Диссертация (1154425), страница 74
Текст из файла (страница 74)
Это книга, в которой М.А. Волошин, завершая этап своих философских исканий,приглашал своих читателей к спасительному пути, воплощенному во Христе.Нельзя не согласиться с размышлениями В.В. Палачевой, что «в трех поэтических книгах Волошина последовательно воплотились 3 этапа его историософской концепции: сотворение мира («Годы странствий») - грехопадение («Selva oscura») - преображение материи («Неопалимая Купина»). Четвертая книга «Путями Каина» должна, по замыслу Волошина, представитьчетвертый этап – спасение» [356:11]. В спасении же произойдет реконструкция человеческого естества, что является целью метаисторического процесса.365§2. Литургика Максимилиана Волошина.
Дом Поэта как средоточиеи перекрёсток мирозданияТакое понимание пути человеческой цивилизации не могло не подвестиМ.А. Волошина к созданию таких стихотворений, как «Сказание об ИнокеЕпифании», «Владимирская Богоматерь», «Поэту» и «Дом поэта». Творческий путь поэта подходил к своему завершению, и в этом завершении виделось высочайшее духовное и поэтическое становление его.
М.А. Волошинвозвращался к XVII веку, в котором он видел истоки тех смутных явлений,потрясающие современное ему общество. Не напрасно было обращение кАввакуму и эпохе Аввакума. Кроме бакунинской черты, Волошин видел внеистовом Аввакуме и человеческие черты, которые спасительны, преображающие природу и человека.
«Молебен пел, кадил <…> Курки исцелели<…> Богу все надобно: и птички и скотина» [22:147]. Сквозь ужасы прослеживалась обычная человеческая натура. М.А.Волошин узрел новое в старойуходящей Руси. Уместна мысль Д.С. Лихачева: «Новое в «Житии» Аввакума– это не столько ужасы, сколько человеческий быт, человеческие чувства,умение войти в психологию другого человека, даже врага» [184:225].В человеческом и обыденном поэт желал узреть стойкость веры, потому-то он вновь обращается к «Житию» Аввакума.
Работая над сказанием осоратнике Аввакума старце Епифании, художник опирается на его Житие,воспроизводя архаическую лексику, свободный стих, что говорит о постоянстве позднего М.А. Волошина, его обращенности к Духу.Характерно, что М.А. Волошин обращается к жанру сказания, которое,как известно, выступает на стыке житийной и светской литературы, и появляется в переломные моменты национальной или человеческой истории. Вэтом отношении интересно замечание Д.С. Лихачева, сказанное по поводу«Сказание о Мамаевом побоище», но уместным и в данном контексте:«Несомненно, что «Сказание» – это очень значительное произведение, сравнительно большое по своим размерам, исполненное сознание важности совершающегося, как поворотного момента в русской истории» [184:111].366Именно поворотный пункт русской истории восстанавливает в своемсказании М.А.
Волошин. Нам представляется, что в этой истории человеческой судьбы поэт пытался найти тот самый оплот веры, который поможетпреодолеть русскую смуту и русский раскол. Художник и пророк ассоциировал себя и свое время с «бунташным» и раскольным веком. М.А. Волошинопирался на Житие самого инока Епифания. Оно представлялось ему болееканоническим, чем житие Аввакума. Дело в том, что имя Епифаний являетсядревнерусским архетипом и связано с автором жития Св.
Сергия Радонежского. Это архетип мудрости, твердой веры и бескорыстной проповеди. Волошина интересует личность Епифания, противоставшего всему миру, каккогда-то противостал всей ойкумене Св. Максим Исповедник, которому, затвердое исповедание православной веры урезали язык и отсекли руку; каккогда-то шел на проповедь, ничего не боясь, апостол Павел; как когда-тошел, не ропща на свою Голгофу, Иисус Христос. Следует отметить, что поэт,подобно древнерусскому летописцу, старается быть в тени, не выпячивая себя, но высвечивая событийный ряд.
«Автор – церемониймейстер, он сочиняет«действо»» [184: 17]. И это «действо» исторически монументально, потомучто рассказывает о борьбе человеческого духа, его светлого начала с бесовской тьмой. Но в этой монументальности, помогающей осознать мироздание,Волошина интересует человек. Поэт возвращается к древнерусской традиции: «Монументальный ансамбль древней литературы создан «в честь человеку», чтоб прославить мир, красоту и гармонию мироздания» [184:37].Кроме того, в древнерусской традиции автор есть исполнитель и следователь воли Божией. Максимилиан Волошин это прекрасно понимал.
Вот чтоон писал в письме к историку С.Ф. Платонову: «Моя творческая роль былаздесь самая скромная: выбрать самое ценное и характерное из подлинникастихи подчинить интонации живой речи. Передать обаяние старо-русскойдуши тем, от кого оно скрыто за семью печатями» [22:457]. Удалось ли этопоэту? Безусловно. Сохранился отзыв о поэме известного художника Михаи-367ла Нестерова, писавшего Максимилиану Волошину: «Вам удалось сохранитьте только стиль подлинника, но и дух времени, характеров, образов» [22:457].Замечательно, что в своем творчестве М.А.
