Диссертация (1154413), страница 47
Текст из файла (страница 47)
Однако нато, что в поэме изображен современный мир, указывает «техническое»происхождение чудовищ (железные пауки, огненные яйца, горючие личинки):264«Время как будто опрокинулось, / И некрещѐнным водами Потопа / Казалсямир: из тины выползали / Огромные коленчатые гады, / Железные кишелипауки, / Змеи глотали молнии, / Драконы извергали / Снопы огня и жалилихвостом…» («Война», цикл «Путями Каина») [12, с. 309].Апокалипсическая тема вполне находит свое разрешение, полноераскрытие и, отторгнув какое-либо бессмысленное существование, сменяетсяверой в вечную жизнь (не иссякающее бытие или, точнее, пакибытие).Центральный мотив воскрешения из мѐртвых в контексте идеи вечноговозвращения – библейский мотив прорастания. Воскресшее человечествоМ.
Волошин называет «живой нивой»: «Настало / Великое молчанье. / Вшафранном / В тусклом сумраке / Земля лежала / Разверстым кладбищем. /Как бурые нарывы, / Могильники вздувались, / Расседались, / Обнажая /Побеги бледной плоти. / Пясти / Ростками тонких пальцев / Тянулись изземли; / Ладони розовели; / Стебли рук и ног / С усильем прорастали, /Вставали торсы, мускулы вздувались, / И быстро подымалась / Живая ниваплоти, / Волнуясь и шурша…» («Суд», цикл «Путями Каина») [Тамже, с.
334-335].Способной к постоянному воскрешению в стихотворении М. Волошина«Русская революция» именуется Россия: «И если встали между нами / Всебреды будущих времѐн – / Мы всѐ же грезим русский сон / Под чуждыми намименами./ Тончайшей изо всех зараз, / Мечтой врачует мир Россия – / Ты,погибавшая не раз / И воскресавшая стихия [11, с. 187].Всветевсегосказанного,можноутверждать,чтообразостановившегося и обращенного времени, ставший концептуальным втворчестве многих поэтов первой трети XX века, развивался на разных идеях,и, следовательно, имел разную семантическую наполняемость, содержащуюантичный, философский и библейские контексты.Однако на эту устойчиво проходящую через многие тексты русскойлитературы тенденцию наслаиваются разнообразные семантические оттенкии выстраивается художественная структура обращенного времени со265следующей динамикой: идея «праистоков» в творчестве раннего А.
Блока,Н. Гумилева,О. Мандельштамапостоянным)временем,котороевытесняетсястановитсяактуальнымустойчивой(прошедшиммодельювпоэтических концепциях Вяч. Иванова, А. Белого, М. Волошина и позднегоО. Мандельштама.Прошедшее постоянное время реализуется в образе «собирательного»времени, сосуществования всех времен и пространств в творчестве А. Блока(появляющийся образ Христа в поэме «Двенадцать» и, одновременно,шествие за Ним двенадцати красноармейцев). Гораздо раньше эта модельвремени встречается в стихотворении поэта «Всѐ бытие и сущее согласно…»,(1901), однако собирательное время в ранней лирике сопровождаетсяотсутствием движения: «Но больше нет ни слабости, ни силы, / Прошедшее,грядущее – во мне».Признание инобытия требовало, чтобы инобытие и бытие пребывало вединстве или гармонии. Тема принятия законов бытия, принятия всехзакономерных превращений, соединение с землей, возвращение к своемупервоначальному естеству можно назвать центральной в творчестве рядаавторов: «Милой плотью скованное время, / Своды лба и звенья позвонков /Я сложу, как радостное бремя, / Как гирлянды праздничных венков.
/ Непридя к конечному пределу / И земной любви не утоля, / Твоемустрадающему телу / Причащаюсь, тѐмная земля» (М. Волошин), «к землетаинственный возврат» (А. Блок), «Я молчу-молчу готовая снова стать тобой,земля» (А. Ахматова).Дурная бесконечность возникла как результат безверия. Потому что вхристианском понимании есть предел круговращения. Это приход впакибытие после смерти или после Второго пришествия. Идеал креста иположительно замкнутого пространства, например, молитвой. Мотивмолитвы в творчестве М. Волошина связан с семантикой круга, какограждения от всех бед: «горечи, злости, муки, гнева и страсти: «Мойгород, залитый кровью / Внезапных битв, / Покрыть своей любовью, /266Кольцом молитв» (сборник «Демоны глухонемые», стихотворение «Молитвао городе») [12, с.
16].Мотив обращѐнного времени возник в литературе первой трети ХХвека, как попытка преодоления земного хода времени, материальноговосприятия мира. Тема остановки времени взаимосвязана с обратнымтечением, возвращением.Смерть – остановка земной жизни и начало жизни новой, тожеотносится к обратному ходу времени как возобновление бытия, возврат кжизни, но в иной ее форме.
Иными словами, пакибытие – новое лучшеебытие или «восстановление прежнего лучшего бытия при будущемпреобразовании мира» [118, с. 403].М. Элиаде в книге «Миф о вечном возвращении. Архетипы иповторяемость» говорит о «возрождении времени» или реактуализации «тоговремени» Сознательную повторяемость действий в рамках определѐннойпарадигмы она определяет как онтологическую сущность и считает, что«сознательная повторяемость действий» возможна во время литургии, когдаустанавливается связь с событием далекой давности и образом (личностью,участвующей в этом событии) [322, с.
