Диссертация (1154425), страница 40
Текст из файла (страница 40)
Оно не обобщает явления, оно индивидуализирует их» [86:246].Можно смело сказать, что искусство, не несущее в себе личного начала,становится для Волошина анахронизмом. Импрессионизм становится длятворческого пути Волошина историческим фактом. Он движется к бытию,наполненному радостью и любовью, что обязательно для личного начала.Импрессионизм же, по словам В.Б. Жарких, уловив мгновение, вращается внем [124:144]. Он не в прошлом, но и не в будущем, а значит, и не в настоящем. Это момент творчества, возможно, необходимая частица лика, но невесь лик, не вся целокупная жизнь.
М.А. Волошин будет говорить об ошибкеимпрессионизма. «Документ не только должен быть найден и воспринят, онеще должен быть забыт… - разъясняет художник. – Потому что забвение это не потеря, а окончательное усвоение. И только тогда документ можетпринести пользу и прийти в момент творчества уже из бессознательного.Импрессионисты обновили искусство, пустив новые корни в жизнь. Они удесятерили силу видения. Теперь нужно пользоваться этим материалом»[86:221].Закрепив в себе фундамент импрессионизма, М.А.
Волошин естественновходил в ткань символизма, который был для него, как мы помним, «правомголоса». Но не только «право голоса» привлекало в философии символизма, всимволизме художник видел переход к внутреннему миру человека, внутренний же мир был тесно связан с религиозным отношением к Бытию. Константин Эллис в книге «Русские символисты» писал: «Сложная и живая связьмежду искусством, мистическим опытом и интуитивным познанием… В этомсмысле возвышаем понятие символизма до значения миросозерцания»[334:3].Известно, что путь познания многообразен, и именно эта многовекторность пути присуща духовным поискам М.А. Волошина.
Символизм в искусстве предлагает познание сущности, выявить ее целокупность и универсальность, что особенно ценно для уже зрелого мыслителя из Киммерии.196Таким образом, символизм виделся финальным аккордом в истории искусства.От символизма до идеализма рукой подать. Художественный мир становится значимым, если в нем совмещенность форм, исторического и мистического опыта. Художник же видится создателем новых форм, связующим звеном между горним и земным.В философии символизма, таким образом, главным принципом искусства выступает творчество, которое неизбежно разбивает застывшие формы.«Дух символизма в области религиозной – к невиданной ломке догматизма икритике всех исторических, омертвевших форм и ценностей» [334:3].В области религиозной художник неизбежно соприкасается с тайной,лучше сказать, высшей тайной, которая для М.А.
Волошина была воплощенав лике. Ликом же мог обладать только избранный, способный к преобразованию мира и личности.Проблема посвященных тесно переплетается с проблемой таланта. Талант же взаимосвязан с предметом познания. Возможно, в этом отличие символизма от других видов искусства. «…И в символизме и в реализме соотношение символа действительности одно и то же», - соглашался Алексей Лосев с утверждаемым символистами единством методов того и другого, но неследует «игнорировать разницу в тех предметах, которые изображаются символистами, то есть то, что у реалистов и символистов сама-то действительность разная. Символисты хотели понимать как реальность то, что являетсясверхприродным,сверхчувственным,сверхъестественным,небесным,занебесным» [193:163].Устремленность в запредельность неизбежно приводило к изменениюструктуры мышления художника.
Но возникает вопрос: соответствует ли духхудожника сверхъестественному, запредельному, и может ли несовершенныйчеловек познать совершенное? Известно, что подобное познается подобным.М.А. Волошин это прекрасно понимал. Поэтому в его творениях много размышлений о жертвенности, об ответственности. В статье «Индивидуализм в197искусстве» он, например, писал: «…Индивидуализм… не самодовлеющий, апреодолевающий самого себя, отказавшийся от себя ради своего плода»[86:261]. Т.е. достижение высшего, возможно, только через жертву.
Жертвабыла способна принести искусству внутреннее равновесие, меру, без которойневозможно существование мироздания. Об этом равновесии и красоте говорил В.И. Суриков [см.: 86:340].Надо признать, что благие помыслы, которыми руководствовались символисты, завершились печально. В поисках светлого лика они часто натыкались на темный, и тогда ясный дотоле объект вдруг становился искривленным и рассредоточенным.
