Диссертация (1154425), страница 41
Текст из файла (страница 41)
Представлениявнутреннего мира чередуются, не исключая одно другое, но взаимно другдруга проникая, существуя одновременно в одной и той же точке, следуясвоими путями друг сквозь друга, как волны эфира или влаги» [86:100].Максимилиан Волошин четко противопоставляет множественности ираздробленности мира абсолютную взаимосвязанность, в которой ясно просматривался Свет Невечерний, Начало всех Начал. Импрессионисты тожевидели свет, но это был свет, повторим Вл. Соловьева, «первичная реаль200ность идеи в ее противоположности весомому веществу».
Символисты этоувидели и стали стремиться к свету сознания. Но их стремление было слишком приковано к земному бытию.Мир абсолютной сосредоточенности и мир абсолютной раздробленностиоказался несводимым, поэтому рождалось стремление к постоянному переходу, к поиску бесконечного. Но это бесконечность выступала весьма опасной, потому что в ней не определялось Начало. Таким образом, бесконечность не выступала в качестве истины.Но каким же образом художник способен познать непознаваемое? Видимо, форма познания должна перейти за грань разума. «Безумие музы, - писалВолошин, - это утрата земного и низшего разума, ради утверждения в глубинахдуха.Безэтогобезумияневозможнобылобытоединство[муз]…»[86:74].
Напрашивается библейская параллель, согласно которойтолько безумные Христа ради способны достичь горнего Бытия. Или, истинное творчество интуитивно по сути своей, т.е. выходит за границы разума.«Безумие поэта, - рассуждал Вл. Соловьев, - есть метафора, которая в точномсмысле значит только, что в самом процессе творчества поэт, свободный отрассудочной ограниченности, испытывает и показывает необычайное повышение интуитивной сверхрассудочной деятельности ума» [334:70].Путь интуитивного познания неизбежно ведет к отречению от самогосебя. Евангельская мысль, часто повторяемая Волошиным: «Семя, если неумрет, не принесет плода» [86:260].Таким образом, можно говорить о духовной эволюции художника, проходившего определенные этапы познания в русле метода импрессионизма иэстетитки символизма, ставшими для него фундаментами нового метода –неореализма.
В изобразительном искусстве М.А. Волошин ясно различал реализм и неореализм. «Реализм был густая, полновесная и тяжелая живописьмасляными красками. Нео-реализм хочется сравнить с акварелью, из-под которой сквозит лирический фон души» [86:62].201В этом фоне Максимилиан Волошин готов был увидеть лик души вовсей ее целокупности внешнего и внутреннего, чего не мог дать, например,реализм. «Реализм был преимущественно изображением «nature morte». Дажехарактер человека часто изображался реалистами совершенно с тою же манерой, как старые голландцы писали громадные полотна, изображая распластанных рыб, раков или овощи. Тщательная выписка деталей, нагромождениеподробностей, желание спрятать самого себя в обилии вещей – вот черты реализма.В нео-реализме каждое явление имеет самостоятельное значение, из-подкаждого образа сквозит дно души поэта, все случайное приведено в связь не слогической канвой события, а с иным планом, где находится тот центр, изкоторого эти события лучатся…» [86:62].Итак, символизм становился для художника историческим фактом и необходимым фундаментом.
Но, подымая глаза к горнему, наблюдал не небо, апустоту, которая ослепляла и заставляла вернуться к застывшим формам, откоторых, казалось, ушел. И тогда наступает конец согласно мысли Ф. Ницшеискусству [334:29].М.А. Волошин не одинок в своем исходе от символизма. Не удовлетворил он духовных запросов, например, Н.С. Гумилева, А.А. Ахматовой,О.Э. Мандельштама, которые тайнозрению символизма предпочли ясноеузнавание мироздания, проникновение в глубины Бытия, ведение Откровения.Максимилиан Волошин тонко уловил опасность символизма и указал наего поверхностность. «Символизм символистов-декадентов был склонен ктому, чтобы принимать характер законченного образа, требующего своейразгадки. Символисты постоянно срывались в область построения более илименее сложных загадок и шарад, основанных на поверхностных аналогиях»[86:62].
Но основанное на «поверхностных аналогиях» может говорить о«призрачном подводном царстве» [86:291], о пустующей глубине. Преобразовать эту глубину возможно только с помощью Лика, несущего в себе бес202конечное Начало. Этот Лик подобен радуге, белой по сути, но имеющей в себе семь разных цветов.Можно говорить о растворении символизма в новой действительности,когда свет сознания «освещает ту непосредственную часть прошлого, которое, склонившись над будущим, стремится реализовать и присоединить его ксебе» [56:159]. Но будущее символизма – ослепляющая пустота. Поэтому истинное возвращение к искусству – это возвращение к свету, где «падают всевопросы о законченности или незаконченности…» [86:294], где художникобретает осознанное бытие, подвижное, вечное и непреходящее.
Но эта вечность слагается у Волошина из отдельных моментов. Истинная жизнь состоит из мгновений, в которых выявляется личность и связанная с ней историябытия. «В глубоких и органических проявлениях искусства всегда можнорассмотреть канонический ствол растения и свободное цветение индивидуального творчества на его ветвях» [86:294].Именно творчество для М.А. Волошина становится краеугольным камнем нового реализма.
