выступления. Впоследствии тема ненасильственной смены режима активноэксплуатировалась в отношении «изгоев» («доктрина Рейгана»4).1Lebovic J.H.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