Вместо желанной небесной обители обнаруживалиперед собой распыленный материальный мир. В частности об этом писалНиколай Бердяев [63:33-34].Распыленный мир Н.А. Бердяев увидел несколько позже, когда мир былсотрясен революцией 1917 года. В распыленном мире терялся предмет, а значит, терялся и сам мир, вместо которого появлялись миры-призраки, «совершенно не похожие на этот мир… в тех мирах нет причин и следствий, времени и пространства, плотского и бесплотного, и мирам этим нет числа: Врубель видел сорок разных голов Демона, а в действительности их не счесть», писал Александр Блок в своей работе «О символизме» [66:22].Несколько позднее А.Ф. Лосев писал: «Мир растерзанный и распятый,разбитый на куски; всеобщая и абсолютная раздельность одного предмета отдругого… полная покинутость каждого… и вечное его одиночество; отсутствие каких бы то ни было родственных связей, вечная вражда и разъединение; вечная и необходимая внешняя скованность разбитых кусков бытия,внешняя, ибо не согласованная с внутренним бытием их; железные узы вместо уз родства, механизм вместо жизни, рок вместо свободы, вечная серостьи суровость законов»[190:227].Оставалось признать такое разорванное бытие, что неизбежно привелобы личность к пассивной роли и собственно к раздроблению, или попытатьсянайти новую связь с природой.
Именно эту связь и искал М.А. Волошин,198продолжая творить и искать. «В художественном творчестве душа восторгается из дольнего мира и восходит в мир горний» - говорил отец Павел Флоренский [310: 89].Но, чтобы найти эту связь, необходимо было совершить переход отвнешнего к внутреннему. Найти в мироздании точку опоры, которая обязательно должна быть. «…Все имеет свое тайное значение, двойное существование и иную, за-эмпирическую сущность. Все причастно иному миру, вовсем иной мир отображает свой оттиск» [311:291].Итак, художник должен не просто изображать действительность, но увидеть за этой действительностью глубокое содержание. Отец Павел Флоренский скажет: «Цель художества – преодоление чувственной видимости, натуралистической коры случайного и проявление устойчивого и неизменного,общеценного и общезначимого действительности» [312:26].Райнер Мария Рильке выразится еще жестче: «Так важно, чтобы во всехискусствах решающей была бы не видимость, не ее воздействие, но глубочайшая внутренняя причина, которую вовсе не следует прямо отождествлятьс красотой» [271:255].Максимилиан Волошин, показывая свое отношение к искусству, скажет:«Художник должен обладать математическим провидением, чтобы понятьлогику вещей» [89:59].
Момент внутренних связей Волошиным переосмысливался не раз. В статье «Поль Клодель» художник писал: «Он находит единство в ослепительном соединении звуков, цветов и образов, которые связанымежду собою не внешними очевидными связями, а некоей подсознательнойлогикой внутренних соответствий, которые, посредством целого ряда быстрых и ускользающих впечатлений, создают в душе законченную и четкуюмысль - образ» [86:71].Правда искусства, таким образом, в области духа, т.е. идеальна по сути.Природа в восприятии художника выступает в качестве материала.
Можносказать словами К. Эрберга: «…Природа лишь отправная точка, лишь опорадля полета за ее пределы» [337:175].199Стремление вырваться за пределы природы свойственно идеалистическому сознанию. Но человек тесно связан с природой земли, и вырватьсяокончательно из плена, ему не дано. В «Послании к римлянам» Апостол Павел размышлял: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которое не хочу».«Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем, но вчленах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих».«Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию законугреха» [см.: Рим. 7:19, 22-23, 25].Можно сказать, что наше двойственное положение показано и таким авторитетом, каковым является Апостол Павел.
Однако художественное мышление неизбежно стремится познать смыслы, уловить диалектическую связьмежду внешним и внутренним, между истиной, лежащей на поверхности, иее фундаментом, глубоко сокрытым. Истина не может быть однобокой, онавсеедина.. В частностях скрыто всеобщее. П.А. Флоренский в работе «Общечеловеческие корни идеализма» писал: «Вся природа одушевлена, вся жива вцелом и частях,.. все связано тесными узами между собой… энергии вещейвтекают в другие вещи, и каждая живет во всех и все в каждой» [312:292].В этой связи интересно суждение Максимилиана Волошина, высказанное им в статье «Аполлон и мышь»: «Это происходит потому, что в тойвнутренней сфере интуитивного сознания, в которой мы ощущаем время, несуществует представления ни о количестве, ни о числе; им там внутри соответствуют представления о качестве и о напряженности.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