41].«Возрождение времени», и, как следствие этого, «преображение» исмещениепространств«Заблудившийсяпроисходиттрамвай»(1919),ввстихотворениикоторомсильнаН. Гумилевамысльоботносительности двух миров. Герой «свободно» переходит от одногопространства в другое. «Земной» трамвай становится «небесным». Подсомнение ставится реальность земной жизни и мнимость инобытия. Только втакой перспективе пространств становится второстепенным вопрос о жизни /смерти и вырастает уверенность об относительности вечной дихотомии«здесь / там»: панихида служится по живому человеку и молебен о здравиипо усопшему: «Машенька, ты здесь жила и пела, / Мне, жениху, ковѐр ткала,/ Где же теперь твой голос и тело, / Может ли быть, что ты умерла? / <…> /267Верной твердынею православья / Врезан Исакий в вышине, / Там отслужумолебен о здравье / Машеньки и панихиду по мне».Таким образом, устойчивые образы кругового движения (в том числе иобращѐнного времени) в поэзии названного периода полисемантичны:- осознание непреодолимой причастности человека к мировомукруговращению(мотивыкнигиЭкклезиаставтворчествеА.
Блока,М. Волошина);- круг как безысходность, дурная бесконечность (Ю. Балтрушайтис,А. Белый, А. Блок, О. Мандельштам);- круг как символ вечности (А. Белый, А. Блок, Н. Гумилев);- круг как ограждение от всех «зол и бед»: «Мой город, залитыйкровью / Внезапных битв, / Покрыть своей любовью, / Кольцом молитв»(М. Волошин).Тема круга, содержащая новозаветную семантику, достаточно развитав мотиве обращѐнного времени, для которого характерны следующиепризнаки, семантически варьирующие данный мотив: «собирательное время»или совмещение времен; их взаимосвязь, которая может произойти в молитвеи в памяти.
Таким образом, обращѐнное время – это прошедшее постоянноевремя, реализующееся в образе «собирательного» времени (сосуществованиявсех времен и пространств) – в творчестве А. Блока, Вяч. Иванова,Н. Гумилева, И. Бунина, М. Волошина.Быстротечное земное время в силу своего постоянного исчезновения непостоянно. Утратившему свой покой человечеству стала необходима формавремени, содержащая в себе Память: То, что было, есть и сейчас, оноповторяется. Этой формой становится обращѐнное время.Главное свойство прошедшего постоянного времени – повторяемостьдействия, его цикличность и непрекращенность.Мотив памяти, четко прослеживающийся в творчестве акмеистов и втворчествеМ.
Волошина,способенфункционироватькаквариантобращѐнного времени в значении возврата-встречи к ушедшему человеку,268событию и т.д. Несомненно, что обращение поэтов к памяти было«вневременным подвигом», потому что в статье «Мысли о поэзии»Вяч. Иванов о современной действительности писал так: «…наши дни, –<…> век мятежа против всех ценностей, опирающихся на предание…» [т. 3,с. 652].
Тем ценнее обращение к памяти у акмеистов и самого Вяч. Иванова.Пребывание в настоящем, «страшном» мире и времени для многих поэтовстало возможным после понимания того, что существуют возможностиперехода границ бытия, поэтому под сомнение была поставлена реальностьпроисходящего у А. Блока (в поэме «Двенадцать»), Н. Гумилева, (встихотворениях «Заблудившийся трамвай», «Прапамять» и других).§ 4.
Семя как пространственно-временной библейский мотив втворчестве поэтовС мотивом обращѐнного времени взаимосвязан мотив семени (зерна),потому что семя таит в себе возможность будущего воспроизведения,повторения, возрождения, победы над смертью: «Я узнаю, что гроба в миренет, / И чувствую, что призрак смерти – ложь… <…> Но дремлет быль вбессмертии веков, / Как новый цвет в зерне…» (Ю. Балтрушайтис «Возврат»)[с.
123].Функционирование мотива семени, сеянья, восходящего к библейскомутексту, в котором концептуальный образ семени (вариации хлеба, зерна,пшеницы) один из центральных, отражено в творчестве многих поэтовпервой трети ХХ века (Ф. Сологуба, Вяч. Иванова, А. Блока, А. Белого,О. Мандельштама,Ю. Балтрушайтиса,М. Волошина,В. Ходасевичаидругих).Концептуальный мотив семени в поэзии первой трети ХХ века имелразнуюсемантическуюнаполняемостьпринеизменномгенезисе269библейского текста. Содержание мотива варьировалось в зависимости от егопроисхождения.
Однако жанровое происхождение отличалось известнойоднородностью, восходя к двум библейским притчам: притче о закваске ипритче о Сеятеле. Притчу о закваске и притчу о Сеятеле объединяетцентральная мысль о Царствии, под семенем подразумевается слово Божие.Для функционирования мотива семени в творчестве поэтов первойтрети ХХ века характерна определенная динамика. Активно разработанный втворчестве Вяч. Иванова (полисемантический генезис мотива сеяния(семени), жатвы в творчестве Вяч. Иванова, содержащий античные ихристианские истоки, был установлен нами ранее в § 3 второй главы), онменее развит в творчестве других авторов.Восходящий непосредственно к образу Сеятеля (Иисусу Христу),библейский мотив сеяния прослеживается в стихотворении Вяч.
Иванова«Милость мира», в котором поэт создает стилизованный образ Святой Руси скаликами перехожими, странниками и паломниками.Нет, ты народа моего,О, Сеятель, уж больше не покинешь!Ты богоносца не отринешь:Он хочет ига твоего!(«Милость мира») [т. 1, с. 556].В последней строфе стихотворения «Милость мира» для концептуальногопониманиямотивасеяния(зерна,пшеницы)важносемантическоесоотношение образа Сеятеля и образа народа-богоносца.Слово богоносец в христианской традиции, несомненно, восходит кобразу святого Игнатия Богоносца.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
