Диссертация (1154407), страница 38
Текст из файла (страница 38)
Упоминание «земли армянской, младшей сестры землииудейской»388 Мандельштамом Г. Кубатьян дополняет историческими илингвистическими сведениями, известными поэту: «Отщепенец, изгой вчуждом, а подчас и враждебном окружении, Мандельштам обнаружил (илименее категорично: мог обнаружить), что точно так же столетиямиперебивалась Армения, попавшая, приняв христианство, во враждебноекольцо. Вдобавок она и в лоне христианской веры вскоре - с середины Vвека - взвалила на себя крест одиночества, поскольку противопоставиластоль не любимой Мандельштамом Византии свое монофизитство.
То былознаком не только конфессиональной, но политической и национальнойотъединенности. Полтора тысячелетия порою в гордом, а куда чаще вуниженном одиночестве. Присовокупим к этому, что даже лингвистам не скем объединить армян; у армянского языка с незапамятных времен неосталось близких родственников, и в индоевропейской семье он в одиночкусоставляет отдельную группу. “Неисправимый звуколюб”, поэт, конечноже, не отмахнулся от этого.Не отмахнулся, возразят мне, но и не сказал, как не сказал о сходствесудеб армян и евреев. Однако, ни разу не высказанные, разные эти мотивыдолжны были сплестись и в чем-то выразиться.
Вот они и выразились. Чтони говорите, во вскользь оброненной характеристике “младшая сестра”слишком явственна нежность. Она была бы неуместна, лежи в основеродства внешнее сходство. Но внешнее сходство не подразумеваетвозрастного различия. Ведь Армения вовсе не потому “младшая”, что ееплоскогорья геологически моложе палестинских»389.388МандельштамО.Э.Четвертаяпроза//Электронныйресурсhttp://www.lib.ru/POEZIQ/MANDELSHTAM/chetwertaya_proza.txt389Кубатьян Г.
Бегство в Армению и другие этюды о Мандельштаме // Вопросылитературы,2012,№3.//Электронныйресурсhttp://magazines.russ.ru/voplit/2012/3/kk2.html224В «армянских» впечатлениях поэта обращает на себя вниманиеобилие цветовой – и цветочной темы. Стихи об Армении, объединенныеМандельштамомвцикл,изобилуютупоминаниямиживописных,зрительных впечатлений:Окрашена охрою хриплой…(«Ты розу Гафиза колышешь…»)Ты красок себе пожелала —И выхватил лапой своейРисующий лев из пеналаС полдюжины карандашей.(«Ты красок себе пожелала…»)Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра.Ах, Эривань, Эривань! Иль птица тебя рисовала,Или раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала?(«Ах, ничего я не слышу, и бедное ухо оглохло…»)Вытащил горный рыбак расписные лазурные сани…(«Холодно розе в снегу…»)Лазурь да глина, глина да лазурь,Чего ж тебе еще? Скорей глаза сощурь,Как близорукий шах над перстнем бирюзовым…(«Лазурь да глина, глина да лазурь…»)390В цветовой гамме преобладают желтый и голубой: причем желтыйцвет – охристый оттенок, «глина», несколько раз «хриплая охра», оттеноккоричневого «сурик».
Те же цвета упоминаются в «пост-армянских» стихах,не включенных в цикл «Армения», но связанных с впечатлениями от той жепоездки:А близорукое шахское небо —390Мандельштам О.Э. Сочинения в 2 томах. – Тула: Филин, 1994. – Т.1. – С. 109 и далее.225Слепорожденная бирюза —Все не прочтет пустотелую книгуЧерной кровью запекшихся глин…(«Колючая речь араратской долины…»)И маршируют повзводно полкиПтиц голенастых по желтой равнине…(«Дикая кошка – армянская речь…»)391Только в «Фаэтонщике» желто-синяя гамма сменена на розовосинюю:И бесстыдно розовеютОбнаженные дома,А над ними неба мреетТемно-синяя чума.(«Фаэтонщик»)392Иными словами, цветовая гамма путешествия в Армению –преобладание желто-коричневого цвета (земля) и синего (небо), в редкихслучаях дополняемого розовым и черным.
