Диссертация (1154428), страница 53
Текст из файла (страница 53)
Проанализировав предфилософскую составляющую теокосмогонического мифа через три формальных критерия, а именно спецификацию образа творца, различные модификации процесса творения, а также свойства и характер лексикона теокосмогонического мифа, мы выделили в структуре и историческом развитии египетского теокосмогонического мифа две основные формы (стадии), обозначенные нами как «мифо-теология» и «спекулятивная теология». Последняя изних, представленная фиванской теокосмогонической моделью эпохи Новогоцарства, может быть рассмотрена в качестве важной переходной формы оттрадиционного мифа к становящемуся философскому дискурсу, процесс генезиса которого, однако, в древнеегипетской мысли так и оказался незавершённым – в отличие от раннегреческой традиции.
Аналитика традиционногомифа в рамках фиванской «спекулятивной теологии» так и не приобрела ярковыраженного критического оттенка, столь характерного для раннегреческой229Цит. по: Сёмушкин А.В. Генезис древнегреческой философии. // Избранные сочинения. Т.1. М., 2009. С.196.280мифопоэтической традиции с её ярко выраженным культурным и историческим феноменом авторства. Основную причину этого следует, на наш взгляд,усматривать в специфике категорий духовной культуры этих двух традиций:применительно к древнеегипетской мысли и её теокосмогоническим моделямв качестве структурообразующей категории такого характера выступает фундаментальная для всего египетского мировосприятия категория «Маат» (миропорядок, справедливость, истина), традиционно связанная с проблемнымполем солярной религии и теологии.
Важнейшими характеристиками фиванской «спекулятивной теологии» в её отличии от традиционного мифа являются: отказ от мифологического теокосмогонического нарратива, использование более абстрактного лексического аппарата, утверждение трансцендентного характера демиурга по отношению к универсуму (в рамках особогорода диалектики трансцендентности и имманентности, которая, однако, ужефактически отказывается от традиционной «обосновывающей» функции мифа), а также утверждение особого, экзистенциально-личностного характеравзаимодействия человека и божества, трансформирующегося, помимо прочего, ещё и в своеобразную «теологию политики».281ЗАКЛЮЧЕНИЕВ результате нашего исследования, включавшего в себя как осуществлённую в первых трёх главах реконструкцию исторической эволюции основных теокосмогонических моделей древнеегипетской мысли, так и проведённый в четвёртой главе структурный и содержательный анализ их базовыхэлементов, было сделано серьёзное научное открытие, существенно дополняющее традиционную модель мифогенной концепции генезиса философии веё связи с рефлексией ряда категорий культуры в культурно-историческомареале Восточного Средиземноморья.
В отличие от точки зрения, принципиально разделяющей эти два подхода к данной проблеме, мы считаем возможным говорить о существенном взаимопроникновении категорий культуры вкатегории традиционного мифа, что в рамках предмета нашего исследования,которым является теокосмогоническая составляющая древнеегипетскойпредфилософской традиции, особенно хорошо заметно на примере гелиопольской солярной теокосмогонии.Ключевым звеном этого процесса, характерным для предфилософскойдуховности всего восточно-средиземноморского культурного региона, является, безусловно, феномен «спекулятивной теологии», который в древнеегипетской традиции был выражен в рамках фиванской теокосмогонии эпохиНового царства, а в раннегреческой – в традиции орфизма и особенно в творчестве Ферекида.
Именно тот факт, что, несмотря на наличие этого связующего звена между традиционным, первобытным мифом и становящейся философией в обеих этих традициях, первая из них оказалась в известномсмысле тупиковой, а вторая стала основанием для генезиса полноценногофилософского дискурса, лучше всего позволяет увидеть не только сходства,но и различия тех категорий культуры, что лежат в основании предфилософских категорий этих двух традиций. Безусловно, что для гелиопольской солярной «мифо-теологии», ставшей фундаментом для всех основных египет-282ских теокосмогонических моделей вплоть до эпохи Нового царства и оказавшей, как мы показали, значительное влияние и на качественно от неё отличную фиванскую «спекулятивную теологию», в качестве таковой выступает базовая для всей древнеегипетской духовной культуры категория «Маат» вдвух своих аспектах – онтологическом (миропорядок) и этическом (справедливость).Чрезвычайно важным оказывается то, что период становления «спекулятивной теологии» в рамках фиванской теологической традиции (XV-XIIIвв.
до н.э.) совпадает с периодом глубокого кризиса традиционных представлений о Маат в египетской духовной культуре, связанным с последствиямиАмарны. В ходе анализа её основных источников было показано наличие вегипетской предфилософской традиции эпохи Нового царства целого рядаформ мировосприятия, соответствующих нескольким ключевым критериямформ духовной культуры «осевого времени» К. Ясперса, время возникновения которых опережает верхнюю хронологическую границу этого периодаболее чем на четыре века. Безусловно, что незнакомое традиционному мифу(в том числе и теокосмогоническому) акцентирование внимания на глубокихэкзистенциально-личностных характеристиках демиурга в тексте Лейденского гимна Амуну-Ра (XIII в. до н.э.) непосредственно связано с формировавшейся в это время системой ценностей этики «личного благочестия», пришедшей на смену традиционным представлениям о Маат как сакральном миропорядке, установленном демиургом, и являющейся его частным случаемсправедливостью в социальных отношениях, немыслимым без солидарностив рамках государственной системы, а также коллективного мировосприятия,характерного для традиционного, первобытного мифа.