Творчество стало выступать в качестве самостоятельной реальности, способной преображать и воссоздавать эту реальность. В какой-то степени можно говорить о чуде творчества, что приобщаетхудожника к божественной вечности, к всеединству бытия. В творчестве достигается синтез искусства и жизни, они становятся тождественны, а значит,реальны. И эта реальность особенно проявляет себя в личности, в которойотражается мировой океан.
Людвиг Келен писал: «Личность – это и есть мировой дух в его единстве с индивидуальным человеком… Закон личностиесть единство двух противоположных элементов. Достичь единства из противоположности, это есть задача личности, которая вообще осуществляетсятолько в творчестве» [155:11].Только творческий человек способен осуществить задачу по преображению природы, а это преображение видится в единстве человека и природы,этого микрокосмоса с макрокосмосом.
Можно говорить о живой связи человека и действительности во всем ее единстве. И личность только тогда ста203новится ликом, когда достигает единства, синонимичного духу. Уже указывалось выше, о возвращении М.А. Волошина к смыслам Божественного Откровения. Это возвращение художник ясно наблюдал в своих современниках.В статье «Константин Богаевский» он писал: «Его религиозное отношение кмиру углубляется. Он благословляет сущее и начинает постигать гармониюмировых смен и равновесий. Он становится творцом и свидетелем космических и земных трагедий и идиллий…» [86:322].И этим творцом может быть только личность, но личность гениальная,потому что если личность не гениальная, то познание невозможно по сути.Безусловно, личность проявляет себя в различных методах познания, однакометод познания, например, символистов, находя свет, в то же время ослеплялся им, и они теряли реальность личности, которую отправляли в нереальные дали, в «пустующую глубину».Возвращаясь к божественной реальности, неореализм предлагал искусству обрести полный и всеединый смысл, где реальностью является Личность.Поэтому в среде художников М.А.
Волошин отдает предпочтение живописцам, которые, как Бакст, «…никогда и нигде не может забыть человека»,как Богаевский, «…у него растут большие молчаливые деревья, которые одни живут, мыслят и молятся» [86:231]. И совсем другое отношение кН. К. Рериху. В статье «Архаизм в русской живописи» он писал: «И люди, иживотные видимы для него лишь с точки зрения камня. Поэтому у его людейнет лица» [86:279].М.А. Волошин не отвергает рериховский талант, но «на земле Рериха такмного камней и так мало почвы, что дереву негде там вырасти» [86:279].Если нет лика, то нет и творчества, без которого немыслимо узнаваниемироздания. При этом узнавании художник естественно добавляет и своеуникальное мировидение.
Максим Горький в «Письме о М.М. Пришвине»писал: «Кто-то сказал: «Левитан открыл в русском пейзаже красоту, которуюдо него никто не видел». И никто не мог видеть, потому что красоты этой не204было, и Левитан не открыл ее, а внес от себя, как свой человеческий дарземле» [124:203].В этом великое взаимодействие человека и природы, внутреннего ивнешнего, духа и материи, в этом уникальность культуры Серебряного века,частью которой были и Максимилиан Волошин, и Максим Горький, и Михаил Пришвин.В статье «Индивидуализм в искусстве» М.А. Волошин пишет: «Две противоположные силы самосохранения и самопожертвования делают эволюцию трагическим восшествием индивидуальности […] Нисхождение духа вматерию – инволюция духа совершается ритмическим самоограничением.Восхождение просветленной материи – эволюция духа - совершается ритмическим самопожертвованием» [86:260].Восходить же способен только дух личностный, и только такой дух есть«пересоздатель и творец окружающей природы» согласно мысли Максимилиана Волошина [см.: 86:260].Итак, художник шел к природе, чтобы найти ее (импрессионизм и натурализм) и… отрицать (символизм), но в отрицании к ней вновь вернуться, ноуже в новом личностном качестве (неореализм).
Но мы помним о двух противоположных действительностях. В этом отношении только личность «превозмогает различие бытия и небытия» - писал Лев Карсавин, один из значимых ликов русского религиозно-философского ренессанса [149:21]. На этопревозможение способен художник, вернувшийся в истокам религиозногоОткровения. «Личность наиболее активна, когда она соотносит себя с инобытием, воздействуя на него и испытывая его воздействие» [149:38].Но какой смысл дает инобытие? «Инобытие разрисовывает его [смысл],выводит его из сферы отвлеченной самозамкнутости» [190:82]. Значит, приводит к конкретной реальности.
«…Перед нами, - пишет А.Ф. Лосев, - расстилается некая умная качественность, некое умное пространство, которое…есть… некая взаимопротивопоставляемость и некая смысловая внеположность. Тут мы получаем умное пространство, или топос» [190:325].205И вот это пространство и изображает художник. Именно в этом пространстве он обретает «внутреннего человека». Бессознательное и неразумное входит в умное бытие, такое бытие есть интеллигенция, если признать,что «интеллигенция есть сознание себя как всего и всего как себя» [190: 130].В этом осознании достигается целокупность бытия, о которой размышлял Максимилиан Волошин, в это неразорванное бытие дерзал призывать художников и поэтов. В цельности обретался смысл, и этот смысл был глубоколичный.Осознание своего существования неизбежно приведет к тому, что«Субъект расширился до того, что… он перешел снова в объект, но затовнутренне и субъективно опознанный и формулированный» [194:607].Не слышим ли призыв Анаксагора «познать себя».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