Анализ цветовой гаммыАрмении поясняет, как именно в составе «Путешествия в Армению»оказался очерк «Французы», посвященный французским художникам,работавшим в той же сине-охристой цветовой гамме393. В их полотнахМандельштам восторгается все той же цветовой гаммой: синее и желтое.Увиденный Мандельштамом визуальный контраст видов Армении отраженим и в прозе, и в стихах, причем в стихотворениях несколько разповторяется образ льва, раскрашивавшего Армению из пенала. Этот образвосходит к услышанной Мандельштамом в Армении легенде: «Мне вАрмении рассказали легенду.
Гончар лепит в своей хижине горшки из391Мандельштам О.Э. Сочинения в 2 томах. – Тула: Филин, 1994. – Т.1. – С. 109.Там же. С. 126.393Мандельштам О.Э. Путешествие в Армению // Электронный ресурсhttp://www.lib.ru/%3E%3C/POEZIQ/MANDELSHTAM/armenia.txt392226глины. Уже тех горшков стало столько, что они не умещаются в хижине,лежат вокруг навалом, а гончар всё лепит и лепит. «Глупец, для чего тылепишь горшки, их и так у тебя много!» - осуждают соседи. А гончар:«Чтобы пришел лев, ударил их своей лапой и разбил их»394.Визуальное впечатление от Армении, таким образом, представляетсякак неумелый рисунок – созданный то ли львом, то ли птицей – в охристосиней гамме.
Не менее важным становится и впечатление слуховое,взаимодействующее с лингвистическим: Мандельштам не только описываетсвои впечатления от армянского языка, но и предпринимает некоторыепопытки лингвистических изысканий, описанные в прозе.Как люб мне язык твой зловещий,Твои молодые гроба,Где буквы — кузнечные клещиИ каждое слово — скоба...(«Ты красок себе пожелала…»)Колючая речь араратской долины,Дикая кошка — армянская речь,Хищный язык городов глинобитных,Речь голодающих кирпичей.(«Колючая речь араратской долины…»)Дикая кошка — армянская речь —Мучит меня и царапает ухо.(«Дикая кошка – армянская речь…»)395В «Путешествии в Армению» также описаны ощущения отармянского языка: «Армянскийсапоги.
Ну,язык – неизнашиваемый – каменныеконечно, толстостенноеслово,394прослойкивоздухавТумановаТ.Город,место,путешествие//Электронныйресурсhttp://ttumanova.ucoz.ru/publ/gorod_i_mesto/5-1-0-62395Мандельштам О.Э. Сочинения в 2 томах. – Тула: Филин, 1994. – Т.1. – С. 109.227полугласных. Но разве все очарованье в этом? Нет! Откуда же тяга? Какобъяснить? Осмыслить?Я испытал радость произносить звуки, запрещенные для русскихуст, тайные, отверженные и, может, даже – на какой-то глубине постыдные.Был пресный кипяток в жестяном чайнике, и вдруг в негобросили щепоточку чудного черного чая.Так было у меня с армянским языком»396.Воспринимающийармянскийязыккакстороннийслушатель,рассказчик описывает свои слуховые впечатления, почти всегда связанные сжелезом: скобы, ключи, клещи…«Мой любительский приход никого не порадовал.
Просьба опомощи в изучении древнеармянского языка не тронула сердца этихлюдей, из которых женщина к тому же и не владела ключом познания.В результате неправильнойсубъективной установкия привыксмотреть на каждого армянина как на филолога... Впрочем, отчасти это иверно. Вот люди, которые гремят ключами языка даже тогда, когда неотпирают никаких сокровищ»397.Очерки в составе «Путешествия в Армению» собраны автором поассоциативному принципу и не все посвящены непосредственно Армении.Так, очерк «Французы», как было упомянуто выше, оказался в числе«армянских» в силу того, что описывает ту же визуальную гаммувпечатлений, что и увиденная автором в Армении. Очерки «Москва» и«Ашот Ованесьян», описывающие события, предшествующие самойпоездке в Армению, включены в цикл не только как «предисловие» кпутешествию, но и как ассоциативное описание впечатлений наблюдателяслушателя.