Вместе с тем кризисэтих коллективных культурных ценностей, хотя и стал мощным катализатором развития «спекулятивной теологии» в египетской мысли конца Новогоцарства, всё же так и не привёл к перерастанию этой линии предфилософской283духовности в полноценный философский дискурс – так, как это произошло вархаической Греции. Причина этого, на наш взгляд, кроется в том, что, в отличие от категорий раннегреческой духовной культуры, в Египте конца эпохи Нового царства и Позднего периода так и не произошло окончательнойзамены «мироощущенческих» категорий духовной культуры, связанных сколлективным мировосприятием традиционного мифа, на индивидуальноличностные универсалии философского мировоззрения, позволяющие осуществить ту самую критическую аналитику первобытного мифа и полностьюразмежеваться с его ценностями, о которой мы подробно говорили в четвёртой главе нашего исследования.
Несмотря на потерю своего прежнего авторитета на фоне становления ценностей этики «личного благочестия», категория Маат в египетской мысли конца Нового царства вовсе не выходит изнабора традиционных и основополагающих концептов духовной культурыэтого периода: она лишь меняет свои функции, превращаясь из олицетворения сакрального миропорядка и социальной справедливости в своеобразныйнедостижимый идеал прошлого, олицетворение более не достижимой гармонии утраченного «золотого века»230. Именно с этим следует связывать ужеотмеченный нами ранее исторический факт: фиванская «спекулятивная теология» остаётся последней крупной теокосмогонической моделью в историидревнеегипетской мысли, после которой в Поздний период уже не возникаетникаких принципиально новых моделей теокосмогенеза, и их эволюцияпрактически останавливается.
Представления о солидарности в её социальном аспекте, вытесненные этикой «личного благочестия», утрачивают своюактуальность, но они по-прежнему сохраняют свою культурную значимостьуже в этой новой духовно-исторической реальности, когда именно образМаат как идеала сакрального прошлого становится мощным катализаторомстремления к архаизации египетской духовной культуры на фоне постоянно230Более подробно об этом см. в.: Жданов В.В. Эволюция категории «Маат» в древнеегипетской мысли».М., 2006.
С. 110-113.284усиливающихся в конце Нового царства и на протяжении всего Позднего периода внешних культурных влияний. Именно эта незавершённость заменыодних категорий культуры другими – не только в рамках традиционного мифа, но и в фиванской «спекулятивной теологии» (что особенно выразилось всвоеобразной диалектике имманентности и трансцендентности в образе демиурга) не позволила древнеегипетской мысли сделать тот решающий шаг напути от коллективного и безличного мифотворчества к авторской критической аналитике первобытного мифа в рамках становящегося философскогомировоззрения, который раннегреческая мысль смогла сделать в лице вначале Ферекида, а затем и Фалеса.Вместе с тем существование феномена, который мы обозначаем термином «спекулятивная теология», не в одной, а как минимум, в двух предфилософских культурах Восточного Средиземноморья (Египет эпохи Нового царства и архаическая Греция), является важным свидетельством того, что здесьименно корреляция традиционного мифа с категориями современной емукультуры выступает определяющим фактором самой возможности трансформации его в полноценный философский дискурс посредством его критической аналитики в рамках традиционной формулы «от Мифа к Логосу» (чтотак и не происходит в случае с фиванской «спекулятивной теологией» и,напротив, имеет место в творчестве Ферекида и милетских «физиков») и становления уже собственно философского лексикона.
С нашей точки зрения,именно недооценка степени подобного взаимопроникновения и, как следствие, неизбежная попытка проведения в процессе генезиса философии чёткой хронологической системы координат «до и после» с целью размежеванияпредфилософии и возникшего философского дискурса, вызывают для находящегося на позициях мифогенной концепции в её классическом вариантеисторика философии очень большие, а зачастую и вовсе неразрешимые противоречия – как, например, необходимость обоснования существования уже285сложившегося философского мировоззрения у Гераклита и милетских «физиков» при отсутствии самой идеи философии и её метода.
Вместе с тем анализ как хронологически самых ранних, так и более поздних по времени своего создания теокосмогонических источников предфилософской традиции показывает, что именно в них впервые включаются категории (в первую очередь, онтологического и этического характера), которые уже позже становятся фундаментальными объектами философской рефлексии.Теокосмогонический миф является, таким образом, тем элементом духовной культуры древнего человека, в рамках которого и происходит впервые трансформация категорий культуры в предфилософские и философскиекатегории и без которого решительно невозможным оказывается появлениетех самых «переходных форм» на пути от традиционного мифа к философскому дискурсу, о необычайной значимости которой для хронологизацииначальной, «дофилософской» стадии мирового историко-философского процесса мы подробно говорили в последней главе нашего исследования.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