Волошин обращается к русскому фольклорному началу, однако несущему не языческие мотивы, но христианские. В народной традиции противопоставление злого начала добромуестественно. Добро же изначально в человеческом естестве, идущее от добрых во Христе родителей. Кстати, в этом одно из отличий «Сказания» от«Жития протопопа Аввакума», отец которого был подвержен пьянству. Ничего подобного об отце и матери Епифания мы не знаем, но знаем, что отюности «ушел взыскати / Пути спасения в обитель к преподобным / Зосиме иСавватию» [22:250].
Но путь спасения непрост. Непрост, потому что вначавшейся реформе приверженцы старого обряда узрели измену истинномуучению: «Увы, и горе! Пала наша вера» [22:250].В этом падении виделась М.А. Волошину похожая ситуация с русскойреволюцией 1917 года. Древний Епифаний спасался, уйдя от мира, на дальний остров, но разве стихии мира оставят праведника в покое? Так и поэтостался в своей коктебельской пустыньке, предав себя Христу и Богоматери.Как и инок, поэт Волошин претерпевает бедствия, проходя через огненныеиспытания и сомнения.
Все вокруг горело: «А в кельи чисто: огнь не смелвойти./ И образ на стене стоит – сияет» [22:251]. Епифаний удостоверился,что огонь сжигает нечистое, но святое тронуть не в силах, ибо святыня самаесть огонь всепоедающий и сохраняющий.Так М.А. Волошин говорит не только об иноке, но и о себе, окруженномогнем гражданской войны и революции, но хранящем христианскую святыню силою Божией не поврежденной. Только Бог и Божья Матерь спасаютЕпифания от бесов, пытающихся разорить не просто пустыньку, но духовнуюсущность человека: «В лесу окрест живущие бесы люты» [22:251].
Не то ливидел коктебельский отшельник, когда бесы в образе людей терзали его родной край, насилуя человеческую душу, пытаясь обезобразить божественныйобраз и подобие. Спасение в слове и молитве: «Небесная царица, помоги368мне!» [22:251]. И «Богородица из образа склонилась <…> Измяла/ Злодеямоего и в руки мне дала.» [22:252].Победы достоин верный, сохранивший преданность до конца, преданность молитве, Богоматери и Слову, которое есть Логос, начало всякого бытия. В «Сказании» оживают старые русские традиционные рассказы, взятыеиз житийной литературы, о борьбе праведника с дьяволом.
Этой борьбе суждено проходить до Скончания века. Вот лейтмотив обращения М.А. Волошина к старорусской теме. И победа возможна только благодаря молитве и посту, по слову евангельскому (см.: Мф. 17:21). В этой вечной борьбе проходитвся русская история, неразрывно связанная с судьбой конкретной личности.Личность в библейском понимании есть центр мироздания, и именно за неёидет борьба между Богом и дьяволом, о чем свидетельствует и святоотеческая традиция, и традиция русской литературной классики. Достаточновспомнить Пушкина с его «Станционным смотрителем», гоголевские «Мертвые души» и бессмертные творения Ф.Достоевского.
И в этой борьбе дьяволиспользует все средства, чтобы достичь своей цели, лишив человека свободыи любви,являющихся сущностно проявлением божественных свойств:«Пред всем народом Пустозерским руку/ На площади мне секли. Внидох паки/ В темницу лютую и начал умирать» [22:253].Этот отрывок напоминает эпизод, произошедший с Св.
Максимом Исповедником в VII веке, когда византийский император-монофелит приказал отрезать руку, которой он писал свои книги о любви. Но далее произойдет чудо, вне которого немыслима мифологическая и библейская история: «И чую:Богородица мне руку/ Перстами осязает. <…> Очнулся, а руку платком повязана» [22:253].Чудо является верным явлением, даже если это противоречит всем физическим законам природы. Епифанию был урезан язык, но преданный Христуинок вновь получил возможность «глаголать ясно» [22:253]. М.А. Волошинв «Сказании» показывает силу чуда над человеком, служащего Слову и потому непобедимым. В этом отношении «Сказание» есть не просто этап369становления, а факт уже состоявшегося духовного типа, каким стал поэт,пройдя горнила гражданской войны.
Как и Епифания, его принуждали замолчать, но он писал, несмотря ни на какие препоны. Епифанию реально резали до корней язык, но он отрастал, потому что ему было суждено нестиСлово Истины. М.А. Волошина не публиковали, но его творческая мысль ислово доходили до русских читателей. Уже не представитель маргинальногосознания, но сгусток и нерв кровавой эпохи.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