Как вслушивающийся в армянскую речь не владеющий еюМандельштам слышит лишь «железные» звуки, ассоциирующиеся у него с396Мандельштам О.Э. Путешествие в Армению // Электронныйhttp://www.lib.ru/%3E%3C/POEZIQ/MANDELSHTAM/armenia.txt397Там же.228ресурсключами, клещами, скобами, когтями кошки и пр., так и в диалогах,ведущихся на русском языке, рассказчик вполне может быть стороннимнаблюдателем, не участвующим в процессе, но подмечающим особенностиразвития диалога.Диалог можно сравнить с некой постройкой, в которую каждый изсобеседников вносит свой вклад. В ходе этой совместной работыформируются новые связи концептов.
Большой интерес для наблюденияпредставляют диалоги, в которых один из собеседников имеет некийзаготовленный план разговора, построенный в соответствии с егопониманием вопроса и его концептосферой, а другой собеседник обладаетиными ассоциативными связями и по-другому понимает, какова связь техили иных концептов. Также чрезвычайно интересны заметки случайногонаблюдателя, который не столько участвует в диалоге, сколько следит заего причудливым развитием и течением, и запечатлевает развитие понятийи их ассоциативные связи.Концепты могут быть устойчивыми и неустойчивыми - в ходедиалога формируется неустойчивый концепт или взаимосвязь концептов,которая впоследствии может стать частью концептосферы данногоязыкового коллектива.Интересные примеры формирования и развития концепта в диалогепредставлены в цикле очерков «Путешествии в Армению»: тексты«Москвы» и отчасти «Ашота Ованесьяна» демонстрируют, каково это: бытьслушателем, но не участником диалога, видеть причудливое сплетениемыслей и зарождение нового пучка ассоциаций.В очерке «Москва», представляющим собой как бы предисловие кпутешествию, описан разговор, в ходе которого разговор о теорииэмбрионального поля приводит собеседника к мысли о самоубийцах изДантовского ада, а затем – к платоновской концепции знания какприпоминания.229Движение мысли в разговоре можно описать так: от теорииэмбрионального поля (сформулированной А.Г.
Гурвичем в 1920-х гг.) кидее вектора – стрелы: теория эмбрионального поля в своих основныхположениях сводится к направлению развития организма от моментазачатия на клеточном уровне. Это развитие напоминает собеседникам некийвектор, в свою очередь приводящий их к мысли о новом изобретении 1920х годов – терменвоксе, в котором звук также извлекается за счетнаправления, движения палочки в руках играющего к пластинкам. Векторыведут к мысли о геометрии и о системе координат, о силовом поле, образкоторого становится основой нового понимания растения:«Растение – это звук, извлеченный палочкой терменвокса, воркующийв перенасыщенной волновыми процессами сфере.
Оно – посланник живойгрозы, перманентно бушующей в мироздании,- в одинаковой степенисродни и камню, и молнии! Растение в мире – это событие, происшествие,стрела, а не скучное бородатое развитие!»398.Растение – рост – узнавание и припоминание – далее в разговореформируется новый концепт: из предыдущих постулатов вполне логичноявствует, что все люди являются носителем знаний биологического поляГурвича, представляют собой тот самый вектор развития, с которогоначалась завязка беседы:«Всегромадногомы,самиотом неэмбриологическогоподозревая,опыта:ведьявляемсяпроцессносителямиузнавания,увенчанный победой усилия памяти, удивительно схож с феноменом роста.И здесь и там – росток, зачатоки – черточка лица или полухарактера,полузвук, окончание имени, что-то губное или небное, сладкая горошина398Мандельштам О.Э.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
